Елена Арсеньева - Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) Страница 19

Зойка очень скоро устала от своих бессмысленных метаний от двери к двери, у нее уже ноги подкашивались, она собралась остановиться и передохнуть, но крики жуткарей начали приближаться.

Зойка обернулась и обнаружила, что все они живы и… Нет, добавить «и здоровы» было невозможно, потому что их тела оказались обуглены, а нижнюю часть Матери Страхов вообще прожгло насквозь, так что она влачилась по земле, будто белая тряпка, которой только что протерли очень грязный пол. Нет, ну совершенно точно — лопнувший гриб-навозник!

Самостоятельно передвигаться отвратительная мамаша теперь не могла, и ее, подхватив под тощенькие ручонки, волокли Страх и Кошкодуза.

Все они пострадали, конечно, но не перестали преследовать Зойку.

Бинты — тоже почерневшие, обгорелые — корявыми скачками передвигались за жуткарями и тянули за собой какую-то черную кругляшку на цепочке. Присмотревшись, Зойка поняла: это все, что осталось от медальона.

Итак, Кость был прав — Зойка пожертвовала своим единственным оружием напрасно. Наверное, эти трое жуткарей и в самом деле настолько сильны, что медальон, который остановил превращение людей в зверообразных чудищ, оказался против них бессилен.

Нет, не бессилен, не напрасно Зойка бросила медальон — ведь она спасла Кость!

Но где же он? Убежал? Ему удалось скрыться?

Кажется, Страх умудрился прочесть ее мысли. Ужасное змеиное лицо его расплылось в довольной ухмылке, а потом он показал Зойке… кость.

Самую обыкновенную — не слишком большую. Зойка в анатомии была полным нулем, раньше все кости для нее были отвлеченным безликим понятием, да и теперь не имело значения, как эта кость называется, лучевая или, там, локтевая.

Главное, она сразу поняла: это не просто кость — это Младшая Кость Бестиария, он снова в руках врагов!

Выходит, Зойка и медальон погубила, и Кость не спасла.

Но предаваясь самобичеванию, стоя вот таким раскаявшимся столбом и тараща испуганные глаза, Зойка вряд ли Кости поможет. Надо где-то спрятаться, все обдумать, сообразить, что делать дальше. Поэтому она снова помчалась по улице, снова ломилась то в одну запертую дверь, то в другую — и вдруг одна из них распахнулась!

И дом не покачнулся. Он не был декорацией — Зойка все же нашла настоящий дом!

Она даже отпрянула, не веря удаче, но позади раздался злобный мяв — наверное, Кошкодуза испугалась, что добыча ускользнет.

Ощутить себя неускользнувшей добычей Зойке хотелось меньше всего на свете, поэтому она вбежала в темный подъезд, захлопнула за собой дверь и принялась шарить вокруг в поисках какой-нибудь палки, которой можно закрепить дверь, чтобы чудища ее не сразу открыли.

Впрочем, через секунду Зойка перестала заниматься этой ерундой. Во-первых, никакой палки не было. Во-вторых, она вспомнила, с кем имеет дело. Это не тройка разбойников с большой дороги — это жуткари, а с их невероятными способностями Зойка уже имела случай познакомиться. Они все равно рано или поздно ворвутся в подъезд, так что не стоит терять время, надо подняться как можно выше по лестнице (она нащупала клетку лифта, но кнопки не светились — значит, лифт не работал), войти в какую-нибудь квартиру, забиться в укромный уголок и начать придумывать план действий. Пока, в этой постоянной беготне и бесчисленных стрессах, Зойка не могла сосредоточиться и как следует обмозговать ситуацию. Она действовала под влиянием минуты, а это влияние не всегда правильное. Вот бросила в жуткарей медальон — а зря! И их не уничтожила, и Кость не спасла, и единственной своей защиты лишилась.

Зойка побежала вверх по лестнице, касаясь перил и радуясь тому, какие они обыкновенные на ощупь: потертые, немножко шершавые там, где содралась краска, — ну совсем как у них в подъезде! И пахло совсем как в их подъезде — немножко мусоропроводом, немножко пылью, немножко мокрым половиком у дверей Валентины Ивановны. Валентина Ивановна была свихнута не только на аномальных явлениях, но и на чистоте и по нескольку раз в день прополаскивала половик, на который волей-неволей наступали все жильцы, поднимавшиеся к почтовым ящикам между первым и вторым этажами: ведь половик был большой и лежал у самой лестницы, его невозможно было обойти.

Еще пахло — совсем не страшно! — кошками: обыкновенными ничейными кошками, которые понятия не имели о зловещих превращениях, а просто забредали иногда в подъезд и кормились тем, что подавали добрые люди.

На площадке между первым и вторым этажами, как раз где Зойка задела плечом невидимые в темноте почтовые ящики (они висели на том же месте, что и в ее подъезде!), ей ударил в нос другой запах — какой-то странный, сладкий и душноватый. Этот запах ей о чем-то напомнил, вот только никак не вспоминалось о чем.

Ладно, сейчас не до воспоминаний, вперед и выше!

Между третьим и четвертым этажами рука, скользящая по перилам, вдруг наткнулась на что-то острое, и Зойка аж зашипела от боли, поняв, что поранилась до крови.

Самое обидное, что именно на этом месте у нее была ранка, которая ну вот только-только зажила. У них в подъезде тоже торчал гвоздь в перилах между третьим и четвертым этажами. Кто его вбил, неизвестно, и кому следовало его по долгу службы вытаскивать — тоже неизвестно. Большинство народу ездило на лифте, и натыкались на этот гвоздь только неудачники вроде Зойки, которые вечно волокут руки по перилам, надо или не надо.

Зойка лизнула царапину, чтобы не кровоточила. Точно так же она зализывала ее несколько дней назад. И вот второй раз наступает на те же грабли — вернее, натыкается на гвоздь в перилах. Правда, и гвоздь другой, и перила другие, но…

Гвоздь другой? Перила другие?

Зойка быстро, перескакивая через ступеньку, домчалась до пятого этажа и дальше пошла медленней, трогая прутья перил. Первый, второй… третьего нет…

Она мрачно кивнула сама себе в темноте.

— Четвертый, пятого нет, шестой, седьмой, восьмого нет! — протараторила Зойка, как таблицу умножения, и перебрала прутья для проверки.

Так и есть! У них на лестнице между пятым и шестым этажами тоже нет прутьев. Их выбили, когда волокли пианино к Сапожниковым. Лифт в тот день не работал, поэтому грузчики несли пианино на каких-то поясах, чуть не надорвались, кое-где покорежили стены, выломали прутья — да так и не вставили.

И здесь не вставили.

И гвоздь в перилах там же, где у них.

И мокрая тряпка на площадке первого этажа.

И кошками несет, как у них, и еще чем-то сладковатым пахнет между первым и вторым этажами, возле почтовых ящиков…

Откуда такое точное сходство? Что все это значит?

Зойка в своем подъезде, вот что это значит!