Ужасы зимних дней - Илья Витальевич Карпов Страница 2

Мальчишка покончил с мандарином и выжидающе глядел на пакет. Ещё один хочешь? Ладно, хрен с тобой. Протянул ему второй и спросил:

— С кем живёшь?

— С бабушкой.

— А родители?

— Нету. Давно уже.

— Спились? — спросил я и тут же ощутил, что зря это ляпнул. Мальчишка шмыгнул носом, но всё же ответил:

— Не. Клей. В пакет наливали…

— Ясно, — ответил я, но про себя подумал, что нихрена не ясно.

Зачем я вообще спросил? Зачем торчу тут? Темнеет сейчас рано, а я бабуле обещал из дома перезвонить. Телефон сядет, она не дозвониться, переживать будет…

Была у неё присказка одна. У всех пожилых людей есть какие-то свои фразочки. Так вот она всегда говорила: «Нам всегда хочется верить в чудеса». И ведь действительно хочется!

Тут, что называется, «разблокировано воспоминание». Помню, сам мелкий был, у друга допоздна засиделся, а мобильников тогда не было. Позвонил родителям, что домой иду, ну и пошёл. А на улице зима, темно. Хоть и более снежно, чем сейчас. И в фонарях какая-то сволочь лампочки побила.

В общем, воображение разыгралось, и так страшно стало, что встал как вкопанный. Собаки где-то лают, где-то вдали люди в глухих капюшонах проходят, а я стою, боюсь через неосвещённую улицу идти.

И тут откуда ни возьмись учительница моя. Узнала, подошла, спросила, что случилось. Я сбивчиво рассказал, помню, тогда почему-то было ужасно стыдно, а она меня до дома проводила. Там, конечно, ещё ругали, что так поздно, но на это уже было плевать. Чудо произошло, и явилось оно словно из неоткуда.

Так может сегодня я сам стану таким чудом для пацана? Типа деда мороза. Зря что ли бороду растил? И ни у кого в офисе не повернётся язык сказать, что мне просто бриться лень.

Короче, надо сейчас хотя бы домой его отвести, а потом… Потом фиг его знает. В опеку звонить, так они его в детдом заберут, наверное… Хотя в заброшке ему лучше, что ли? Ладно, об этом потом.

— Пошли хоть до дома провожу. На Мясникова, говоришь?..

Мальчишка шагал на удивление бодро, а я оглядывался, как бы прохожие лишнего не подумали. Но, наверное, если так и буду судорожно глядеть по сторонам, станет только хуже.

Вот и снег пошёл. Крупный, хлопьями. В окнах гирлянды мигают, ёлки блестяшками переливаются. Даже новогоднее настроение появилось, что-то тёплое и уютное из далёкого детства, что такие как я, казалось бы, давным-давно растеряли.

Вот новостройки пошли, тут и гирлянд побольше, и свиты они похитрее. На одном окне даже надпись «С новьм годом!» соорудили, только почему-то с ошибкой. То ли праздновать заранее начали, то ли недоглядели…

Артёмка не глядел по сторонам. Ему будто вся эта новогодняя мишура была совсем не интересна, и он сосредоточенно переставлял драные кроссовки, вминая свежий снег в землю. Наверное, когда целый день по улице шаришься, успеваешь на всё это досыта насмотреться. И особенно обидно тем, у кого дома ничего такого нет.

Скорее всего, жильё их с бабушкой выглядит как одна из тех квартир, что показывают в выпусках новостей про малоимущих. Отклеенные обои, грязный пол, ободранная мебель… Или даже ещё хуже.

Наступала ночь. Новостройки остались позади, и теперь впереди стояли мрачные двухэтажки с разбитыми окнами. Безглазые великаны, мимо которых хотелось прокрасться как можно скорее и как можно незаметнее. Освещения здесь, конечно, не было, так что пришлось принести последние проценты зарядки батареи в жертву фонарику.

Вот на фоне побелевшей от снега земли сверкнула пара глаз. Кошка. Разумеется, чёрная, и, конечно, побежала наперерез. Нет, я не суеверный, просто атмосфера такая… Мрачноватая что ли. А тут ещё она… Кошка пронеслась почти под самыми ногами, а спустя секунду из-за спины донеслось сочувственное «мяу».

Да, знаю, сам не в восторге. Давно здесь не ходил. Из-за свежего снега казалось, что здесь вообще никто не бывает, но нет, в уцелевших окнах виднелись крохотные огоньки. Местные жгут свечи. Что им ещё остаётся?

— Далеко ещё, не? — спросил я, затянув шарф поплотнее. Не хватало ещё под новый год простудиться.

— Не, — коротко отозвался мальчишка. — Вот тот дом.

Грязный палец указал на самую крайнюю в ряду заброшек. Целых окон там почти не осталось, как и дверей на входе в подъезд. Там, где когда-то росли цветы, теперь остались только рваные куски резины и обрезанные пластиковые бутылки. Даже лебеди из покрышек тут отжили своё.

Подъезд выглядел зияющей пастью, но мальчишка отправился туда, не дрогнув. Я уже собрался было выходить, как меня окликнул жалобный голос:

— Дядь! Проводи до квартиры!

— Чего? Зачем?

— Ну, пожалуйста! У тебя фонарик есть! Нам на второй, я там свет включу.

Ох… Ладно, хрен с тобой. Второй этаж — недалеко. Фонарик с телефона светил исправно. Четыре процента осталось. Ничего, батарея новая, выдержит. Твою ж мать… Что за вонища?

С каждым шагом под ногами что-то еле слышно хрустело. Поднявшись на первую лестничную площадку следом за пацаном, я решил направить луч света вниз и содрогнулся от отвращения: тараканы. Всех размеров, от едва заметных до здоровенных и жирных, едва не заползавших на туфли.

Фу, блядь… Откуда им тут взяться? Неужто тут ещё осталось, что жрать? Или может животина какая-нибудь сдохла? Это бы объяснило запах…

Пока шёл по лестнице, пустое подъездное окно словно за мной следило. Вдруг захотелось бросить всё к чёртовой матери и уйти подальше. И туфли выкинуть. А ещё лучше сжечь.

Но вот Артёмка ушёл вперёд, щёлкнул выключателем и второй этаж действительно озарил тусклый свет. В небе проревел самолёт, этот звук будто вернул меня в реальность. Видать, не все коммуникации здесь ещё отрубили. А может сами как-нибудь подключились. Ну, это не моя забота…

— Идём, дядь! С бабушкой познакомлю!

И нахрена ввязался? У меня и своя бабушка есть… Ну да хрен с ним. Решил в деда мороза играть — иди до конца. Поздороваюсь, пацана передам, и домой.

Дверь оказалась не заперта, и как только мальчишка открыл её, в нос вновь ударил крепкий смрад. Кисло-острый, будто в размороженном холодильнике что-то забыли. Я осветил коридор, и тут же раздалось оглушительное жужжание сотен потревоженных мух. Они садились на лицо, лезли в рот, нос и глаза.

«Ну нахер!» — пронеслось в голове, и в этот самый момент из комнаты выглянула обрюзгшая фигура. Отвратительное обрюзгшее тело и бесформенное лицо, затянутые бельмами крохотные глаза и неестественно широкий рот.

— Ну