Анна Клименко - Морф Страница 20

— А-а-а, — уважительно протянул гвардеец, — ну, проходите, проходите. «Орочья лапа» — хорошее место.

Они пошли дальше, два изнуренных дорогой путника. Время от времени тощий замедлял шаг, осматриваясь по сторонам и как будто припоминая нечто важное; его товарищ тяжело и безмолвно топал следом.

Улицы Тальи стремительно пустели. Сгущались сумерки. Тени домов, деревьев исчезали, растворяясь в сизой дымке, и где-то неподалеку надрывно выла собака. Дневной зной сменился душноватой прохладой, пыль, взбитая тысячами ног, висела в воздухе, скрипела на зубах.

— Как славно, что я раздобыл плащи, — задумчиво пробормотал себе под нос тощий, — Роф, он-то ведет себя умницей, но видок у него еще тот. Да, Роф, дружище?

Ответом ему послужило урчание, куда более подходящее для большого пса, чем для человека.

— Ну, ничего. Еще побудешь у меня, и отпущу тебя к хозяину. Домой хочешь, а, Роф?

Верзила промолчал.

Тем временем они достигли места, где широкая улица разделялась на две. Первое ответвление по-прежнему вело к базарной площади Тальи, а второе, закладывая петлю и, огибая неуклюжий дом полукруглой формы, исчезало в потемках. Туда-то и свернули путешественники. Собачий вой, казалось, преследовал их по пятам. Еще некоторое время они продвигались вперед по узкой и темной улочке; верхние этажи домов выдавались вперед, закрывая темное небо, где-то неподалеку пищал младенец. Потом тощий остановился перед двухэтажным, тщательно беленым домом, над дверью которого была прибита вывеска «Счастливый день. Магические эликсиры, талисманы и прочая утварь». Он вздрогнул, увидев на дверном молотке черную ленту, бросил осторожный взгляд на Рофа — но тот, похоже, в упор не замечал знака беды. Затем тощий взял молоток и несколько раз постучал; его встревоженный взгляд прилип к траурной ленте, щека нервно подергивалась.

— Кто там? — прозвучал из-за двери хриплый женский голос.

— Это я, Шерхем, — негромко отозвался тощий.

Глухо вскрикнув, женщина торопливо загремела замком; не с первого раза попав ключом в замочную скважину, она распахнула дверь навстречу гостю и бросилась ему на шею.

— Шер! Ты… Хайо, ты живой! А я слышала…

И она разрыдалась, уткнувшись носом в пыльный плащ путешественника. Медно-рыжие локоны рассыпались по гладким и по-женски мягким плечам.

— Ну, ну, не надо, — Шерхем осторожно погладил ее по спине, — у меня дело к Улли.

Женщина сжалась в комок, ее пальцы судорожно сжались, комкая ткань плаща.

— Нет больше… Улли…

— Идем внутрь, — резко скомандовал тот, кого назвали Шером, — быстро. Роф, за мной.

Лавка «Счастливый день» процветала. Человек или маг, решившие приобрести наделенный магией предмет, сразу оказывались в просторной комнате с высоким потолком. Потемневший прилавок манил пестрым обилием товара. Талисман, отпугивающий тараканов от вашего жилища? Пожалуйста, вот он, лоскут ткани размером с детскую ладошку, на котором вышито нужное заклинание. А может быть, вам изрядно досадили шумные соседи? Извольте, эликсир тишины. Несколько капель на порог, на подоконники, и можно три дня наслаждаться хрустальной тишиной гор в вашем городском доме…

Здесь не было ни одной свободной полки на стеллажах; здесь можно было разжиться практически любым видом магии. Талисманы для разведения огня на сырых дровах, эликсир стройности, зелья от комаров, клопов и прочей живности, ловцы снов, разложенные строго в соответствии со специализацией. Одним словом, счастливый день для тех, кто привык прибегать к помощи магии.

У порога Шерхем задержался, оглядывая все это магическое изобилие. Затем, следуя за женщиной, подошел к прилавку, легко скользнул подушечками пальцев по разложенному товару. Черные глаза сделались совершенно непроницаемыми и злыми, он хотел было сказать что-то, но промолчал. Только снял широкополую шляпу и механически провел ладонью по колкому ежику начавших отрастать волос.

Из лавки во внутреннюю часть дома вела низенькая дверь за прилавком, и Шерхем направился к ней.

— Как это произошло, Наллис?

Она старательно запирала входную дверь, опасливо косясь на спутника Шерхема. Затем, выпрямившись, отбросила со лба медно-рыжую прядь, кивнула в сторону здоровяка.

— Шер, это то, о чем я думаю?

— Это Роф, — Шерхем пожал плечами, — он совершенно безвредный, ты же знаешь.

— Ну так вот пусть этот безвредный постоит у порога, — сварливо отозвалась Наллис, — еще такой гадости у нас в лавке не было.

— Как скажешь, — он сделал знак Рофу, и тот, было двинувшийся вперед, послушно остановился и вернулся к месту у двери, — а теперь я услышу о том, что случилось с Улли?

— Разумеется, — холодно сказала Наллис, — но что-то по тебе не видно, чтобы ты о нем особенно печалился.

— А разве я должен? — Шерхем прислонился к стене, дожидаясь Наллис, — Улли не был мне другом. К тому же, это ты должна скорбеть. Разве ты не его сестра?

— За эти годы, что он жил в Талье, я научилась его ненавидеть, — пробормотала она, опуская глаза, — прости, но в этом вся правда.

…Потом они сидели на кухне, и Шерхем большими глотками пил обжигающий чай, а Наллис говорила, говорила… Как только она умолкла, Шерхем отставил чашку.

— Странно, почему он и тебя не убил, — задумчиво пробормотал он, — если видел.

— Ну, знаешь ли, мне и этого довольно, — она отодвинула волосы; на скуле багровел кровоподтек, — я так и думала, что уже не очнусь. А на вид такой хлипкий паренек… Рожица смазливая, как у девчонки. И потом, Шер, он вернулся вдруг сегодня утром. Может, хотел довести дело до конца.

— Вернулся? — Шерхем подобрался на стуле, пальцы нервно забегали по столешнице, — где его видели?

— У городских ворот видели, — проворчала Наллис, — но люди опознали его. Он теперь в крепости, в подземелье. Поутру должны повесить.

— Он бы просто так не дался, — задумчиво проговорил Шерхем, — ты ничего не путаешь?

— Да это точно он. Он! — последнее слово она почти выкрикнула. Затем поднялась со стула и суетливо начала подливать гостю чай. Руки дрожали, и глиняная крышка чайника противно дребезжала.

— Так, — сказал Шерхем, поднимаясь, — примерно ясно. Скажи-ка, милая Наллис… А где здесь кладбище?

Охнув, женщина осела на стул. Ее лицо побелело так, что стали видны редкие веснушки.

— Ты… — прошипела она, — ты… этого не сделаешь.

Шерхем пожал худыми плечами.

— А тебе, Наллис, до полудня не советую выходить из дому. Так, на всякий случай.

Она с силой провела пальцами по лбу, мрачно уставилась на него.

— Я только одного не понимаю, как это тебе удается. Ты же не некромант! А создатели талисманов магию мертвых воплощать не умеют, это всем известно.