Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья Страница 19

– Ты не должна меня бояться, – сказал Эрбэнус, прикрывая за собой дверь.

– Зачем же тогда ты пришел ко мне ночью?

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь? – Лана поморщилась, сжала руками свою голову. – Что происходит? У меня такое ощущение, что кто-то забрался мне в голову и копается там, изучает, словно хирург во время операции.

– Я не хирург, – сказал Эрбэнус.

Он изучал воспоминания девушки, и ему нравилось то, что он там видел. Нравилось в общих чертах, потому что какая-то часть Ланы была таким же отступником, в которого он превращался сам после того, как черви сомнений Илира поселились в его голове. Эти черви изменили его восприятие наподобие тому, как вирус изменил Лану. Не физически, нет. Вирус изменил ее внутренний мир, ее отношение к людям. Особенно к мужчинам, один из которых заразил ее, вычеркнул из летописи современного общества.

Он был молод и красив – почти греческий бог с черными вьющимися волосами до плеч. Лана растаяла в тот самый момент, как только встретилась с ним взглядом. Он широко улыбнулся, показав крупные белые зубы, подошел, рассекая толпу душного бара подобно волнорезу, вспарывавшему океан. Лана обмерла. Мужчина представился и предложил купить ей выпить. Разве могла она отказать? Спустя четверть часа они покинули бар и занялись любовью в его машине. А не успело все закончиться, не успела Лана отдышаться, как красавец, широко улыбаясь, сказал, что он заражен вирусом двадцать четвертой хромосомы.

– Поздравляю, теперь заражена и ты, – похлопал он Лану по плечу, натянул штаны и велел ей проваливать из его машины.

Она была в шоке. Стояла с задранной к поясу юбкой в центре автостоянки и смотрела, как уезжает греческий бог, который вдруг превратился в коварного дьявола. Растерянность была такой сильной, что Лана не могла как следует испугаться.

В эту ночь она так и не сомкнула глаз, дожидаясь утра, чтобы пойти в больницу и сдать анализы, уверяя себя, что это была просто дурацкая шутка чокнутого красавца, чтобы побыстрее избавиться от очередной попавшей в его сети дурочки. Она рассказала об этой связи врачу, который брал у нее на анализ кровь. Врач выслушал ее и хмуро подметил, что если заражение произошло меньше суток назад, то анализ не даст результата.

– Приходите через две недели, – сказал он и посоветовал воздержаться от случайных встреч.

Лана вышла на улицу. Солнце было жарким, ярким. Она вспотела, но внутри все сжималось от холода. Подобное состояние лихорадило ее еще несколько дней, затем Лана забылась, убедила себя, что ничего страшного не случилось, и поклялась, что впредь не попадется на подобный прием. Она не хотела идти в больницу для повторного анализа, тем более что первый не обнаружил вируса в крови. Но врач, на приеме у которого она была, сам позвонил ей и по-отечески строго настоял на визите. Лана пришла. Она старалась держаться беззаботно, потешаясь над шуткой случайного любовника до тех пор, пока не узнала, что заражена. И снова мир замер. Мысли онемели. Лана замерла и стояла какое-то время в приемной врача, проводившего обследование, не понимая, где находится. Потом реальность навалилась на плечи, и Лана едва успела сесть на стул, чтобы не упасть.

– Лечения не существует, – сказал ей на приеме пожилой врач, выдал пачку брошюр о вирусе двадцать четвертой хромосомы и посоветовал обратиться в резервацию, где содержатся зараженные люди.

– Я должна там жить? – монотонно спросила Лана.

– Нет, – сказал доктор, – но когда вирус изменит вас, а это происходит довольно часто, многие люди откажутся воспринимать вас. Вы хотите превратиться в изгоя здесь или жить среди подобных себе в резервации?

– Вы хотите сказать, жить среди уродцев?

Врач предпочел промолчать. Лана покинула кабинет, зашла в первый попавшийся на глаза бар и напилась так сильно, что очнулась лишь утром. Кровать была чужой. Рядом лежал мужчина. Голова его была запрокинута, рот открыт. Он негромко храпел во сне. Похмелья не было, но Лана почувствовала, как сжался желудок. Все естество сжалось, запаниковало.

– Как же так? – заскулила она. – Я не хотела. Я правда не хотела…

– Чего не хотела? – сонно спросил незнакомец, открыл один глаз и отпустил пару грязных шуток касательно минувшей ночи.

Лана прикусила язык. Чувство вины сменилось гневом. Незнакомец был отвратительным, мерзким. Все мужчины в этот момент казались Лане отвратительными и мерзкими, недостойными жить. Она поднялась с кровати, собрала свою разбросанную по грязной комнате одежду и ушла, лишь на улице обнаружив, что случайный любовник не только воспользовался ее телом в прошлую ночь, но еще забрал все деньги. «Вот так и рушится мир», – подумала отрешенно Лана, вспомнила о вирусе и не смогла сдержать улыбку. Сожалений не было. Она радовалась, что заразила этого мужчину. В этом был смысл. Лана вернулась домой пешком. Врач дал ей пару месяцев.

– Затем, – сказал он, – вирус начнет вас менять. Не всех меняет, но не настраивайтесь на лучшее.

Лана и не настраивалась, считая, что жизнь закончилась. Все. Финиш. Она станет уродцем и убьет себя. И никакой жизни в резервации. Никакого существования. Лана перестала выходить на работу, продала все, что у нее было ценного. Суета помогла отвлечься, но потом тяжелые мысли вернулись. Особенно сложно было в одиночестве полупустой квартиры, где не осталось ничего, кроме кровати и гардероба с одеждой.

«Наверное, смерть начинается с одиночества», – подумала Лана и убедила себя выйти на улицу и немного отвлечься. Она никогда не ценила эту жизнь, хотя и считала, что впереди минимум полвека, а возможно, и больше. Сейчас счет шел на недели. Позвонить родителям, поговорить с друзьями – к черту все эти слезные прощания. Лана бродила по шумным улицам родного города, планируя, как лучше лишить себя жизни.

В голову не приходило ничего подходящего. Резать вены было как-то грязно и мерзко, а повешенье ассоциировалось с каким-то извращенным фетишем, где затянутые в кожу люди подчиняются и доминируют, получая удовольствие от всех этих веревок и ненастоящих удушений. Можно было попробовать пробраться на крышу какого-нибудь небоскреба или на мост, чтобы прыгнуть оттуда, но в реальности это оказалось еще более сложным, чем купить оружие. Лана сделала выбор в пользу таблеток.

Подруга сказала, что в аптеках ей вряд ли смогут помочь, но дала адрес одного дилера, поставлявшего свой товар преимущественно подсевшим на транквилизаторы богатым домохозяйкам да стареющим актрисам. Лана позвонила ему и договорилась о встрече. Она нервничала и тщетно пыталась скрыть, что собирается убить себя товаром дилера. Что касается дилера, то он решил, что у нее абстиненция и заломил цену, которую не могла позволить себе Лана. Пара грязных намеков на близость в качестве погашения недостающих средств сначала заставили Лану растеряться, а затем вызвали гнев.