Ярослава Лазарева - Любовница лилий Страница 2

– Великий Хан-Хубуу-нойон дал мне благословение на этот обряд, – раздался ее тихий голос. – Все верно, все, как и должно быть. И я избавлю тебя от этого чувства.

Виктор лишь молча вздохнул. Дальше все пошло без заминок. Сойжима велела молодому человеку лечь на ткань и начала закатывать его, укрывая с ног до головы, словно в тугой кокон. Она снова бормотала о «льне, к которому прильнет любовь», но Виктор уже не прислушивался. Он ощущал странное воздействие прохладной ткани, окутывающей его обнаженное тело. Она будто становилась все холоднее и забирала его жар. «Выкатывание» было проведено семь раз. Затем Виктор встал, а шаманка развела костер и бросила туда ткань.

– Лен забрал, лен гори, вместе с ним любовь умри, – бормотала Сойжима, вороша палкой горящие остатки ткани. – Хухэ Мунхэ Тэнгри, прости! Не болезнь, любовь я жгу, но не мне изменить судьбу…

Виктор молча наблюдал за окончанием обряда и пока не понимал, что чувствует. Однозначно ему было холодно, но ведь, оставаясь сырым утром без одежды, другого ожидать не приходилось.

Но вдруг что-то изменилось. Сойжима застыла, глядя в небо, на ее непроницаемом лице появился ужас. Виктор невольно проследил за ее взглядом. Туман сгустился над ними, и в его мутном мареве появились черные очертания, словно нарисованные дымом от костра. Виктор увидел поникшую розу и вздрогнул от дурного предчувствия.

– Смерть! – вскрикнула шаманка и упала, закрыв голову руками.

Внутри очертаний розы возникло женское лицо. Виктор не сомневался, что видит Соланж. Она смотрела на него в упор, ее губы кривила усмешка, глаза сверкали, словно сквозь туман искрили утренние звезды. Из миража потянулась вниз бледная рука, она собрала остатки дыма от угасающего костра и будто запечатала их в очертания черной розы, плотно сомкнув ее лепестки.

– Забираю твою любовь себе, – глухо проговорила Соланж.

В этот момент возле черной розы, словно ниоткуда, возник белоголовый орел.

– Великий Хан-Хубуу-нойон, помоги! – воззвала к нему шаманка.

Орел, издавая грозный клекот, бросился на мираж, но пролетел сквозь него. Воздушный рисунок заколыхался, затем сгустился, сжался в точку, «расцвел» взлетевшими легкими серыми хлопьями пепла. И исчез. Хлопья плавно опустились на Виктора. Он нервно стряхнул их и глянул на шаманку.

Сойжима смотрела сурово.

– Ты таскаешь за собой нечто и не предупреждаешь об этом, – с упреком произнесла она. – Такая форма существования нам неведома. Но это из самой преисподней.

– Прости, но я и сам не знаю, кем или чем является Соланж, – ответил он. – Мы принадлежим к одной организации, и определенные догадки на ее счет у меня имеются.

– На верхних позвонках у тебя два клейма, – продолжила шаманка. – Это знаки твоей организации?

– Да, – тихо подтвердил Виктор.

– Это розы… И в небе появилась черная роза. Но это… Пахло смертью.

– Я могу объяснить, – торопливо прогово-рил он.

У Виктора вдруг возникло непреодолимое желание поделиться, рассказать все о Соланж. Она была высшей Ордена, и сообщать об этом запрещалось кому бы то ни было, но он точно знал, что дальше шаманки информация не пойдет.

– Не надо ничего говорить! Лишние знания засоряют разум, – резко ответила Сойжима. – Это ваши дела. А я свое обещание выполнила, обряд провела, любовь изъяла.

– Это так, – еле слышно ответил Виктор. – Но, судя по всему, ее забрала Соланж.

– Не моя вина, – сказала Сойжима.

– Это так, – повторил он.

Виктору захотелось уйти, он ощущал холод и опустошение, вызвавшие жуткий упадок сил. Он оделся и остановился напротив Сойжимы. Она смотрела внимательно. Выражение ее лица изменилось: вместо недовольства появились нескрываемые жалость и сочувствие.

– Тебе не позавидуешь, – после паузы заявила шаманка. – И вот что… Признаю, все же это моя вина, – добавила она. – Я должна была почувствовать неладное, но словно кто-то или что-то затмило мой разум. И мы сейчас же отправимся к моему другу Анжилу. Я так решила!

И Сойжима, не дожидаясь ответа, начала спускаться с холма. Виктор пожал плечами, но ничего выяснять не стал и последовал за ней. Его силы все еще не восстановились до конца. Слабость вызывала сильное потоотделение, он начал задыхаться, со лба капало, по спине текли струйки. Шаманка глянула на его покрасневшее лицо и замедлила шаг. Виктор пристроился рядом и старался не отставать.

– Анжил – дархан, белый кузнец, – решила она пояснить, хотя Виктор ни о чем не спрашивал. – Это священное ремесло, оно передается по роду, а произошло от небесного кузнеца по имени Божинтой.

– Белый кузнец, ну-ну! А что, есть и черные? – ехидно поинтересовался Виктор.

Он ощутил, как накатывает неизвестно откуда взявшаяся злость.

– Есть, – подтвердила Сойжима. – Но это не означает, что дарханы делятся по принципу добра и зла. Черные поначалу работали с железом, а белые – с серебром. Их так и называют: мунгэн дархан – серебряный мастер.

– И зачем ты ведешь меня к этому дархану? – уточнил он, пытаясь справиться с сильным раздражением.

– Тебе необходим мощный амулет, – пояснила шаманка.

Виктор недоверчиво усмехнулся, но от комментариев воздержался. Она остановилась и пристально на него посмотрела.

– Чего уставилась? – ядовито спросил он.

– Я так и знала! – ответила шаманка. – Изъяв часть счастливой энергии, я нарушила равновесие. Хотя ты и так был сильно разбалансирован.

– Без тебя знаю! – резко проговорил Виктор. – Работа у меня такая, что никаких нервов не хватит.

– Постарайся добавить в жизнь удовольствия, – мягко посоветовала она. – Развлекайся, делай то, что приносит радость. Хотя бы так восстановишь баланс. Иначе быстро превратишься в нелюдя и злыдня.

– Извини, – пришел в себя Виктор. – Я буду контролировать эмоции.

Через полчаса они оказались возле какого-то небольшого селения, раскинувшегося у подножия холма и окруженного древними кряжистыми лиственницами. Сойжима привела Виктора к крайнему, обычному на вид деревенскому дому. Она обогнула его и зашла на задний двор. Виктор увидел невысокое, в один этаж, добротное строение. Шаманка направилась туда.

– Что-то не похоже на кузницу, – пробормотал Виктор, прислушиваясь. – А где звук бьющего молота, шипение раскаленного металла, опущенного в воду?

– Я же сказала: белый кузнец! Кует серебро и другие подобные металлы, а не делает топоры, ножи, подковы и прочее. Чем ты слушал? Хотя в таком состоянии мои слова мимо ушей…

– Значит, серебряные поделки, – пробормотал Виктор, – практически местный ювелир.

– Ты снова напряжен и даже раздражен. Не поддавайся разрушающим эмоциям, – посоветовала она и стукнула в закрытую дверь кузницы.

– Стараюсь, но это чертовски трудно, – признался он. – Злоба так и распирает изнутри, ненавижу весь мир.

– Скоро пройдет, – уверенно ответила шаманка. – А пока твоя психика пытается приспособиться.

– Я должен любить людей, иначе не смогу работать, но в эту минуту я законченный мизантроп, – нервно проговорил Виктор.

– Не волнуйся, я вынула только одну часть энергии, обращенную на конкретную девушку, – сказала Сойжима. – А любовь многообразна. Скоро твое состояние выровняется.

– А вдруг ты забрала все? – испуганно предположил Виктор. – Как ты могла точно определить, где любовь к Лизе, а где – к человечеству?

– Это легко, – с улыбкой ответила шаманка. – Я взяла лишь ту часть, где имелся сексуальный окрас. Вряд ли ты хотел заняться сексом со всем человечеством.

Виктор улыбнулся в ответ и почувствовал облегчение.

Когда они оказались внутри, он увидел что-то типа холла. Дверь в мастерскую раскрылась, появился низкорослый, крепко сбитый бурят неопределенного возраста. Сойжима быстро представила мужчин и изложила свою просьбу. Анжил остро глянул на гостя и помрачнел. Виктор снова ощутил накатывающее вместе с приливом сил раздражение. Он подумал, что никакие амулеты ему по жизни помочь не могут, и шаманка зря все это затеяла. Хотелось уйти, но это выглядело бы невежливо. Виктор, правда, по привычке, отсканировал поле кузнеца. Его цвет радовал, он был насыщенным зелено-золотистым. И это говорило ловцу о здоровье и благополучии. Виктор давно для себя определил, что у каждого человека имеется четыре тела: физическое, ментальное, астральное и эмоциональное. И если они были в гармонии, то аура светилась чистыми насыщенными цветами. Обычно это были зеленые тона.

– Пойдемте со мной, – пригласил Анжил и толкнул соседнюю с мастерской дверь.

Они оказались в небольшой гостиной, превращенной в выставочный зал. Виктор с любопытством разглядывал разложенные на витринах работы кузнеца. Здесь были традиционные бурятские украшения: височно-нагрудные, накосные и даже наспинные, всевозможные кольца, браслеты, серьги. Виктор склонился к одной из витрин и залюбовался туйбой, состоящей из «моор» (золотая монета в оправе) и прикрепленными к ней мелкими бусинами коралла.