Сакс Ромер - Ведьмино отродье Страница 19

Ученый повернулся к Чемберсу, застывшему в дверном проеме:

— Дверь в гардеробную открыта. Я же просил лорда Лэшмора запереть ее!

— Да, сэр. Его светлость собирался последовать вашему совету, сэр. Но замок оказался сломан. Завтра его должны были заменить.

Доктор Кеан обратился к сыну.

— Ты слышал? — сказал он. — Без сомнения, ты уже знаешь, кто из гостей этого обреченного дома мог его сломать. Так как завтра замок поменяли бы, трагедия произошла именно сегодня. — И он вновь обратился к камердинеру: — Почему ушли слуги?

Чемберс не мог унять дрожь.

— Из-за смеха, сэр! Хохота! Никогда его не забуду! Я спал в соседней комнате, и у меня под рукой, на всякий случай, был ключ от покоев его светлости. А затем я услышал крик его светлости, короткий и громкий, сэр, как будто его ударили ножом; я вскочил и бросился на помощь. Когда я взялся за ручку своей двери, сэр, кто-то… что-то засмеялось! Оно было там, внутри, да, в комнате, джентльмены! И это не был смех ее светлости. Хохот и вовсе не походил на женский! Не могу описать, но все в доме проснулись от этого звука.

— Когда вы вошли?

— Я не осмелился, сэр! Я побежал вниз и позвонил сэру Элвину Гроувзу. Но еще до его прихода все слуги поспешно оделись и убежали.

— Лорда нашел я, — прервал Гроувз, — в том же положении, в котором его видите вы. Леди Лэшмор лежала тут же. Я вызвал медсестер.

— Ясно, — сказал доктор Кеан, — я скоро вернусь, мне нужно кое-что сделать.

Он увлек за собой сына на лестничную площадку.

— Ты понял? — спросил он. — Дух Мирзы, вошедший в тело жены, вновь посетил лорда. Лэшмор почувствовал зу-

бы на горле, мгновенно проснулся и нанес удар. После этого включил фонарик и узнал собственную жену! Сердце его не выдержало этой трагедии, и под смех ведьмы последний из Дунов скончался.

Такси ожидало у дома. Отец и сын сели в машину, и доктор назвал адрес квартиры на Пикадилли. Автомобиль тронулся; ученый достал из кармана револьвер, зарядил его пятью патронами и вновь спрятал оружие.

Одна из дверей, ведущих в апартаменты, была отперта. Консьерж тоже оказался на месте.

— Мистер Феррара у себя? — спросил доктор Кеан.

— Вы опоздали на несколько минут, сэр, — ответил привратник. — Уехал в десять минут первого. Отправился за границу, сэр.

Глава XI. Каир

Зачастую трудно предугадать, как душевное напряжение скажется на физическом состоянии человека. Когда Роберт Кеан покидал Оксфорд ради места в лондонской газете, он пребывал в самом добром здравии; столкновение же с чередой сверхъестественных событий сломило его физически, что явилось неожиданностью: такое мог бы с легкостью перенести даже человек менее сильный и энергичный.

Те, кому довелось пережить подобную бурю эмоций, знают, что выздоровление в этом случае похоже на долгожданное пробуждение от кошмара. И в самом деле, Роберт словно находился между сном и явью. Когда Кеан рассказал о своем самочувствии отцу, тоже довольно-таки бледному и нервному, тот не на шутку обеспокоился и решил, что сыну стоит отдохнуть где-нибудь на курортах Египта.

— В редакции я обо всем договорился, Роб, — сообщил доктор. — Недели через три получишь в Каире указания, какие именно статьи о стране ты должен написать. А до той поры, мальчик мой, отдыхай и ни о чем не беспокойся, слышишь, главное, не беспокойся. Нам с тобой довелось повидать вакханалию ужаса, но я к такому привык, а ты сломался, что неудивительно.

— Где Энтони Феррара?

Доктор Кеан покачал головой, а в глазах неожиданно промелькнула злость:

— Бога ради, даже не упоминай при мне этого имени! Тема под запретом, Роб. Единственное, что я могу сказать, — он уехал из Англии.

В подобном затуманенном состоянии, лишь частью сознания находясь в реальном мире, Кеан ощущал себя инвалидом, который только вчера был здоровым человеком: вот

его на корабле доставили в Порт-Саид, вот на поезде привезли в Каир, вот одетый в красный жакет носильщик из отеля «Шеферд» выводит его из вагона на платформу — и в этот миг началось его пробуждение. Живой интерес к экзотическим картинам Египта постепенно побеждал кошмарный сон.

Проехав немного по своеобычным каирским улицам, на которых Восток встречается с Западом и все растворяется в фиолетовых сумерках Нижнего Египта, Роберт оказался в шумном и многолюдном отеле, прославленном на весь мир.

А там уже ждал Сайм, флегматик Сайм, с которым он не встречался с тех пор, как покинул Оксфорд. Приятель извинился за то, что не смог встретить Роберта на вокзале, объяснив это чрезвычайной занятостью: он временно исполнял обязанности врача при археологической экспедиции. Похожий на быка силач выглядел полной противоположностью истощенному болезнью Кеану.

— Десять минут назад вернулся из Васты, Кеан. Ты просто обязан поехать со мной в лагерь — воздух пустыни мгновенно поставит тебя на ноги.

Сайм болтал как ни в чем не бывало, но в его голосе и взгляде сквозила настоящая забота: он явно поразился перемене, произошедшей с другом. Хотя он кое-что слышал, пусть и немногое, о происшествиях в Лондоне, о жутких событиях, связанных с человеком по имени Энтони Феррара, он ни словом не упомянул о них.

Расположившись на террасе, Роберт Кеан наблюдал за бурной жизнью каирской улицы с острым любопытством путешественника, впервые прибывшего в столицу Ближнего Востока. Наконец-то и болезнь, и ее причины стали казаться давно забытым сном. Он даже не обращал внимания на уличного торговца, стоящего у перил и убеждающего его на ломаном английском купить мухобойку. Впрочем, продавцы и предсказатели кружили вокруг «Шефер- да», как жужжащий рой, чем только не торгующий — бусами, поддельными древностями, сластями и прочим. На

Шариа Камел-Паша смешалось все: экипажи и автомобили, верблюды и ослы. Была слышна речь американцев и британцев, гортанные звуки немецкого языка смягчались журчащим арабским словом, и все вместе обращалось в удивительно гармоничный хор, невыразимо милый сердцу Роберта. Сидя на террасе, потягивая виски с содовой и покуривая трубку, он чувствовал себя почти счастливым. Он желал только покоя, и безделье среди суетливой толпы воспринималось как праздность самого высшего ранга.

За ним тайком наблюдал Сайм, отмечая, что на лице друга появились морщины, следы пережитых бурь. Очевидно, что-то ужасное терзало его. Размышляя о чудовищном нервном истощении Кеана, Сайм гадал, насколько близко Роберт подошел к порогу безумия, и решил, что тот уже стоял у границы мрачной земли фантомов и был спасен от падения в пропасть лишь в последнюю секунду.