Дина Оттом - Двери в полночь Страница 19

Он обернулся ко мне и замолчал, наткнувшись на мой оторопелый взгляд.

— Когда — перееду — куда? — раздельно произнесла я, внимательно следя за его лицом. Он покачал головой:

— Черна, я же говорил тебе: невозможно оборотню жить в семье, в обычной квартире. Многим, очень многим боковым ветвям возможно, даже вампирам, если постараться, но оборотням — нет. Тебе придется переехать в квартиру от НИИДа. В таких живет большая часть наших сотрудников.

Я сникла, опустив голову, и радостное возбуждение, подхлестываемое обилием кофе, мгновенно куда-то улетучилось.

Не сказать чтобы я была маменькиной дочкой, нет. Мама рано дала мне свободу — наверное, чтобы искупить как-то отсутствие отца, за уход которого она постоянно чувствовала вину, — и у меня не было острого желания вырваться из дома. Именно потому, что у меня была такая возможность, и никто меня не держал, я с завидной регулярностью возвращалась в свою маленькую комнатку с бордовыми шторами и бежевыми обоями. Мне нравилось жить дома, нравилось делить быт с мамой и знать, что я не одна. Когда я простужалась, она вызывала мне врача, приносила что-нибудь вкусное и смотрела со мной кино. У меня не было необходимости в отдельной жилплощади — и вот, поди ж ты, она свалилась на меня сама. Многие мои сверстники прыгали бы от радости, а я грущу…

— Странная ты, — Оскар смял в обманчиво аккуратном кулаке последнюю пластиковую кружечку и бросил ее в урну.

— Согласна, — поддакнула я, не поднимая головы и разглядывая посеревшие носки своих кед.

— Ничего, у вас там будет веселая компания, скучать тебе не придется.

— У нас там? Это где? — Я удивленно посмотрела на Оскара. — И какая такая компания?

Он на мгновение прислушался и улыбнулся.

— Вот твои новые соседи с дежурства вернулись, пора вам уже познакомиться. Все равно будете постоянно сталкиваться.

Он взял меня за локоть и потащил к главному входу, где, бодро козыряя, здоровалась с вошедшими Мышь. Перед нами, шутливо вытянувшись по стойке «Смирно!», стояли две совершенно одинаковые крупные рыжеволосые девушки. Ростом они были всего на несколько сантиметров ниже Оскара, а телосложением напоминали сельских доярок, плотно занявшихся фитнесом.

— Знакомьтесь, — кивнул на меня Оскар, — это наша новенькая. А это, — он указал на девушек, — краса и гордость нашего НИИДа: лисички.

Девушки улыбнулись мне, и их ореховые глаза будто засветились изнутри. Ярко-рыжие локоны рассыпались по плечам в меховых курточках.

— Привет…

— …рады познакомиться, — заговорили они хором, и мне показалось, что я попала в двойное эхо.

11

Как ни грустно мне было покидать родной дом, но часть меня все же радовалась, что оставляет выцветшие обои и облупившуюся краску. Впереди меня ждало что-то новое и прекрасное. Как объяснили мне словоохотливые сестрички, то и дело перебивая друг друга, Институту принадлежало довольно большое количество недвижимости в центре города. «Полдома там, пара этажей тут…» — небрежно бросили они, будто речь шла о закупке картошки на неделю.

Сбыв меня на руки сестрам, Оскар растворился в дебрях НИИДа. С хихиканьем и шуточками (кажется, сестры вообще никогда не бывали серьезными) лисички проводили меня до жилищного отдела Института и убежали на планерку.

Толкнув дверь, я оказалась в просторном аскетично обставленном кабинете, покрашенном в серые цвета и собравшем в себе, казалось, все запасы офисной техники в мире. За стандартным черным компьютерным столом сидела совершенно обычная с виду женщина чуть за тридцать. Строгий деловой костюм цвета мокрого асфальта, волосы красивого шоколадного оттенка гладко зачесаны назад и собраны в узел. Светло-карие глаза прожгли меня насквозь. Я почувствовала себя школьницей на приеме у директора, которую сейчас за что-то будут ругать.

Пару минут она молча мерила меня взглядом. Мне мгновенно стало стыдно за поношенные кеды и прорвавшиеся кое-где джинсы. Ее взгляд будто говорил: «Я же знаю, что тебе недавно выдали астрономическую сумму. Почему ты не привела себя в порядок?» Я уже чуть было не открыла рот, начиная оправдываться, но тут же одернула себя: я ей ничем не обязана! И мой лохматый кавардак на голове даже показался мне знаменем моего невольного сопротивления. Я подняла голову повыше, выпячивая подбородок.

— Имя? — наконец уронила она, раскрывая тонкие губы.

— Черненко Черна, — выдала я с легким вызовом. Ее передернуло.

— Заселение?

— Да.

— Кто направил? — Не сводя с меня глаз, она доставала какие-то бумаги из пластиковой секции на столе.

— Оскар.

Я вдруг поняла, что произнесла его имя как вызов, будто давая ей понять, что мы с ним в доску свои. Пара клеток моего мозга, не охваченная суровой борьбой со стервозной представительницей бюрократии, зашлась хохотом от идиотизма ситуации.

У нее на щеке дернулась мышца.

— Не «Оскар», а «глава отдела трансформации», — поправила она меня таким ледяным тоном, будто хотела заморозить на месте. Я искренне понадеялась, что она все же обычный человек и на самом деле у нее это не получится.

Я с детства не переносила, когда меня учили жить, правильно говорить, и главное — таким вот тоном «я начальник — ты дурак». Особенно если мне она и не начальник вовсе. Меня понесло:

— Не знаю, как там он для вас называется, официально, — я сладко улыбалась, — может, и «глава чего-то там». А для меня он просто Оскар.

Ее лицо сначала побелело от злости, а потом стремительно посерело.

— Извольте соблюдать протокол, милочка, — выдала она с шипением, выплевывая слова в мою сторону, будто метательные ножи.

— Какой такой протокол? — Я невинно захлопала на нее ресницами. — Оскар мне ничего такого не говорил.

Теми самыми двумя клетками своего бедного мозга я понимала, что творю, в общем-то, непотребство, и от Оскара мне явно прилетит за такую вот самодеятельность, но… Я попыталась оправдать себя: у меня трудный период, я неделю провела взаперти, превращаясь из человека в зверя, не спала черт-те сколько, примерно столько же не ела, а тут какой-то человек меня жить учит! Забавно, кажется, я стала хомофобом…

У нее даже глаза побелели. А вдруг она все же не человек, и меня ждет долгая и мучительная смерть за несоблюдение протокола?

Я уже почти пожалела, что ввязалась в этот цирк, когда дверь у меня за спиной, скрипнув, приоткрылась. На лице мадам появилось растерянное выражение, мгновенно сменившееся подобострастным, она даже начала вставать со своего места. Я уже было подумала, что сюда заглянул сам «глава отдела трансформации», решивший-таки меня проведать. Облегчение мгновенно сменилось беспокойством: влетит мне от него прямо на месте…