Ольга Панова - Особняк Страница 2

Слуга протянул вторую чашечку с напитком графу, после чего забрал пустой поднос и удалился.

– Потрясающе, – Петр Петрович прикрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь кофе, – просто великолепно.

Граф был весьма доволен такой реакцией. Кофе привозил ему купец Агафуров из далекой Бразилии. Сам Алексей не мог прожить без кофе и одного дня. Для себя требовал только настоящего в зернах. Обжаривала и мельчила уже дома его кухарка Мария.

Мужчины некоторое время молчали. Каждый погрузился в свои мысли. Через некоторое время граф осторожно поставил пустую чашку на блюдце и откинулся в кресле:

– Останетесь на ужин?

Петр покачал головой:

– Я бы с удовольствием, но у меня пациенты. По весне много простуженных, которые требуют моего внимания.

– Да, да, – граф понимающе кивнул в ответ. – Возможно, вы заедете ко мне в ближайшие дни?

– Я навещу вас в пятницу, будьте уверены.

Глава 2

На следующий день Петр Петрович читал истории болезни пациентов у себя в кабинете. Это была светлая комната с высоким потолком и огромными окнами, в углу которой стоял добротный стол из сосны и мягкое кресло, обитое потертой кожей. Простенький шкаф у окна с многочисленными папками бумаг и медицинских энциклопедий дополнял картину.

В дверь тихонько постучали. На приглашение войти в кабинет заглянул худенький паренек со светлыми волосами и лицом, усеянным многочисленными веснушками.

– А, это ты, Митрий. Входи, входи. Давно тебя жду. Ну, принес справку?

Парнишка подошел к столу и протянул доктору листок бумаги.

– Как вы велели. Прибежал в госпиталь к доктору Морозову, и как только получил справку, сразу назад.

– Хорошо, – доктор внимательно изучил содержание документа, – судя по всему, все многим лучше, чем следовало ожидать.

Ночью привезли рабочего с визовского завода с рвотой и высокой температурой. У Петра было подозрение на острую инфекцию, однако, если верить справке, пациент просто отравился жареными грибами, что съел дома.

Петр удовлетворенно сложил листок в тоненькую папочку и деловито сложил руки в замок.

– Митрий, у меня для тебя новое поручение. Ты должен сходить на Главный Проспект в Аптеку и купить лекарства по списку, который я тебе сейчас напишу. Это для моего подопечного, что живет на Пушкинской улице.

Доктор взял из нижнего ящика стола маленький желтый листочек и стал заполнять его ровным размашистым почерком.

– Купи и отвези по указанному адресу.

Паренек, переминаясь с ноги на ногу, громко шмыгнул носом.

– Что с тобой? – доктор внимательно посмотрел на Митрия.

– Ничего, просто устал немного.

– Ну, ничего, ничего. Выполнишь поручение и можешь быть свободен до самого вечера. А после почитаешь труды Сократа.

Петр протянул ему заполненный листок и кожаный мешочек с монетами. Митрий убрал мешочек в карман и направился к двери.

Десять лет назад Петр случайно заметил мальчика на Торговой площади. У того были взъерошенные волосы, в которых кишмя кишели вши, перепачканная мордашка, изодранные штаны и босые ноги. Ребенок был сильно истощен.

В поисках еды он блуждал в узких рядах рынка. Заглядывал за прилавки, где стояли мешки и ящики. Оглядывал торговые палатки и столы. Иногда громко просил милостыню у покупателей, но те только отмахивались от надоедливого попрошайки.

Полная продавщица в чепце и фартуке вынула из прилавка таз с отходами и плеснула содержимое на мальчугана.

– Кыш! Отребье.

Мальчик едва успел отскочить, но босой ногой наступил на башмак одной из покупательниц. Та заверещала и замахнулась на мальчика огромной корзиной. Ребенок чудом увернулся от удара и бросился бежать.

Петру стало жаль маленького беспризорника. Опираясь на трость, он уверенно последовал за мальчуганом в проулок.

Ребенок сидел на лестнице дома и тихонько плакал. Петр Петрович медленно приблизился и сложил руки на трость. Чтобы привлечь внимание ребенка, мужчина откашлялся.

Мальчишка поднял голову и испугано посмотрел на незнакомца. Он хотел уже бежать, но добродушное лицо и мягкая улыбка благородного мужчины не дали ему этого сделать. Незнакомец просто стоял и смотрел ему в глаза.

– Давно околачиваешься на городских улицах?

Мальчик молчал. Ему было страшно и в то же время любопытно. Доктор продолжил:

– Сколько тебе лет?

– Шесть.

– Хорошо, – Петр удовлетворенно улыбнулся, – для шестилетнего ты неплохо бегаешь.

Ребенок продолжал на него смотреть во все глаза.

– У тебя есть родители?

– Да, родители, еще четыре брата и три сестры.

Ребенок говорил внятно и четко.

– Далеко живут?

– Нет, здесь рядом.

Что-то было в этом мальчике такое, что задевало глубоко внутри. Что-то совершено особенное.

– Проводи меня к ним, я должен с ними кое-что обсудить.

Мальчик встал и вытер нос тыльной стороной ладони.

– Вы, наверное, хотите им на меня пожаловаться? Если так, то это совершенно напрасно, я ничего такого не сделал.

– Нет, нет, нет, – Петр продолжил серьезным тоном. – У меня к ним другой разговор.

Мальчик нерешительно почесал затылок, но все-таки сделал несколько шагов в сторону рынка.

– Отец все время пропадает с дружками на Хлебной площади. Мать должна быть дома. Обещайте, что не станете на меня жаловаться, а то мне несдобровать.

Петр пообещал, и мальчик направился вперед, показывая дорогу. Вместе они обошли рыночную площадь и свернули на Симановскую улицу.

Пока шли, мужчина смотрел на тоненькую фигурку мальчишки и думал о том, что должен сказать его матери. Должно быть, она будет совсем рада его предложению.

Мальчик свернул к двухэтажному дому и остановился перед лестницей черного хода.

– Нам наверх, – и двинулся по ступенькам, не оглядываясь на спутника.

– Твои родители снимают комнату?

– Нет, нас приютил двоюродный брат отца. Он управляющий этого дома.

Наверху из-за тоненькой двери послышался детский плач. Очевидно, дома кто-то был. Петр остановился у двери и посмотрел на мальчика. Он заметно нервничал, хотя и старался не подать вида.

Тоненькая рука толкнула дверь вперед, и та с громким скрипом отворилась. Внутри было темно, пахло затхлостью и грязным бельем.

– Мам, я дома, – однако вовнутрь он так и не решился войти.

В глубине квартиры послышались торопливые шаги. Что-то со звоном упало на пол, снова заплакал ребенок и послышался женский голос:

– Ну сколько раз было сказано, не трогай со стены таз, прибьет ведь! Митрий, зараза, ты где?

– Я здесь, мам, – отозвался мальчишка, продолжая стоять на месте, – выйди на улицу.

– Я что тебе, сопливая девчонка бегать туда-сюда? Вот как уши-то сейчас надергаю, враз поумнеешь.