Евгений Константинов - Предел безнаказанности Страница 19

Версию эту поддерживал и дежуривший по управлению накануне вечером капитан Кривопалов. Он примчался на крики, раздававшиеся в медицинском кабинете, вышиб плечом запертую изнутри дверь и увидел полураздетую забрызганную кровью Федорову, сидевшую на столе, а на полу – корчившегося в судорогах майора Панцелютина с выпущенными наружу кишками.

Сама медсестра ни в чем не сознавалась и вообще ничего не говорила. Если несколько дней назад многие в управлении видели, как при осмотре трупа подследственного Пряхина с ней случилась истерика, то теперь на Федорову нашло что-то вроде онемения.

А в управление прибыла комиссия из Москвы, и ее начальник никого кроме Василия Павелко, уже оказавшего помощь следствию, к делу не допускал…

Крымов сидел в своем кабинете за столом, перед грудой папок. Об убийстве майора Панцелютина он старался пока не думать. Здесь, вроде бы, все было ясно. Зато ох как много неясностей оставалось в «раевских делах». В который уже раз их перечитывая, он дотошно вникал в суть каждого предложения, стараясь связать все смерти и вывести для себя некую общую картину, происходивших в Раево трагедий. Во всех этих делах прослеживалась одна общность – отсутствовала логика в совершении убийств.

Ну, какой, к примеру, смысл было Виктору Пряхину убивать своего друга и его дядю? Ничем, кроме как неожиданного помешательства, этот поступок объяснить Крымов не мог. Так же не представлял он, кому понадобилось убивать самого Пряхина. Не Ларисе же Федоровой. Разве что сделал это человек, которого Пряхин знал и мог выдать. Кто-то из сотрудников управления? Из них с покойным больше всех общался только сам Крымов, да еще, старший лейтенант Павелко. А, может, был еще кто-то?

Однако самой большой загадкой для Крымова оставалось происшедшее с ним самим на Раевском озеру. Его мучили два вопроса: каким образом у него внезапно раскрошились зубы, и почему он чуть не умер от холода в машине Павелко? Старлей уверял, что зубы он выбил, шмякнувшись мордой об лед, но сам-то Крымов хорошо помнил, что почувствовал боль раньше, то есть, когда с багориком в руках готов был помочь вытащить из лунки щуку…

Крымов не был суеверным, но, размышляя об этой истории, уже не раз назвал происшедшее «карой небесной». Карой за то, что он, всегда осуждавший рыболовов, сам превратился в одного из них. Ведь с ним не происходило ничего плохого, до тех пор, пока его внезапно не охватил рыбацкий азарт, пока ему жутко не захотелось, чтобы щука, которую подсек Василий, была обязательно поймана! И тот ее поймал, и щука замерзла в непривычной для себя среде… Когда она замерзала, чуть не замерз и он сам, а после выяснилось, что в тот же день умер от холода Ерохин.

Крымов припомнил протоколы допроса первого раевского дела, где говорилось, что застреливший свою жену из ружья гражданин Либохин, в тот же день охотился на нерестившихся щук.

Интересно, а что было бы, заколи Павелко щуку штыком, как он собирался сделать? Штыком… Виктор Пряхин был убит острым четырехгранным предметом…

На ходу надевая пальто, Крымов выскочил на улицу. Красная «Нива» как всегда стояла недалеко от входа в управление. Он открыл никогда не закрываемую старлеем переднюю дверцу и забрался в машину. Штык, которым он недавно открывал бутылку с водой, валялся все там же – в бардачке. Не мешкая, Крымов аккуратно завернул его в свой носовой платок и убрал в карман пальто. Тут его взгляд упал на лежащий на пассажирском сидении цветастый пакет.

Пакет был покрыт инеем, и завернуто в нем было что-то продолговатое, твердое и холодное. Разворачивая его, Крымов уже знал, что в нем. И он не ошибся – а в руках у него оказалась замороженная щука, причем с распоротым животом и вынутыми внутренностями…

В окошко машины легонько постучали. Крымов обернулся и увидел Василия Павелко. Несмотря на мороз, тот был без шапки и без своей меховой куртки – видимо, второпях не успел надеть.

– Что скажешь, Игорь Викторович? – переводя дыхание, спросил он, когда Крымов вылез из машины с щукой в руках. – Может, ты самогоночку искал, которой я тебя отпаивал? Так это напрасно – я давно ее выкушал…

– Василий, ты эту рыбину, где поймал? – Крымов поднес щуку чуть ли не к самому лицу старшего лейтенанта.

– Ну, даешь, Игорь Викторович! – ухмыльнулся Павелко. – Кто же тебе уловистые места откроет!

– Я серьезно спрашиваю, Василий! – Крымов готов был схватить его за грудки и как следует тряхнуть. Ты ведь поймал ее в Раево, вчера вечером, да?

– Далось тебе это Раево!

– Нет, ты ответь! – не унимался Крымов. – В Раево ловил?

– Почему это я должен кому-то отвечать? – наиграно возмутился Павелко. – И вообще, гражданин следователь, какое вы имели право чужую машину взламывать! – он вдруг вырвал рыбу из его рук и отступил, готовый к любым ответным действиям.

– Ты должен мне ответить! – шагнул к нему Крымов.

– Спокойно! Я знаю ваши зеленоватые наклонности, гражданин следователь. Вы не любите ловить рыбу, не собираете грибы, не убиваете комаров, – полушутливо говорил Павелко, шаг за шагом отступая от надвигающегося Крымова. – Но в смерти этой щучки повинен не я, гражданин вегетарианец. Я купил ее на трассе у незнакомого мужика, торгующего рыбой. Купил точно так же, как и вы покупаете мясо зарезанных кем-то коровушек.

Следующий шаг он сделал не назад, а вперед из-за чего столкнулся с Крымовым грудь в грудь.

– На этом, я думаю, допрос окончен? – старший лейтенант отступил в сторону, увернулся от пытавшейся задержать руки и, ничего больше не желая слушать, сел в машину и укатил.

Из электрички на платформу людей вместе с Крымовым вышло совсем немного. Одного за другим он спрашивал, как добраться до деревни Раево, но все недоуменно пожимали плечами, словно о такой и не слыхивали. Следователь уже подумал, что неправильно сориентировался по карте и вышел на остановку раньше или позже, когда молодой парнишка на его вопрос махнул рукой в сторону дальнего леса и сказал, что интересующая Крымова деревня как раз за ним. И посоветовал идти туда не напрямую, а сначала по просеке и уж потом, не переходя по мостику ручей, свернуть направо, откуда до Раево останется совсем чуть-чуть.

Чувствовался морозец. Идти Крымов старался как можно быстрей, боясь, что темнота застанет его в лесу, и он действительно заблудится. Видно было, что по заметенной снегом, петляющей среди толстых елей, тропинке, ходили редко. Сбиваясь с дороги, он пару раз проваливался в сугробы выше колен. Снег забивался в сапоги, и приходилось разуваться, чтобы его вытряхнуть. Мостика, как такового, он не нашел, но по нескольким уложенным в ряд деревьям и сырости вокруг них, догадался, что здесь и протекает ручей. Прежде чем повернуть направо, Крымов постоял какое-то время, прислушиваясь, но не услышал ничего, кроме ветра, шумевшего в вершинах деревьях.