Виталий Вавикин - Отель «Голубой горизонт» Страница 19

Лана поднялась на ноги и побежала к дому Хэйгена Моски, побежала следом за двойником Кэсиди Клири. Легкие вспыхнули огнем. В ушах застучала кровь. Вся ночь, казалось, восстала против нее, стала густой, не позволяя продвигаться вперед. Ей не успеть. Она не сможет спасти Моску. Не сможет предупредить его. От понимания своего бессилия Лана закричала. Темнота вокруг была подобна желе. Под ногами – рыхлый песок пляжей озера Гурон. Впереди – двойник Кэсиди Клири. Впереди – зло. И зло приближается к дому Хэйгена Моски. Лана увидела дом бывшего писателя, увидела свет в окнах, и в сердце ее затеплилась надежда. Она почти смогла, почти добралась до цели. Двойник Кэсиди Клири обернулся и громко рассмеялся над надеждами Ланы.

– Нет! Я не позволю тебе! – закричала Лана.

Двойник Кэсиди Клири прошел сквозь стены дома Хэйгена Моски. Отчаяние застлало сознание. Лана стиснула зубы. Нет. Она не сдастся. Еще есть шанс, есть надежда. Но свет в доме Моски гаснет. Лана не слышит предсмертных криков. Не знает, что происходит внутри. Она может лишь стучаться в двери, бить стекла, пытаясь пробраться в дом через многочисленные окна.

– Тьма боится тебя! – кричит она Моске. – Ты сильнее ее. Борись с ней! Борись! Борись…

В западном Ньютоне, что в штате Мэриленд, недалеко от Ривер-стрит, есть небольшая частная психиатрическая клиника. Ее не найти в справочниках, и даже не каждый местный таксист сможет доставить вас туда. Крохотные улицы гнутся, огибают жилые дома, ныряют под разросшиеся деревья. Само здание клиники имеет два этажа и выкрашено в серый цвет. У входа есть небольшая стоянка. Крыша отвесная, и когда идет дождь, водосточные трубы гудят от бурлящей в них воды. В один из таких дней в клинику приезжает Дэйвид Прайс – автор книги о Кэсиди Клири «Глаза правды». От стоянки до входа не больше двадцати шагов, но Прайс успевает промокнуть до нитки. Его встречает доктор Генри Олдсворт. Они познакомились неделю назад во время телефонного разговора, но со стороны кажется, что они старые друзья. Рука об руку они поднимаются на второй этаж. Под ногами мягкие ковры. Стены обиты войлоком кремового цвета. Палаты пациентов не закрываются – здесь не содержатся опасные для общества личности, лишь те, кто хочет излечиться.

Доктор Генри Олдсворт открывает дверь в комнату Ланы Уилман. Она сидит у окна. На ней надет вязаный свитер и джинсы. Волосы у нее коротко пострижены. Лицо чистое, без косметики. Минувший год терапии не развеял видения, но научил смирению и терпению.

– Это Дэйвид Прайс, – представляет своего нового знакомого доктор Генри Олдсворт. – Я говорил тебе, что он приедет.

– Я помню, – говорит Лана.

– Я писал книгу о Кэсиди Клири, – говорит Дэйвид Прайс.

– Я знаю. «Глаза правды», кажется. Верно? – с трудом вспоминает Лана Уилман.

– Верно. – Дэйвид Прайс достает диктофон. – Сейчас я работою над новой книгой о трагедии в «Голубом горизонте». Вернее, о последствиях этой трагедии. – Он смотрит на врача Ланы. – Доктор Олдсворт сказал, что вспомнить, как ты попала сюда, будет полезно для тебя. Ты можешь рассказать мне об этом?

– Вы не поверите. – На лице Ланы усталая улыбка.

– А ты попробуй. – Дэйвид Прайс включает диктофон. – Я умею слушать.

– Боюсь, слушать будет недостаточно. – Лана бросает на доктора Олдсворта короткий взгляд и поджимает губы.

– Я знаю. Я читал историю твоей болезни, – говорит Дэйвид Прайс.

– И что вы думаете об этом? – спрашивает она.

– Что я думаю? – Прайс встречается с ней взглядом, и на мгновение ему кажется, что ее глаза такие же черные, как глаза Кэсиди Клири.

– Вы готовы действовать?

– Действовать? – Прайс заставляет себя собраться. Глаза Ланы Уилман снова серые и растерянные. Лишь где-то глубоко внутри что-то вспыхивает и гаснет. Снова и снова, словно тьма и свет борются в этой девушке.

– Пообещайте, что закончите то, что не удалось мне, и тогда, обещаю, я расскажу все, что вы хотите, и даже больше, – просит Лана Уилман.

– Пообещать? – Прайс медлит с ответом, убеждая себя, что перед ним просто больная девушка, за безумной историей которой он пришел сюда. Так почему бы тогда не дать ей обещание? Любое обещание, ради ее рассказа?

– Почему вы молчите, мистер Прайс? – торопит его Лана Уилман. Дэйвид Прайс натянуто улыбается. Диктофон в его руках уже включен.

– Конечно, – говорит он. – Я сделаю все, что смогу.

– Хорошо, – говорит Лана, указывает на диктофон. – Он записал ваше обещание. Теперь вы не сможете отказаться.

– Ну, не буду вам мешать, – улыбается доктор Генри Олдсворт.

Дверь закрывается за ним тихо, почти бесшумно. За окнами льет дождь. Гудит кондиционер. Вечереет…

Часть третья

Невада. 17 июля 1962 года.

Ядерный взрыв «Little Feller», операция «Sunbeam».

Уродливый кремово-огненный гриб поднимается в небо. Машины снижают скорость, останавливаются у дороги, чтобы лучше рассмотреть этого застывшего в небе уродца. Но останавливаются не все. Некоторые мчатся мимо. Шоссе 93 уносит их прочь. В одной из таких машин семья Сандро Димарко. Лас-Вегас остается далеко позади. Старый «Форд» кашляет, но продолжает служить своим хозяевам. За рулем – Сандро Димарко. После Второй мировой он был рабочим военнопленным на полигонах Невады. Радиация сделала свое. У него выпадают волосы и серьезные проблемы со здоровьем. Во рту не хватает десятка зубов. Ему сорок пять, но он чувствует себя дряхлым стариком. Иногда он вспоминает Сицилию, но родина осталась далеко в прошлом, а чужая страна давно стала домом. Лишь в первые месяцы, еще не зная английского языка, в 1945 году, Димарко мечтал вернуться в Италию, потом он привык, адаптировался. Особенно когда чужой язык стал таким же простым и понятным, как родной.

Рядом с Димарко, на соседнем сиденье, его жена Ариэнна Маттиони. Она младше супруга на пятнадцать лет. В Неваду ее привез один из шоуменов Лас-Вегаса. Сначала она жила с ним, потом с его другом, затем одна, работая танцовщицей второго плана. Когда Сандро Димарко встретил Ариэнну Маттиони, у нее уже был один ребенок и она все еще плохо говорила на английском. В первые два года совместной жизни Ариэнна родила Димарко еще двоих. Все мальчики. Об отце первого сына она никогда не говорила, хотя Димарко и не спрашивал, уверенный, что Ариэнна и сама не знает, кто конкретно это был.

Дети притихли на заднем сиденье «Форда». Старшему из них – семь, младшему – четыре. Они прижались к окнам машины, чтобы лучше видеть поднимавшийся в небо гриб от ядерного взрыва.

– Скоро все это будет далеко в прошлом, – тихо говорит Ариэнна, зная, что супруг ненавидит эти испытания больше всего на свете.