Дин Кунц - Видение Страница 2

«Или я все-таки верю?» — размышлял он. Женщина была такая милая, такая очаровательная, такая серьезная, и так убедительно было все, что она делала, что, возможно, она уже заставила его поверить. «Если же я не верю ей, то почему так старательно ищу эти магнолии?»

Она испустила стон, подобно давно попавшему в ловушку животному. Но не вопль агонии, а какое-то едва слышное хныкание.

Когда животное стонет подобным образом, это означает, что боль по-прежнему причиняет ему страдания, но сопротивляться оно уже не в силах.

Много лет тому назад мальчиком в Миннесоте Барнс охотился и ставил капканы. И точно такие же жалобные, придушенные стоны и мольбы раненых животных заставили его бросить это занятие.

До сегодняшнего дня он никогда не слышал подобного стона, тем более исходящего от живого человека. Очевидно, использовав до предела возможности своего дара, женщина испытывала опустошенность от контакта с расстроенным рассудком этого убийцы.

Барнса трясло.

— Мэри, — обратился к ней муж, — что произошло?

— Я вижу его... у задней двери дома. Он уперся рукой в дверь... и кровь... его кровь на белом дверном наличнике. Он разговаривает сам с собой.

— Что он говорит?

— Я не...

— Мэри?!

— Он сквернословит в отношении женщины.

— Женщины, находящейся в доме? Той, за которой он охотился сегодня?

— Да.

— Он ее знает?

— Нет. Они не знакомы... случайно выбранная жертва. Но он следил за ней... следил в течение нескольких дней... Он знаком теперь с ее привычками и повседневными занятиями.

Проговорив все это, она прислонилась к дверце машины и несколько раз глубоко вздохнула. Время от времени она была вынуждена давать себе передышку, чтобы перегруппировать свою энергию, если надо было продолжить психологическую нить. К некоторым экстрасенсам видение приходит без особого напряжения, практически без усилий, как было известно Барнсу. Но совершенно очевидно, что в данном случае все было совершенно по-другому.

Их обволакивали шепчущие и скрежещущие призрачные голоса. Они то резко приближались, то удалялись, прорываясь в приемнике полицейской рации.

Ветер расстилал по дороге дождевые простыни.

«Самый слякотный сезон дождей за последние годы», — подумал Барнс. Двадцать лет назад это, может, и показалось бы нормальным. Но Калифорния пользовалась славой засушливого штата. И теперь такое количество дождей казалось противоестественным.

«Как и все прочее, это случилось именно сегодня вечером», — подумал он.

Ожидая, когда Мэри заговорит вновь, он снизил скорость до пяти миль в час.

Парные магнолии располагались по сторонам уложенной плиткой дорожки...

С огромным трудом он пытался различить, что появлялось перед ним, в свете фар — особенно трудно было разглядывать расположенные по обеим сторонам деревья. Может, они уже миновали эти магнолии?

Сомнения Мэри Берген, хоть они продолжались и недолго, побудили Дэна Голдмэна произнести первые за прошедший час слова:

— У нас осталось совсем немного времени, миссис Берген.

Голдмэн был заслуживающим доверия молодым офицером, на которого шеф из всех своих подчиненных полагался всецело.

Он сидел рядом с Максом Бергеном, позади Барнса, неотрывно глядя на женщину.

Голдмэн верил в экстрасенсорные силы. Сильная впечатлительность была его отличительной чертой. И, насколько Барнс мог различить, глядя в зеркало заднего вида, события этого вечера оставили след на его широком бледном лице.

— У нас совершенно нет времени, — повторил Голдмэн, — если этот сумасшедший уже у задних дверей этой женщины...

Внезапно Мэри повернулась в его сторону. Голос ее прозвучал испуганно и озабоченно:

— Не выходите сегодня вечером из этой машины — до тех пор, пока этот человек не будет схвачен.

— Что вы хотите сказать? — спросил Голдмэн.

— Если вы попытаетесь способствовать его аресту, то сильно пострадаете.

— Он убьет меня?

Она судорожно вздрогнула. Новые капельки пота выступили у нее на лбу под волосами.

Барнс почувствовал, что его лицо тоже покрылось испариной.

Она обратилась к Голдмэну:

— Он нанесет вам удар... тем самым ножом, которым он убивал всех женщин... Он тяжело ранит вас... но не убьет.

Прикрыв глаза, она снова произнесла сквозь стиснутые зубы:

— Оставайтесь в машине!

— Харли! — обеспокоенно произнес Голдмэн.

— Все будет в порядке, — заверил его Барнс.

— Вам лучше прислушаться, — бросил Макс Голдмэну. — Не выходите из машины.

— Если ты будешь мне нужен, пойдешь со мной, — обернулся Барнс к Голдмэну. — Пойдешь со мной. Никто не будет ранен.

Его несколько задело то, что женщина таким образом подрывает его авторитет. Он бросил на нее взгляд.

— Нам нужен номер дома, который вы описали, и название улицы.

— Не давите на нее, — резко возразил Макс. Со всеми, кроме Мэри, его голос скрежетал, как нож о стекло. — Ничего хорошего не выйдет, если вы так или иначе попытаетесь давить на нее. Это только создаст дополнительные помехи.

— Все в порядке, Макс, — откликнулась она.

— Но я предупреждаю их заранее.

Она снова повернулась лицом вперед.

— Я вижу заднюю дверь дома... Она открыта.

— Где этот человек? Убийца? Где? — спросил Макс.

— Он стоит в темной комнате... маленькой... В комнате для стирки белья... Да, да, это именно так... Это комната для стирки белья позади кухни.

— И что он делает?

— Он открывает следующую дверь... в кухню... Там никого нет... тусклый свет над газовой плитой... на столе грязная посуда... Он стоит... просто стоит там и прислушивается... Левая рука зажата в кулак, чтобы остановить кровотечение из большого пальца. Он слушает... музыку Бенни Гудмана на стерео в гостиной... — Коснувшись руки Барнса, совсем другим тоном и очень торопливо она проговорила: — Это всего в двух кварталах отсюда. Справа. Второй дом... нет, нет... третий от угла.

— Вы уверены?

— Бога ради! Торопитесь!

«Должен ли я поддаваться на ее уговоры? Не окажусь ли я в дураках? — размышлял Барнс. — Если я последую ее словам, а она ошибется, это станет поводом для насмешек до конца моих дней».

Несмотря на это, он включил сирену и до упора нажал на газ. Колеса завертелись по асфальту. Шины издали скрежещущий звук, и машина рванула вперед.

— Я вижу... — почти без дыхания проговорила она, — он пересекает кухню... двигаясь очень медленно...

«А если она все это выдумывает, — мелькнуло в голове у Барнса, — то роль свою играет великолепно. Неплохая актриса».

«Форд» двигался по слабо освещенной улице. Дождь колотил по ветровому стеклу. Машина промчалась на красный свет.