Храм, где всё началось - Анна Журавлёва Страница 20

— Что бу…

Из-за поворота неожиданно выходить девушка. Руки та держала поднятыми.

— Не смей ближе подходить!

Крикнул парень.

— Мое имя Соволь, и я знаю куда пропал муж этой женщины. Его убила моя сестра.

Глава 11 — История двух лисиц (1)

Восемь лет назад

Холодно, очень холодно. Какой же мороз чувствовала всем телом, начиная от практически уже окоченевших ног и заканчивая руками. Тихо шмыгаю носом, при том слегка дрожа. Съежившись, замечаю, что снег на улице начинает идти сильнее, будто, превращая все вокруг в белое полотно.

Щеки горели от окружающей стужи и стали практически алыми. Собственное дыхание заставляло лишь ещё сильнее дрожать, не давая даже редкой капли тепла. Согреться не помогали даже кучи тряпок, что лежали сверху, и в которых была уже готова утонуть, лишь бы забыть, что значит подобное бессилие против природы. Каждая из них казалось уже успела также окоченеть, от чего ощущение было будто лежишь под большими кусками льда.

Только одна мысль крутилась все время в голове: «Пиволь, когда же ты вернешься… Ты же меня не бросила…»

Страх. Именно он каждый раз вновь и вновь вырывался наружу. Боязнь сгинуть в этой глуши совсем одной, ведь если Пиволь действительно бросит меня, скорее всего тут же умру. Потому что сама я ни на что не способна и бездарна во всем к чему не притрагивалась бы.

При этом можно сказать, она является моим истинным домом. Именно она заставляет меня улыбаться и забыть, что в этом мире мы — ничто. У нас ничего нет. Будто нас и не существует, а все, что сейчас испытываем лишь чья-то злая кара за былое, которое даже и не помним.

Неожиданно дверь отворяется. Взору тут же предстала девочка лет восьми. Волосы длинные, спутанные, цветом напоминали лисью шерсть, но более темную. Челка была кривая и местами будто перекрывала глаза. Лицо все в грязи, а на щеках небольшие капли крови. Одета та была в одну накидку с длинным облегающим рукавом и штаны. Показалось, что низ левой штанины был оторван. Ноги босые.

Она быстро подбегает ближе и кладет свою руку мне на лоб.

— Соволь! Тебе плохо? Как ты?

Сестра тут же обнимает меня. Так непривычно было слышать ее испуганный голос, ведь она всегда старается пошутить, даже если это будет не к месту. Видимо выгляжу я и вправду болезненно, если уж Пиволь так отреагировала.

— Прости, что только сейчас вернулась.

— Все хорошо! Ты тут, а большего мне и не надо!

— О великий дракон, да ты вся ледяная. Так не пойдëт.

Пиволь отошла чуть в сторону, к стене.

— Это подойдет.

Она одним движением выдирает доску и ломает ее пополам, а после еще раз. Вернувшись ко мне, кидает их рядом, точно туда где несколько часов назад был костер. Берет две деревяшки и начинает тереть их друг о друга, благодаря чему темноту ночи вновь озарил яркий свет.

Тепло… как же тепло стало в одно мгновение. Словно безжизненная зима тут же закончилась и настало если не лето, то приятная весна…

— Чувствую дому осталось совсем не много, если каждую зиму приходиться использовать его на дрова.

Приподнимаюсь и сажусь поближе к огню.

— Да какая разница! Найдем замену, а вообще если так от холода дрожишь почему сама не нашла доски?

Пиволь взяла плед, что лежал рядом, и накрыла им мои плечи.

— Дом не хочу рушить, а ты сама сказала, чтобы на улицу не ходила.

— Конечно, потому что кто знает кого ты встретишь. Ладно если это будет насекомое, но, а вдруг волк или медведь? Соволь, пойми я переживаю за тебя. Ты ведь…

Пока сестра это говорила успела вернуться к двери и взять мертвого кролика, которого уронила от испуга, когда зашла.

— Знаю, я твоя семья, а ты моя, Пиволь, поэтому если уходишь на охоту, будь тоже аккуратна. Лиса ведь не всякому зверю может противостоять.

Девочка тяжело вздохнула. Возможно она сама понимала, что в один может не вернуться.

Заметив, что изменилась в лице, сестра протягивает руку, с жертвой в мою сторону.

— Ты лучше посмотри, какого толстого кролика поймать смогла! Впервые такого увидела, особенно зимой.

Животное и вправду было больше своих собратьев. Белая шерсть стала серо-коричневой и даже успела слипнуться от грязи. В районе шее можно увидеть два больших укуса, что принадлежали Пиволь.

Она протягивает его еще ближе.

— Держи.

— Давай хотя бы разделим его, ты ведь тоже небось голодная.

— Не правда! Если ты не знала мне и есть практически не надо.

Было видно, как глаза Пиволь бегают из стороны в сторону, а также слюни, которые она оперативно вытерла рукой, что была немного в крови.

— Пиволь я надеюсь это не твоя кровь?

Жестом указываю на кисть.

— Что?

Сестра быстро прячет руку за спину.

— Конечно не моя! Чтобы меня кто-то ранил?! Чушь и все тут! Вообще-то я сегодня целого медведя убила!

Услышав это, начинаю смеяться. Слова ее меня изрядно позабавили.

— Тогда где же он сейчас?

Спрашиваю язвительно.

— Тащить его было очень неудобно, да и противником оказался смелым, поэтому решила, что есть его будет грубо…

— О вот оно…

— Хватит разговоров. Начинай уже есть, а то итак на мертвую похожа свой бледной кожей, так еще худая словно скелет кожей обтянутый.

Голос звучал ее грубо, а тон был приказным. В такие моменты лучше делать то, что сестра говорит.

Сделав первый укус, почувствовала мягкое молодое мясо, от чего стала более агрессивной, ведь не ожидала, что будет настолько вкусно. Было слышно хруст костей и хрящей, из-за того насколько глубже стала кусать.

Резко останавливаюсь, когда от кролика осталось меньше половины. Рот был в крови, как и руки.

Пусть была еще голодной, но, несмотря на это, уверенно говорю:

— Я наелась.

Сестра смотрела на меня скептично.

— Врешь?

— Нет.

— Точно?

— Да.

Пиволь забирает остатки кролика и какое-то время сверлит меня взглядом, пока сама не вцепилась в него зубами.

Комнату заполнило лишь два звука: довольное чавканье и треск от горевших дров.

Как бы странно не звучало, но подобное я бы и назвала идиллией. Пусть мы и сидим в разрушенном старом доме, без крыши, с большими дырками в стенах, и находимся чуть ли не в середине мрачного, необъятного леса, но мы вместе. Мы самое ценное, что есть у друг друга и также самая большая слабость.

Спустя какое-то время Пиволь крикнула:

— Как же все-таки вкусно!

На ее лице появлялась улыбка от чего, и