Первая могила справа - Джонс Даринда Страница 20

Мистер Уир с любопытством меня рассматривал с той стороны — не из потустороннего мира, а из-за стекла. Я взяла трубку. Интересно, сколько уже человек прикасались к ней и соблюдали ли они гигиену.

— Здравствуйте, мистер Уир. Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. — На его лице ничего не отразилось. Мое имя явно не произвело на него впечатления.

В соседнюю кабинку вошел заключенный, и мистер Уир с опаской оглянулся на него; другие уже казались ему врагами, он постоянно был начеку, в любую минуту готов защищаться. Этому человеку не место в тюрьме. Он никого не убивал. Я понимала: он невиновен. Это так же ясно, как то, что заключенный в соседней кабинке на самом деле преступник.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. — Я примолкла, и он повернулся ко мне. — Вчера вечером ваши адвокаты были убиты.

— Мои адвокаты? — наконец заговорил он. Потом до него дошел смысл сказанного, и его глаза округлились от удивления. — Как, все трое?

— Да, сэр. Мне очень жаль.

Он уставился на меня так, будто я просунула руку за стекло и дала ему пощечину. Едва ли он заметил, что это невозможно, потому что там проволока и все такое. Помолчав, мистер Уир поинтересовался:

— Как это случилось?

— Их застрелили. Мы считаем, что убийство как-то связано с вашим делом.

Эта новость ошеломила его еще больше.

— Их убили из-за меня?

Я покачала головой.

— Мистер Уир, тут нет вашей вины. Вы же это понимаете, правда? — Он не ответил, и я продолжала: — Вам в последнее время угрожали?

Он скептически фыркнул и обвел рукой комнату, демонстрируя, что и кто его окружает.

— Вы имеете в виду, помимо тех угроз, которые я получаю каждый день?

Верное замечание. Жизнь в тюрьме не сахар.

— Если честно, — призналась я, — мне кажется, что едва ли эти люди станут тратить время на угрозы. Судя по тому, что произошло за последние двадцать четыре часа, они действуют более решительными методами.

— Ничего себе. Кому же могло прийти в голову убить трех адвокатов?

— Мистер Уир, просто будьте осторожны. Мы со своей стороны работаем над делом.

— Постараюсь. Их смерть — настоящее горе для меня, — вздохнул он, почесывая редкую щетину. Потом потер глаза.

Он устал, измучился, отбывая наказание за преступление, которого не совершал. Я сочувствовала ему сильнее, чем хотелось бы.

— Они мне очень нравились, — сказал он. — Особенно эта милая мисс Эллери. — Уир положил руки на стол, стараясь унять волнение. — До чего была хороша! Любо-дорого смотреть.

— Да, она была очень красивая.

— Вы дружили?

— Нет-нет, просто я видела ее фотографии.

Никогда толком не понимала, как объяснить мою связь с умершими. Одна-единственная обмолвка могла на годы отравить мне жизнь. Без преувеличения.

— И вы приехали меня предупредить, чтобы я был осторожен?

— Я частный детектив, вместе с полицией расследую это дело. — При слове «полиция» он ощетинился. Мне трудно его винить. Хотя и полицию я винить не могу. Все улики указывали на него.

— Вам что-нибудь известно об осведомителе, который в день убийства попросил Барбера о встрече?

— Осведомителе? — переспросил Уир и покачал головой. — И чего он хотел?

Я вздохнула и, прежде чем ответить, внимательно посмотрела на мистера Уира, пытаясь понять, как много могу ему рассказать. Это его дело. Если кто и заслуживает знать правду, так это он. Но все же у меня в голове мигал знак «Соблюдай осторожность!». Значит, либо нужно было следовать предостережению, либо наконец подействовала пятая чашка кофе.

— Мистер Уир, я ни в коем случае не хочу внушать вам безосновательную надежду. Шансы на то, что это правда, близки к нулю. Но даже если так, то, вероятнее всего, мы не сможем ничего доказать. Вы меня понимаете?

Он слегка кивнул.

— В двух словах — тот человек сообщил Барберу, что вы невиновны.

На долю секунды веки Уира дрогнули, но он справился с волнением.

— Он сказал, что судья упрятал за решетку не того человека и у него есть доказательства.

Несмотря на мое предупреждение, в глазах Уира загорелась надежда. Я это видела. Но понимала и то, что он рад ей не более, чем я сама. Наверно, ему приходилось разочаровываться бессчетное количество раз. Я даже не могу представить, до чего обидно сесть в тюрьму за преступление, которого не совершал. У Уира есть все основания не питать особых иллюзий по поводу властей.

— Так чего же вы ждете? Займитесь им.

Я почесала лоб.

— Он мертв. Вчера его тоже убили.

Спустя минуту напряженного молчания Уир тяжело вздохнул и откинулся на стуле, до предела растянув телефонный провод. Я видела, что его охватила досада.

— Что все это значит? — с горечью спросил он.

— Точно не знаю. Мы как раз пытаемся разобраться. Но я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Будет ли прок от моих стараний — уже другой вопрос. Отменить приговор чертовски трудно, не говоря уже об уликах.

Казалось, он углубился в свои мысли и не слышал меня.

— Мистер Уир, расскажите мне о вашем деле.

Он не сразу сообразил, о чем я прошу, а сообразив, уточнил:

— Что вы хотите узнать?

— Конечно, у меня есть протоколы судебных заседаний, но я думала расспросить вас об этой женщине, вашей соседке, которая показала, будто видела, как вы прячете тело мальчика.

— Я этого мальчика в глаза не видел. А соседку встретил лишь однажды, на заднем дворе: она кричала на свои подсолнухи. Чокнутая, как майский жук на кокаине. Но они ее послушали. Присяжные ее послушали. Упивались ее показаниями, будто им преподнесли их на блюдечке.

— Иногда люди слышат то, что хотят услышать.

— Иногда? — переспросил он, словно я сильно преуменьшила. Так оно и было, но я из кожи вон лезла, чтобы сохранять оптимизм.

— Как вы думаете, откуда на ваших кроссовках кровь мальчика?

Этот пункт ставил меня в тупик. Уир явно был невиновен, но криминалисты установили, что на его обуви действительно была кровь убитого парнишки. И одной этой улики хватило, чтобы восстановить против него всю дюжину присяжных.

— Вероятно, улику подделали. Как еще эта кровь могла попасть на мои кроссовки? — Похоже, его это смущало не меньше моего.

— Ладно, но вы можете мне вкратце рассказать, что произошло?

Хорошо, что по пути в тюрьму я заехала в магазин. Я достала из сумки новый блокнот, точно такой же, как у Гаррета и дяди Боба. Самый простой. Ничем не примечательный. Непритязательный. Я вкратце записала все, что, на мой взгляд, имело отношение к делу.

— Постойте, — в какой-то момент перебила я, — так ваша соседка подтвердила, что ребенок гостил у вас?

— Да, но она видела моего племянника. Он жил у меня примерно месяц, незадолго до того, как это все случилось. А теперь копы считают, что я и его тоже убил.

Я удивленно моргнула.

— Он мертв?

— Об этом мне ничего не известно. Но он исчез. И копы убедили мою сестру, что я каким-то боком причастен к его пропаже.

Это могло оказаться той ниточкой, которую я искала. Я понятия не имела, куда она ведет, но мне приходилось работать и с меньшим.

— Когда он пропал?

Уир посмотрел вниз и направо, а это значило, что он вспоминает, а не выдумывает. Еще одно доказательство его невиновности, хотя я в этом и не нуждалась.

— Тедди жил у меня около месяца. Мать вышвырнула его из дому. Они не ладили.

— Это ваша сестра?

— Да. Потом она уговорила его вернуться домой, несмотря на то, что они постоянно цапались. Тогда я видел его в последний раз. Спустя две недели меня арестовали. О том, что Тедди исчез, мне сказали уже после ареста.

— А какой мотив приписал вам прокурор? — поинтересовалась я.

Уир с отвращением поморщился:

— Наркотики.

— Да, — понимающе протянула я. — Универсальный мотив.

— Расспросите его о сестре.

Я обернулась и увидела, что у меня за спиной, скрестив руки на груди и задумчиво наклонив голову, стоит Барбер.

— Мне кажется, я что-то упустил.