Вера Крыжановская-Рочестер - Заколдованный замок Страница 2

– И ты переносила все это без всякого протеста?

– Если я не желала публичного скандала, надо было молчать. Я же предпочла мир…

– А граф Нерваль? – с упреком заметила Алиса.

Марион откинула голову назад, и полузакрытые глаза ее сверкнули лукавством.

– Что ты хочешь? Я тоже желаю носить бриллианты и хочу быть любимой. Рожер обожает меня. Он в полном смысле слова джентльмен и никогда не скомпрометирует женщину. Я поступила немного неосторожно, поверив тебе мое счастье, но я надеюсь на твою скромность. Когда ты узнаешь графа, сама почувствуешь к нему симпатию.

– Да, правда! Я еще никогда не встречала его у тебя.

– Повторяю тебе: Рожер очень скромен. Кроме того, этой зимой он надолго уезжал по делу о наследстве. Но осенью ты увидишь графа. Мой муж пригласит его к нам поохотиться, а мы с тобой соседки, благодаря счастливой мысли твоего опекуна купить имение Верделе и подарить его маркизу, твоему мужу.

– Это наследственная земля. Она была потеряна во время революции, и барон всегда жаждал снова приобрести ее. Красивое это место?

– Очень поэтичное! Красивая вилла стоит на склоне скалы, увенчанной гигантскими руинами. Эти руины, говорят, заколдованы. В долине есть развалины еще одного монастыря, разрушенного во время революции. Таким образом, ты будешь жить в стране привидений. Но у нас ты будешь возвращаться к действительности и развлечешься. У нас будет много гостей и между прочим мой фаворит-тевтон.

– Это еще кто такой? – с удивлением спросила Алиса.

– Красивый моряк. Он только что вернулся из кругосветного плавания и будет наслаждаться шестимесячным отпуском. Этот моряк – младший брат моей belle-mere, немки, как тебе известно. В физическом отношении, Гюнтер очаровательный юноша. Он – высокий и стройный блондин, с голубыми глазами, сверкающими, как звезды. При всем том, он добродетелен и скромен, как молодая девушка. Я всегда думала женить его на тебе, так как он тоже мечтает о временах трубадуров. Теперь же ты можешь заняться с ним флиртом, чтобы доказать господину маркизу, что ты не умираешь от страсти к нему и вовсе не имеешь отсталых взглядов на священный долг и прочее. Господа мужья нисколько не считают себя связанными, но нам они хотят внушить верность собаки. К счастью, время их тирании давно прошло. Я буду покровительствовать тебе. Вместе с Гюнтером я буду часто навещать тебя, и мы будем делать экскурсии к развалинам, где, говорят, жил некто вроде Синей Бороды. Тень этого злого рыцаря появляется в замке вместе с какой-то «белой дамой», может быть его жертвой.

– А! Белая дама! Какое счастье для Беранже! Ему можно будет ухаживать за прекрасной владелицей замка, иначе он умер бы от скуки среди всех этих руин, начиная с развалин своей свободы, – с горечью заметила маркиза.

Марион громко расхохоталась.

– Это правда. Потеря свободы, даже фиктивная, ужасно действует на бедных мужей. Они делают тысячу глупостей только для того, чтобы доказать себе, что они вовсе не посажены на цепь, как собаки. Это у них какая-то болезнь, общая с этими добрыми четвероногими. Собаки приходят в ярость, когда меняют зубы, а мужчины – когда меняют свое положение. Но я должна сказать тебе еще одну вещь. Не воображай, что твой Беранже вынужден будет ухаживать исключительно за «белой дамой». Недалеко от вас есть что-то вроде минеральных вод, где бывают всевозможные дамы.

– Минеральные воды близ Верделе? Я никогда ничего подобного не слыхала!

– Они существуют всего только два года, – весело сказала Марион. – Своим существованием они обязаны некоему господину Бертрану, который открыл близ городка Верделе источник теплых, кажется железистых, вод. Этот предприимчивый человек тотчас же основал для их эксплуатации компанию, директором которой сделался сам. Он выстроил казино, театр, ванны – и, кажется, дело пошло на лад.

Приход камеристки, явившейся одевать свою госпожу, прервал этот разговор. Немного спустя, Марион Лаверди нежно простилась с подругой, взяв с нее обещание часто писать ей.

Воспользовавшись удобной минутой, маркиз тоже удалился в комнату, временно отведенную ему, так как помещение, назначенное для молодых супругов, могло быть готово не раньше осени.

Не зовя своего лакея, Беранже снял фрак, бросил его на диван, а белый галстук швырнул на пол. Затем, пройдясь несколько раз по комнате, он сел к письменному столу, достал раздушенный листок почтовой бумаги и быстро написал следующие строки:

«Обожаемая Мушка! Все кончено! Сегодня я надел себе петлю на шею! Вместо того, чтобы проводить божественные часы у твоих маленьких ножек, я должен уехать и разыгрывать нежного мужа перед той, которую навязала мне фамильная гордость моего дяди. Но наша разлука будет не продолжительна. Как только устроюсь, я найму тебе небольшое помещение в Верделе, куда съезжаются на воды, и ты приедешь ко мне. Это всего только в двух часах пути от моей виллы, и мой велосипед будет быстро доставлять меня к тебе.

У меня адская мигрень. Я почти не спал, и сегодняшняя противная церемония еще более усилила эту боль. Я весь разбит, но не жалуюсь на свои страдания, так как они напоминают мне о нашем прощальном вечере. За такие часы можно и помучиться немного! Итак, до скорого свидания, моя обожаемая Мушка! Целую тебя тысячу раз. Твой Беранже де Верделе».

Окончив письмо, маркиз позвонил. В комнату тотчас же вошел юноша с лукавой физиономией, одетый грумом.

– Жак! Это письмо вы сейчас же отнесете на бульвар Гаусманн, а потом отправитесь прямо на вокзал, – приказал маркиз. – Скажите также Жюстину, чтобы через час он пришел помочь мне одеться. Теперь же я хочу немного отдохнуть.

Оставшись один, маркиз закурил сигару и лег на диван. Он был утомлен, но находился в отличнейшем расположении духа, что доказывала очень веселенькая песенка, которую он напевал сквозь зубы. Ему не приходило даже в голову, что он совершил непростительный проступок. Совесть нисколько не мучила его, а разум не говорил ему, что он поступил как негодяй, написав письмо к куртизанке в тот самый день, в которой он добровольно навеки привязал к себе чистую наивную женщину, которой только что клялся перед алтарем в любви и верности.

Но, как мы уже сказали, маркиз не думал ни о чем подобном. Будучи истинным продуктом развращенного общества конца века, этот молодой, красивый и умный человек насквозь был пропитан окружавшим его нравственным развратом. Он потерял всякое представление о добре и зле и признавал только один закон – свое удовольствие. Брак должен был так же мало стеснять его, как и все остальное; это он уже давно решил. Поэтому торжественная религиозная церемония была ему просто скучна, а священные слова церковнослужителя он без внимания пропустил мимо ушей. Затем, только что вернувшись из церкви, он тою же рукой, на которой блестело мистическое кольцо, отметил свою первую измену.

Через несколько минут маркиз зевнул и бросил сигару. Он чувствовал сильное утомление после ночной оргии. Если бы можно было хоть ненадолго заснуть – это, по крайней мере, освежило бы его, но он ожидал запоздавшего друга, а потом ему нужно было одеваться и снова приниматься за свою роль новобрачного. О! Как противна вынужденная любезность с этой глупой и романтической девчонкой!.. Маркиз потянулся и зевнул во весь рот. Затем, услышав в соседней комнате чьи-то шаги, быстро переменил положение и с задумчивым и озабоченным видом облокотился на ручку дивана.

В комнату поспешно вошел изящный молодой человек, одних лет с Беранже. Бросив шляпу на стул, он сказал со смехом:

– Черт возьми! Что это за отчаянный вид у тебя? Жена твоя очаровательна; правда, немного воздушна и мечтательна, но это тоже имеет свою прелесть, как перемена после стольких дам таких… телесных и уверенных в себе.

– Что ни говори, а я все-таки надел себе петлю на шею! – вздохнул Беранже.

– Ба! Поздние сожаления!.. В церкви ты имел такой мужественный и даже рассеянный вид, что я не только счел тебя совершенно спокойным, но даже держал пари с Гастоном, что ты думаешь о Мушке.

– И ты проиграл, так как я был занят более важными мыслями. Но кстати о Мушке. Исполнил ты мое поручение?

– Как же! В церковь я явился прямо от нее. Я едва успел вовремя привезти мою жену, которая просто выходила из себя от моего долгого совещания с нотариусом.

Оба громко рассмеялись. Затем Беранже спросил:

– Ну, что же? Как ты нашел мою Мушку?

– В розовом пеньюаре с массой кружев, который, вероятно, недешево тебе стоил. Волосы ее были распущены, и она была в страшном отчаянии. Драгоценности и лакомства сначала немного поддержали ее, но потом ею снова овладело отчаяние. Она доверила мне, что если бы не старое чудовище – твой дядя и не задуманный им брак, ты женился бы на ней. Потом начались рыдания, ручьи слез и целый поток ругательств и проклятий по адресу твоей жены.

Беранже с безумным смехом откинулся на диван.