Дмитрий Бондарь - Мясокомбинат - 2 Страница 2

- Ка… ка… каких л…л…людей за.. за.. бивать? – Непослушный язык отказывался повиноваться Андрею.

- У вас там что, только со свиньями работали? – Взгляд Кузьмича сделался недоверчивым. – И чего, хватало? Во дела! То-то все солдаты нынче такие тощие пошли! Мясца-то маловато выходит из одних свиней! Вот оно как. Ну генералы, екарный бабай, вот жадные какие! Слушай, - вдруг встрепенулся он, - а как ты справишься-то? Они ж, бывает, и по-русски просят их отпустить, не забивать, деньги какие-то сулят. А у нас-то план! Хошь за деньги, хошь бесплатно, а пятьдесят тонн мясца за смену положь! А то еще девка какая красивая окажется в партии, совсем рука не поднимется. Н-дяяяя, задал ты мне задачку.

- Что вы такое говорите? – Андрею все еще казалось, что Кузьмич говорит о чем-то другом, а он от волнения никак не может взять в толк суть вопроса.

- Вот беда-человек, - сокрушенно заключил Федор Кузьмич, всплескивая руками. – Ну сам посуди: сколько народу нынче на планете нашей обретается? Семь миллиардов?!

Один из оставшихся пальцев на его правой руке – Андрею показалось, что это был средний - назидательно поднялся вверх.

- И каждый норовит сожрать вырезку, челышко, оковалок или огузок какой! – Вещал Кузьмич. – Только представь – каждому в год подавай по восемьдесят килограммов мяса! А это корова на двоих-троих выходит! Почти два миллиарда голов в год! Это только те коровы и свинюхи, что должны идти на забой, а еще остаются несчитанными племенные, молочные, всякие другие. Так под пять миллиардов скотинки набрать можно! Ты где-нибудь видел миллиардные стада коров? Или хрюшек? Нет их! Давно нет! Не разводят! Вот ты котлеты любишь кушать? Хрустящие, сочные, горячие! – Кузьмич прищурился, ожидая известный ответ.

- Ну да, - Андрей сглотнул скопившуюся во рту слюну, но ее сразу стало еще больше, и была она какая-то очень жидкая – как вода.

- Ага! – Кузьмич едва не подпрыгнул. – Любишь! А где столько коровок набрать? Не подскажешь? – Дед даже приложил корявую ладонь к уху, словно боясь пропустить важный ответ.

Но Андрей потрясенно молчал.

- Вот то-то! А людишек полно всяких всюду. Какая печаль, что какие-то ненужные пойдут на прокорм другим? Только посвободнее в мире станет. Вот потому и спрашиваю – как у тебя с людишками-то?

У Андрея кружилась голова, и как унять эту карусель он не знал.

- Ты чего, не слышал? – Участливо поинтересовался Кузьмич, заметив состояние Андрея. – Правда? – Он счастливо рассмеялся. – Ну ты, даешь, парень! Пельмени-то ешь магазинные?

- Н-ну, - ответил Андрей, сглатывая очередную порцию очень жидкой слюны.

- Так у нас же фарш заказывают! – Непонятно чему обрадовался Кузьмич. – Три четверти сои и восьмушка человечинки, восьмушка свинины и телятины поровну – вот пельмени «Царский стол»! Самые вкусные! Я-то по первости, как делать этот фарш начали, все себе человечков представлял, что на него пошли. Вот ей-богу, не лезло в глотку! Так и представлялись глаза там или уши в пельменях. А потом ничего, под водочку-то приноровился.

Андрей отбежал к кустам акации за невысоким забором, ограждавшим зону отдыха от остальной территории мясокомбината, склонился за металлическую ограду, и его вырвало – обильно и как-то особенно мерзко. Пахнуло кислятиной желудочного сока и его вырвало еще раз.

- А чтоб люди покупали, да не морщились, мы специальную химию добавляем, - без интереса следя за Андреем, продолжал просвещать Кузьмич. - Одна делает мясо бледным и мягким – вот тебе и свининка, другая заставляет его краснеть и становиться упругим – вот тебе и говядина. Есть вонючки для баранины, конины, есть специальные отдушки-добавки для всякой экзотики вроде страусов-крокодилов. А на самом-то деле все это бомжики да бродяги всякие. Да еще случайных много – ну кто там от поезда отбился или еще как один оказался в незнакомом месте. А еще наши промеж себя смеются: называют крупным рогатым скотом мужиков, чьи бабы им изменили, а они через это на уголовку решились, да и получили по полной. Рога ему баба наставила, ведет себя как скотина – чем не КРС? Вот так-то, а ты говоришь: хрюшки!

Андрея снова вырвало, хотя казалось, что желудок еще с прошлого раза был абсолютно пуст. Он вытер рукой тянущуюся к земле нитку слюны и вновь услышал:

- …. А то бывает работник какой в цеху крупно проштрафится, так тут уж будь добр - отдай бедрышко или голяшку заводу! А тебе деревяшку вставят. Бывает, что и вишневый протез достается, но это только за особые заслуги или там за беспорочную работу. Обвальщики так через одного скрипят. Да вон, глянь, Иван с Данилом Сергеичем скрипят!

Андрей посмотрел в указанную сторону и увидел двух мужиков; у одного не было половины левой ноги и он передвигался на костылях, у второго протез заменял всю правую ногу, и сквозь прорезь в фартуке это было хорошо заметно. Правда, был этот протез металлическим.

- А… милиция, - выдавил из себя Андрей.

- А чего милиция? – Невозмутимый Федор Кузьмич усмехнулся, отчего морщины на лице собрались в частую складку. – У нас все законно, есть лицензия, все дела. Как положено. Люди обучены. А вон посмотри, сегодня негритосов каких-то привезли. – Кузьмич показал пальцем в противоположную от инвалидов сторону. Трактор вез по территории тележку, на которой были плотно усажены настоящие негры – человек двадцать - и на каждом из них белел бумажный халат на почти голое тело – какие-то майки-безрукавки да шорты под ним одеждой назвать было трудно. Они о чем-то громко галдели по-иностранному, а один из них смеялся заливисто и непрерывно. - Кузьмич потер плешь. – Вишь чего, истерика у черномазого началась. Случается и такое. Говорят как-то чудно. Я такого еще не слышал. Видать опять импортная поставка. Не люблю я их, пОтом воняют, а потом, после употребления, руки трясутся, да глюки всякие мозг буравят. Они ж все почти поголовно на наркоте сидят. Вот куда китайцы лучше! Правда, жилистые, что твоя калоша. Лучше наших, родных, почитай и нет продукта. Немцы-то толстые, сдобные, все на родине пригождаются.

Вытирая подбородок, Андрей обратил внимание, что рука его стала неестественно бледной. Слегка с зеленцой. Она дрожала и непослушно размазывала грязную вонючую слюну по лицу Андрея.

Он развернулся и, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, направился в сторону проходной. В спину ему раздался дружелюбный голос Кузьмича:

- Эй, Андрейка, ты чего это, передумал в забойщики идти? А?! Ну так я скажу, чтоб тебя вычеркнули из списка!

Андрей махнул рукой, согласный на все, только бы отвязался от него этот мерзкий старикан. Перед глазами мелькали котлеты и сцены с расчлененкой из какого-то американского ужастика.