Тим Волков - Зов Иерихона Страница 19

 Корб молниеносно оглянулся, выдохнул:

 -Аниморты!

 Анита вздрогнула от этого слова, сразу же собралась, глянула в сторону опасности. Мертвецы были далеко, но шли они к людям, а тех это даже не испугало.

 -Скорее! надо предупредить их!

 Они бросились вперед, к толпе, со всех ног. Замахали тем руками – на крик не хватало дыхания, но люди даже не посмотрели на них.

 Что-то странное было в толпе. Корб не стразу понял, что именно, мелкие, весьма странные детали всё никак не могли сложиться в одну картину и прыгали перед глазами заставляя сбавить бег.

 Связанный человек, глаза его на выкате, он сильно испуган, остальные  окружили его и поддают ему тычков локтями и палками в ребра, спину, ноги. Женщина, что стоит впереди всех, предводитель хромого войска, похожая на обваренную ворону, что-то неистового кричит. Зажженный факел в обветренных руках.

 «Они взяли в плен аниморта? Хотят его убить?» - подумал Корб. Но связанный вовсе не был мертвецом, он был человеком, живым человеком. «Тогда что же тут происходит?»

 Вопрос тяжело повис над ними обоими. В разум стали прокрадываться черные змеи догадок.

 Тем временем аниморты были уже совсем близко, они высыпали из закоулков и бежали к толпе, клацая зубами.

 -Эй, вы! Бегите! – задыхаясь, крикнула Анита людям. Те испуганно на неё оглянулись. – Мертвецы идут! Спасайтесь!

 Никто не побежал. Все стояли, не смея что-либо сделать, глядя то на Аниту, то на женщину-ворону. Похожи были они в этот момент на стадо лошадей, измотанных долгих перевалом, уставших и желающих только опустить голову, сбиться по плотнее и погрузиться в тяжелый без видений сон.

 Женщина отделилась от толпы. Острый её нос как клюв и глубоко посаженные глаза, исподлобья, чернее воронова крыла, напомнили Корбу сказку о ночной ведьме, которую ему часто рассказывала мать. Такой он себе эту ведьму и представлял.

 -Кто вы? – спросила она, тяжело буравя взглядом обоих.

 -Это Анита, я Корб, нам тоже удалось выжить. Мы…

 -ДЕМОНЫ! – завопила женщина, указывая на Корба. Народ тут же загудел, словно потревоженный улей. Угрожающе приблизился на шаг.

 -Послушайте, мы просто хотели…

 -Мы не вашей армии солдаты! Убирайтесь прочь!

 -Зачем вы связали человека? – не вытерпела Анита. – Отпустите его!

 -Ты блудница дьяволова! – женщина входила в транс. Глаза её закатились назад, словно она пыталась заглянуть внутрь себя, остались одни белки. Женщину затрясло, мелки спазмы свернули кисти рук в тугие белые от напряжения кулаки.

 - Я вижу – со многими ты находила утешение в постели. Не была верна мужу своему. Ты – виновница всех несчастий! Тебе предрешено разделить долю Иуды! Так иди и исполни предписанное! Но знай – мы те, кто унаследует эту землю, мы те, кто уничтожит тебя и всех слуг диавола. И падёт диавол в бездну! И воцарит рай!

 -Она безумна! Анита, скорее надо уходить! Аниморты уже совсем близко!

 -Опустите его, - Анита указала на связанного. – Или я вышибу тебе мозги!

 Женщина рассмеялась какими-то каркающими рваными звуками.

 -Ты наивна! Меня нельзя убить!

 -Проверим?

 Внезапно выскочивший между ними мертвец поймал пулю в живот. Анита выругалась, попыталась еще выстрелить, но Корб схватил её за руку и полок за собой. Нужно было как можно скорее уходить – аниморты окружали толпу.

 Смех ведьмы громыхал и летел в небо, оскверняя округу.

 Они бежали, и сердца их исходили в канонадном бое, и лишь слышали они как ведьма низким, не человечьим голосом прокричала:

 -Подойдите ближе, вельможи земли!

 И толпа взволновано забурлила.

 -Время искупить свои грехи!

 -Искупим грехи! – эхом отозвались люди.

 -ПРИНЕСЕМ В ЖЕРТВУ ПЛОТЬ СВОЮ!

 -Принесем в жертву плоть нашу!

 -ГОСПОДЬ НАШ, ПРИМИ ДАР НАШ И ПРОСТИ ГРЕХИ НАШИ!

 -Господь наш, прими дар наш и прости грехи наши!

 Связанный человек затрепыхался, даже сквозь кляп были слышны его крики ужаса. Он попытался вырваться, но крепкие пеньковые веревки не оставили ему шансов. Его бросили в подступающую толпу мертвецов и те одни ударом оторвали тому голову. Начали с остервенением поедать его плоть.

 На землю подступал вечер.

 Город звал. Приходил во снах, молил о помощи, стенал.

 Но некому было увидеть тот сон. В глазах, подернутых туманом, не было ничего живого, лишь звериная жажда и голод.

 В утробе улиц зрели хтонические плоды, урожай преисподней, готовый вот-вот лопнуть, брызнуть потоком, прорвать тонкую грань обветшалой реальности, разродиться кровавым сгустком безумия, обнажая голую плоть и кость Бездны Зла. Поток нёсся к точке возврата, после которой уже ничего не имеет значения, ибо переступив через рубеж назад дороги нет.

 Мертвецы брели по пустынным улицам, словно церковный приход, возвращающийся после воскресной проповеди. Шли медленно, понуро, устало волоча ноги. Рассыпались по группам, искали теневые углы и затравленно забивались в них, сворачиваясь в коконы. Тела их покрывались зловонной слизью, которая, засыхая на ветру, превращалась в паутинообразную грязно-жёлтую плёнку.

 К полудню город стих.

 Сухой безжизненный мезонин, поваливший забор - победитель и побеждённый, умершие в своей последней схватке, пыль, искрящаяся на палящем солнце, оседающая на пустынную дорогу и заметающая чьи-то следы, ветер - постоялый здешний гость, блуждающий вдоль домов, город будто и строили вокруг этого ветра,  - всё это, картины, немые свидетельства того что город впал в болезненное оцепенение, анабиозную спячку.

 Находясь в тревожном предчувствии, замолк весь белый свет.

 Глава 17. Метаморфозы

 Гробовщик лежал на кушетке, тело его словно пробиваемое током, содрогалось в судорогах, а белое лицо пронзали гримасы боли и ужаса. Он бредил, с едва различимого шёпота срывался на крик, потом плакал, стонал, ворочался, пытаясь встать. Но сил не было.

 Опухшая рука почернела, от неё исходил зловонный запах, и приносимые Розой терпкие настойки и ароматические палочки уже не справлялись с ним. Гангрена быстро поедала каждый сантиметр здоровой плоти. Корб заметил, что еще только час назад чернота едва доходила до локтя, теперь же поднялась до плеча и начинала разрастаться по туловищу.

 -Мясные пауки теплятся во мне. Чёрные бездонные рвы, канавы, полные трупов людей и животных. Обугленные головешки, сколько же это будет продолжаться? Он поёт. Поёт, черти его дери!!! Аспидный звук, фимозная мёрзлая пустота! Кишащая каркающими пауками обваренная бездна! Как глубоко! Вечность! Зияющая дыра! Там космос, он бесконечен! Вырвите мне глаза! Вырежьте их! Не хочу видеть этого! Боже!