Джинн Калогридис - Дети вампира Страница 19

Я прижала трясущиеся пальцы к губам. Должно быть, на моем лице отражался такой ужас, что лицо Аркадия исказилось, как от сильной боли.

– Мери, – чуть громче повторил он.

Такой голос мог бы кого угодно заворожить своей нечеловеческой мелодичностью. Но сколько горечи и раскаяния уловила я в одном только произнесенном им слове. И все же этот голос оставался хорошо знакомым мне голосом прежнего Аркадия.

Он заговорил со мной по-английски – на моем родном языке, который я оставила в прошлом вместе с моей прежней жизнью.

– Дорогая, наверное, мне не стоило сюда приходить... Особенно сегодня. Это очень жестоко с моей стороны.

В моей душе не было страха. Наверное, горе, а затем и неожиданное появление Аркадия полностью вытеснили мысли об опасности. В кого бы он ни превратился, какие бы чудовищные злодеяния ни совершил, я продолжала его любить. Я пристально всматривалась в такое знакомое и одновременно незнакомое лицо Аркадия. Вздумай он сейчас меня убить, я бы не стала сопротивляться.

Мой первый муж не погиб, а стал... вампиром. Осознав весь ужас случившегося, я попятилась назад и рухнула на стул. Аркадий бесшумно приблизился ко мне и опустился на одно колено.

– Прости меня, – проговорил он, с бесконечной печалью глядя мне в глаза.

Мерцающие в камине угли окрашивали одну половину его лица в теплые красновато-оранжевые тона.

– Какое же неудачное время я выбрал – прийти сегодня, когда ты еще не оправилась от постигшего вашу семью горя... Но мне не хотелось тебя тревожить, пока твой муж...

Здесь голос Аркадия дрогнул. Он опустил глаза, чтобы скрыть свою ревность.

– ...пока Ян был жив. Но сегодня произошло событие, которое я не вправе игнорировать, и поэтому мне потребовалось срочно поговорить с тобой.

– Значит, Влад все еще жив, – сделала я жуткий вывод.

Все годы я надеялась, что смерть Аркадия повлекла за собой и гибель Влада и что мой сын навсегда освободился от проклятия рода Цепешей. Однако полной уверенности у меня не было, и я лишь молила Бога, чтобы ужасы прошлого не вторглись вновь в нашу жизнь.

Ночь за окошком спальни вдруг показалась мне беспросветно черной и зловещей. Подтвердились самые худшие мои опасения, которые я держала в глубине сознания, не позволяя им прорываться на поверхность.

– Да, Влад все еще жив, – подтвердил Аркадий. – В момент моей смерти он запер мою душу между небом и землей. Он сделал меня подобным себе, зная, что мне придется питаться человеческой кровью.

Я инстинктивно отвернулась. Человек, которого я любила, превратился в убийцу.

Лицо Аркадия посуровело, в голосе появился металл:

– У меня нет иного выбора, Мери. Моя гибель лишь развязала бы Владу руки. Продолжая существовать, я защищаю тебя и нашего сына.

– А сколько других жизней ты погубил за эти двадцать шесть лет?

Я ударила по больному месту. Аркадий помрачнел. Его голос стал глуше:

– Каждая погубленная мною жизнь спасет сотни, тысячи других жизней. Каждой своей жертве я клялся: когда я сумею покончить с Владом, она будет отмщена. День, когда он сгинет, станет днем и моей смерти. Ты хочешь, чтобы наш сын, его дети и дети его детей жили, неся на себе вечное проклятие? Так пусть роковая цепь оборвется на мне и со мной.

– Боже, – прошептала я. – Лучше бы мне умереть, чем видеть, в кого ты превратился. Это ведь я сделала тебя таким.

Я заплакала. Ему было невыносимо видеть мои слезы. Я не из тех женщин, кто плачет из-за любого пустяка и при малейшей опасности падает в обморок. Я сознательно убила Аркадия, чтобы он не стал игрушкой в руках Влада. Мне удалось превозмочь величайшее горе, какое может выпасть на долю человека, и жить дальше. Я убила мужа последней пулей, остававшейся в барабане револьвера. Будь там еще хотя бы одна, я бы сейчас не писала эти строки.

Я вцепилась в спинку стула. Аркадий осторожно положил свою руку поверх моей. Я почувствовала, как она холодна, но не сделала попыток высвободиться.

– Мери, дорогая, ты всегда была сильнее меня, – сказал Аркадий. – Я очень боялся, что ты умрешь. Как тебе удалось выжить?

Я рассказала ему, как сложилась моя жизнь после того выстрела.

Мы пустились в путь, едва я чуть-чуть оправилась от тяжелых родов и была очень слаба. Когда прозвучал роковой выстрел, лошади рванули с места и понесли. Их сумасшедший галоп был мне только на руку, и, кое-как удерживая поводья, я направила лошадей на север, в сторону Молдовицы. Именно туда человек, назвавшийся Эрвином Колем, должен был привезти моего сына. После случившегося я жаждала расстаться с жизнью, но мысль о малыше не позволила мне умереть. Мне удалось добраться до какого-то постоялого двора, где я свалилась в горячке. Добрый хозяин ухаживал за мной. Я бредила и без конца просила отыскать врача с маленьким ребенком. Оказалось, что врач с младенцем заезжали на этот постоялый двор, только фамилия мужчины была не Коль, а Ван-Хельсинг. Он искал молоко для ребенка, после чего отправился в городок Путна.

Я сразу поняла: это он. Едва придя в себя, я послала в Путну телеграмму на имя доктора Ван-Хельсинга, сообщив, что я осталась жива, но потеряла мужа, который был убит выстрелом в сердце.

Через несколько дней Ван-Хельсинг приехал за мной, и я вновь увидела своего малыша. Боль утраты, а потом и горячка полностью вытеснили из головы мысли о дальнейшей жизни. Единственное, мне не хотелось возвращаться в Англию. Ян Ван-Хельсинг убедил меня отправиться вместе с ним в его родной Амстердам. Так я оказалась в Голландии.

Полтора года я отвергала предложения Яна выйти за него замуж, но затем все-таки согласилась, решив, что у ребенка должен быть отец. Так я стала госпожой Ван-Хельсинг. Вскоре мы усыновили еще одного мальчика, почти ровесника моего сына.

Теперь я – мать двух взрослых сыновей. Они любят друг друга как родные братья и ничего не знают о моем страшном прошлом. Да и к чему омрачать их счастливую жизнь этими леденящими душу рассказами?

Аркадий внимательно слушал, ни разу меня не перебив. Потом сказал:

– Более двадцати лет я делал все возможное, чтобы Влад не нашел ни тебя, ни нашего сына. Я сводил на нет все его попытки отыскать вас и в свою очередь постоянно подсылал к нему людей, которые должны были его уничтожить. Увы, никто из них не сумел одолеть это чудовище. Одни, струсив, исчезали, другие сходили с ума, третьи кончали жизнь самоубийством или сами становились жертвами Влада. Мне не встретился ни один человек, достаточно честный и стойкий, чтобы выполнить эту миссию до конца. Невзирая на все мои усилия, Влад упорно продолжал искать тебя и нашего сына. Он тоже посылал подручных, и каждый новый его посланец оказывался умнее, хитрее и решительнее предыдущего.