Наталья Патрацкая - Мийлора Страница 2

– Да, что с ней говорить! – воскликнул первый мужчина, она ничего не знает о тетке, и приехала перед ее смертью по вызову Нинель.

– Ох уж эта Нинель, страху напустила, мол, в гробу тетки лежат сокровища! – прокричал в сердцах второй мужчина. – Мы с тобой ей поверили, гроб проверили, денег и драгоценностей в нем не нашли.

– Ты чего при посторонних кричишь? – зло спросил первый мужчина, и добавил тихо,

– Эта женщина не посторонняя, она кузина Нинель, которую ты закрыл у себя дома.

– Так вы еще и мою сестру скрываете от похорон?! – возмутилась я по-настоящему, но потом спросила, – а почему у тетки в гробу должны быть деньги?

– Вот, и эта не в курсе, значит, Нинель все придумала, – пробурчал второй мужчина, отходя от закрытого окна.

– Девушка, есть большая вероятность, что у вашей тетки были большие деньги и пистолет! Дело в том, что этот гроб был заказан ею при жизни, значит, она могла свое богатство с собой унести в могилу, – сказал первый мужчина.

– Вы правы, гроб был заказан, но я тогда не успела этому удивиться, мало того, гранитная плита стояла в ее квартире еще при жизни! Мы все привезли на кладбище, но вы не позволили оформить могилу, на которую уже все было куплено теткой при жизни, да она мне и деньги сунула перед смертью, чтобы я все это вместе собрала и все путем оформила.

– Похоже на правду. Но, где деньги?! – воскликнул первый мужчина.

– Какие деньги? – на автомате спросила я.

– Те, что вы взяли со шкафа, – сказал первый мужчина, удивительно ловко вскочив на стул, на котором сидел, и, гладя на нарушенную пыльную поверхность на шкафу.

– В сумке, – ответила я машинально.

– Не хорошо обманывать старших, – проговорил второй, вытаскивая из моей сумки черный сверток, – гляди, да тут все есть: и деньги, и пистолет!

Они взяли сверток и исчезли за дверью.

Я села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала меня успокаивать. Тут набежали ее подружки – старушки, пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане.

Когда все покинули квартиру тетки, появилась Нинель. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли слезы, черные слезы туши для ресниц. Она легла на бок и уснула. Мне мучительно захотелось спать, но в комнате дивана не было, я положила руки на стол, на руки наклонила голову, и задремала.

Через час я разговаривала с Нинель.

Она пояснила ситуацию, не сильно в ней разбираясь.

– Сестричка, все было шито-крыто, тетка жила бедно. Собирала бутылки для пущей убедительности и управляла монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от деятельности с большими деньгами. Вы жили в другом городе, и вас терзала совесть, что вы тетке пенсионерке не помогаете.

Я с этим полностью была согласна.

– Так вот, сестричка – синичка, тетка прохиндейка была что надо! Видела ее браунинг царя гороха? Она была большим партийным человеком, имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость – ее официальное пристанище.

Мало того она владела, да, что теперь вспоминать! – в сердцах воскликнула Нинель.

Я молчала от неожиданной информации.

– Слушай, эти двое мужиков вели нашу тетку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились.

Ну, не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь, у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой она жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта, я ее сдавать буду.

В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Нинель упала на кровать, на которой сидела. Белая постель с подзором окропилась кровью.

Я подошла к Нинель, она держала правую руку на левой руке, рана оказалась на редкость легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала тело и пролетела дальше, не задев кости. Я разорвала старую, белую наволочку, рядом с раной налила йод, забинтовала руку.

В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Нинель, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать мы не хотели.

Дверь входная открылась, на пороге стояла тетка собственной персоной в той одежде, в которой она лежала в гробу.

– Привет, девушки, не ждали?

Нинель упала на кровать, а голову закрыла подушкой.

Я смотрела на тетку, а мои зубы заныли от избытка чувств.

– Ладно, ничего удивительного не произошло, мне надо было сбросить хвост из тех двух мужчин, что забрали деньги со шкафа. Что молчите?

– Тетя Капа, я сомневалась в вашей смерти, но вас в гроб положили в морге, вот захоронить не дали. И потом эти двое сказали, что они вас захоронили.

– Надя, все нормально, я за все платила, а эту квартиру мы сдадим, я отсюда выйду ночью в твоей одежде. Впрочем, если квартира постоит без жильцов некоторое время, то и это будет естественно.

– Тетка, ты не могла нас предупредить!? – завопила Нинель, сбрасывая с головы подушку.

– Девочки, дайте мне полежать, я устала от всего, – сказала тетка, ложась на постель рядом с Нинель.

Нинель вскочила с кровати, как ужаленная и выскочила из квартиры, хватая по дороге свои вещи.

Я осталась в странной квартире с бывшей покойницей и разбитым окном.

– Надя, я человек добрый, но не настолько, чтобы все нажитое непосильным трудом оставить Нинель и двум мужикам, я еще хочу пожить. Твое присутствие меня бы устроило.

– Знаете, все так странно, но как нам окно закрыть? – спросила я, уводя тетку в сторону от ее слов.

– Отдохнуть не даешь. Хотя ты права, здесь холодно, не теплее, чем в гробу.

Достань в шкафу мешок, в нем две норковые шубки, одну мне, ту, что длиннее, тебе ту, что короче. Там же новые сапоги и два черных платка. Мы это оденем, а на улице нас ждет моя машина с шофером. Детка, ты зайдешь в квартиру напротив, дашь им деньги и ключи, они все сделают. Меня представишь, как свою мать.

Я даже не успела удивиться, и просто выполнила ее приказ. Мы вышли из квартиры, я отдала соседке ключи и деньги, она глянула на приникшую тетку и промолчала.

На улице стоял джип, огромный и темный. За рулем сидел весьма приличный мужчина средних лет. Он слова не вымолвил, подождал, когда женщины сели в машину и поехал туда, куда видимо и сам знал. Я поняла, что это он стрелял в Нинель, но сказать о своей догадке не решилась. Тетка бодренько сидела рядом с шофером, а я одна была на заднем сидении и задремала от общей усталости последних дней, и особенно часов. Поэтому в окно я не смотрела. Меня и будить не стали.