Солнце полуночи - Майер Стефани Морган Страница 20

Ее отец здесь? Я бегло просмотрел мысли тех, кто ждал в переполненной приемной, но так и не успел различить среди них его негромкий мысленный голос, прежде чем она заговорила. Ее лицо стало озабоченным.

– А в школу можно?

– Сегодня вам лучше остаться дома, – посоветовал Карлайл.

Она стрельнула глазами в мою сторону.

– А ему, значит, можно в школу?

Веди себя нормально, сглаживай впечатление… не подавай виду, каково это – когда она смотрит тебе прямо в глаза…

– Кто-то же должен передать остальным, что мы живы, – подал голос я.

– Между прочим, – сообщил Карлайл, – почти вся школа здесь, в приемном покое.

На этот раз я предвидел, какой будет ее реакция, – вспомнил, как неприятно ей излишнее внимание окружающих. И она меня не разочаровала.

– О нет, – застонала она и закрыла лицо ладонями.

Приятно было наконец-то сделать верную догадку. Наконец-то начать понимать ее.

– Хотите остаться в палате? – спросил Карлайл.

– Нет-нет! – поспешно отозвалась она, сбросила ноги с кровати и соскользнула с нее на пол. И тут же потеряла равновесие, чуть не упав прямо в руки Карлайла. Он поддержал ее и помог выпрямиться.

И меня вновь захлестнула зависть.

– Все замечательно, – заверила она прежде, чем он успел высказаться, и на ее щеках проступил слабый розовый румянец.

Разумеется, Карлайл на него и внимания не обратил. Убедился, что она твердо стоит на ногах, и опустил руки.

– Выпейте тайленол от боли, – порекомендовал он.

– Боли почти нет.

Карлайл улыбнулся, расписываясь в ее карте.

– Похоже, вы на редкость удачливы.

Она слегка повернула голову и впилась в меня взглядом.

– Это Эдвард удачливый.

– А, да, – сразу же согласился Карлайл, различив в ее голосе то же, что и я. Списывать со счетов свои гипотезы как игру воображения она не торопилась. Пока еще нет.

«У меня все, – мысленно обратился ко мне Карлайл. – Действуй, как сочтешь нужным».

– Премного благодарен, – быстро и тихо шепнул в ответ я. Никто из людей меня не слышал. От моего саркастического тона губы Карлайла слегка дрогнули, пока он поворачивался к Тайлеру.

– А вам, к сожалению, придется у нас задержаться, – сказал ему Карлайл, приступая к осмотру неглубоких порезов, оставленных разбитым ветровым стеклом.

Что ж, я заварил кашу, значит, по всей справедливости мне ее и расхлебывать.

Белла решительно направилась ко мне и остановилась только когда подошла вплотную и от такой близости ей стало неуютно. Я вспомнил, как раньше, еще до того, как разразился хаос, хотел, чтобы она подошла ко мне. Желание сбылось, но в виде пародии на него.

– Поговорим? – шепотом спросила она.

Ее теплое дыхание овеяло мое лицо, мне пришлось отступить на шаг. Притягательность она не утратила нисколько. Каждый раз, оказываясь рядом, она пробуждала во мне самые худшие и низменные инстинкты. Во рту ощущался прилив яда, тело подбиралось для удара, готовилось сжать ее в объятиях и впиться ей в горло зубами.

Разум был сильнее тела, но ненамного.

– Тебя ждет отец, – напомнил я ей сквозь зубы.

Она оглянулась на Карлайла с Тайлером. Тайлер не вспоминал про нас, а Карлайл прислушивался к каждому моему вздоху.

«Осторожнее, Эдвард».

– Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине, если не возражаешь, – понизив голос, настаивала она.

А мне хотелось сказать, что я решительно возражаю, но я понимал, что все равно придется. Лучше уж сразу покончить с этим разговором.

Переполненный противоречивыми чувствами, я вышел из палаты. За моей спиной слышались ее спотыкающиеся шаги, она пыталась не отставать.

Мне предстояло закатить сцену. Я знал, какую роль себе выберу, каким персонажем прикинусь – злодеем. Буду лгать, издеваться, проявлять жестокость.

Это противоречило моим лучшим порывам – тем человеческим порывам, за которые я цеплялся столько лет. Никогда еще мне не хотелось завоевать доверие так, как в этот момент, когда предстояло уничтожить все шансы на него.

Еще хуже было осознавать, что именно таким она меня и запомнит. Эта сцена должна стать прощальной.

Я обернулся к ней.

– Ну, чего тебе? – холодно спросил я.

От моей враждебности она чуть заметно сжалась. Взгляд стал растерянным, на лице возникло то самое выражение, которое неотступно преследовало меня.

– Ты обязан объясниться, – слабым голосом выговорила она. Вся кровь отхлынула от ее бледного лица.

Сохранить резкость тона было непросто.

– Я спас тебе жизнь и больше ничем не обязан.

Она вздрогнула, и смотреть, как ранят ее мои слова, было мучительно.

– Ты же обещал!

– Белла, у тебя ушиб головы. Ты сама не понимаешь, что говоришь.

Она вскинула голову.

– С головой у меня все в порядке.

Теперь она злилась и этим облегчила мне задачу. Я выдержал ее возмущенный взгляд, придав лицу холодное и жесткое выражение.

– Чего ты от меня хочешь, Белла?

– Хочу знать правду. Знать, зачем ты заставил меня врать.

Ее желание было совершенно законным, и необходимость отказывать ей вызывала у меня досаду.

– Ну и что, по-твоему, случилось? – чуть не рявкнул я.

Слова полились из нее потоком:

– Я помню только, что рядом со мной тебя не было, и Тайлер тоже тебя не видел, и не надо твердить, что это у меня от ушиба, голова тут ни при чем! Тот фургон должен был раздавить нас обоих, но не раздавил, а на боку у него остались вмятины от твоих ладоней и еще одна вмятина от тебя, на другой машине, а ты цел и невредим! И еще тот фургон должен был наехать мне на ноги, но ты задержал его и поднял… – Она вдруг судорожно стиснула зубы, и ее глаза заблестели от непролитых слез.

Я глядел на нее, всем видом выражая насмешливое пренебрежение, хотя на самом деле был восхищен: от нее ничто не ускользнуло.

– По-твоему, я поднял фургон?! – уточнил я, добавив в голос сарказма.

Она ответила кратким кивком.

Я продолжал еще более издевательским тоном:

– Ты же понимаешь: никто тебе не поверит.

Она попыталась сдержать чувства – кажется, это был гнев. А когда ответила, то намеренно отчеканила каждое слово:

– А я и не собираюсь никому об этом рассказывать.

Она не шутила – я видел это по ее глазам. Даже возмущенная предательством и разъяренная, она будет хранить мою тайну.

Но почему?

Потрясение подпортило тщательно продуманное выражение моего лица на целых полсекунды, но потом я опомнился.

– Тогда не все ли равно? – спросил я, стараясь говорить жестко.

– Мне – нет, – с жаром возразила она. – Не люблю врать, и ты должен привести очень убедительные аргументы для того, чтобы я сделала это.

Она просила меня довериться ей. Точно так же, как я хотел доверия от нее. Но эту черту я никак не мог переступить.

Мой голос звучал все так же непреклонно:

– Неужели нельзя просто сказать мне «спасибо» и покончить с этим?

– Спасибо, – бросила она, продолжая ждать и кипеть от ярости.

– Значит, не успокоишься?

– Нет.

– Ничего не поделаешь… – Я не мог сказать ей правду, даже если бы захотел… а я не хотел. Пусть лучше выдумает свою версию, чем узнает, кто я такой, потому что хуже этой правды не могло быть ничего: я – неупокоенный кошмар, прямо со страниц романа ужасов. – Вынужден тебя разочаровать.

Мы нахмурились, уставившись друг на друга.

Она вспыхнула, снова сжала зубы.

– Ну если так, зачем вообще было утруждаться?

Такого вопроса я не ждал и к ответу не подготовился. И выпал из роли, которую играл. Почувствовал, как маска соскальзывает с моего лица, и ответил правду – на этот раз:

– Не знаю.

Я в последний раз запечатлел в памяти ее лицо – оно все еще было гневным, кровь не успела отхлынуть от щек, – потом повернулся и зашагал прочь от нее.

Глава 4. Видения

Я вернулся в школу. Это был правильный поступок, наименее возбуждающий подозрения.