Сергей Шемякин - Оставьте тело вне войны Страница 21

Полковник прочитал шапку документа, перевернул, посмотрев, кто с ним ознакомился, мельком посмотрел приколотые расписки о неразглашении и кивнул на стул:

— Садитесь, Борис Алексеевич.

Он не стал задавать никаких вопросов, а углубился в чтение.

"Деловой мужик, — подумал Глеб, — сразу за бумаги!"

Читал их командир дивизии долго и вдумчиво. Несмотря на свою фамилию, весьма военную кстати, Ефим Григорьевич Пушкин ничего общего с поэтом не имел. Русый прямой волос, костистое волевое лицо, тяжелые узловатые руки. Глеб наблюдал, как лицо командира дивизии наливается кровью, видно адреналин зашкаливал. Полковник даже расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Прочитал он всё до буквочки.

— Серьёзный, документ, — сказал полковник. — Борис, ты можешь сказать, где ты его достал?

— Могу! По распоряжению товарища Хранителя я его надиктовал своему писарю!

— А кто он такой, товарищ Хранитель?

— Ангел! — прошептал Боря.

Тут Глеб предпочёл вмешаться. Он вошёл в ментальную связь с командиром дивизии и сказал:

— Хранитель Глеб Ткачёв. Согласно приказа надзирающего Ангела-Хранителя Тимофея приставлен к Борису Михайлову, моему родственнику, для сохранения его жизни в период войны. Поскольку ангел приказал по возможности помочь русскому воинству, счёл нужным поделиться имеющейся у меня информацией. В настоящее время русский корпус ангелов-хранителей мобилизуется, для отражения нашествия и сохранения жизней русских людей.

— Полковник, сжавшись, вцепился в край столешницы. Слова Хранителя врезались в память. Он знал, что не забудет их никогда. В себя он пришёл секунд за десять. Сказалось всё же умение военного реагировать на неожиданности.

— Вы сейчас здесь? — спросил полковник.

— Да, — ответил Глеб, и в доказательство, выдернул из стакана карандаш, покрутил его над столом и засунул на место.

— Как мне к вам обращаться?

— Хранитель Глеб или просто Глеб. Мы не падки на должности и звания. Архангел возвеличивает за деяния и умения.

— Глеб, вы можете сообщить несколько слов о себе, или вам это запрещено?

— Запрета нет. В ангелы попадают только достойные. Я пока не ангел, а только Хранитель и задача у меня узкая. Сохранить жизнь комбату Борису Михайлову. Сам я русский. Воевал. Награждён орденом "Красной звезды". По военной профессии диверсант. Подготовка на уровне частей особого назначения. Могу оказать серьёзную помощь в разведке, начиная с изъятия штабной карты противника, до непосредственного наблюдения в полосе до ста километров. Такая информация вас устроит?

— Да спасибо, вполне.

— Тогда вам необходимо написать расписку о неразглашении сведений и передать документ командующему шестой армии.

Командир дивизии сделал запись на обороте документа об ознакомлении, достал лист бумаги и написал расписку, приколов её к документу.

— Рекомендую подписать заявку Михайлова на оружие и наложить резолюцию на рапорт, товарищ полковник. Оружие для батальона хотелось бы получить сегодня. Поэтому рекомендую с сегодняшнего числа тыловые службы и склады перевести на круглосуточную работу, да и штаб тоже.

Полковник задумался. Но заявку подписал. На рапорте наложил резолюцию: Командиру в/ч 4350 — выделить лучший взвод с командиром. Командиру в/ч 9752 — выделить взвод танков (один КВ) с командиром взвода. Полковник, в отличие от Глеба, прекрасно понимал, что начальство ему не простит, если с Борисом Михайловым что-то случится. Вон даже ангелы специального Хранителя прислали. Этот старлей может Наркомом скоро станет, а может и повыше. "Посадим его в КВ, который пушки не берут, и пусть ездит! А две тридцать четвёрки в охране!"

— Я могу поставить в известность своего начальника штаба и довести до него информацию.

— Да, можете, если ему доверяете. Наверняка у вас в штабе есть немецкий лазутчик. Поэтому желательно, чтоб информация широкими кругами не расходилась. Всё равно придётся исходить из приказа командарма, но многие мероприятия уже можно выполнять и сейчас.

— Тогда мне нужно полчаса для ознакомления подполковника Зимина, я вызову бронеавтомобиль и поедем в штаб армии.

Бориса отпустили заниматься получением оружия и батальоном, адъютант вызвал начальника штаба и от имени командира дивизии отдал приказ тыловикам о круглосуточной работе всех складов. Народ поворчал, но не слишком. Все кладовщики и так спали на складах. Один ПНШ — 5 с семьёй снимал комнату у местных в двадцати минутах ходьбы от воинской части. В основном командиры спали вместе с красноармейцами в палатках, в щитовой казарме. Имелись два домика под командирское общежитие (где жило командование и штабные), маленькая столовая и военторговский магазин. Семейные, крайне немногочисленные, снимали жильё у местных. Сам командир дивизии жил в штабе. Прямо в кабинете, за шторкой была отгорожена кровать с тумбочкой. Стоял жестяной умывальник на ножках, с раковиной и ведром внизу, куда стекала вода.

Начальник штаба был коренастым мужиком с круглым лицом и симпатичной улыбкой. Глебу он понравился.

— Вызывали, товарищ полковник? — спросил он с порога.

— Садись, Сергей Васильевич. Ты карту чистую с прорисованной границей принёс и тетрадку совсекретную?

— Как адъютант шепнул, так и сделал.

— Нам дали документ на полчаса, потом я его вынужден буду отдать командующему. Наша задача за эти полчаса выжать из него как можно больше. Ты будешь обстановку наносить, а я мероприятия выписывать. По этим мероприятиям потом пройдёшься, когда я уеду, осмыслишь, напишешь распоряжения. Я приеду от армейцев, обсудим и в дело. Матом не ругаешься, все вопросы задаёшь мне. Читай быстро и соображай по ходу дела.

Начальник штаба, сделал точно так же, как командир, прочитав шапку, сразу заглянул на последнюю страницу, интересуясь, кто ознакомлен. Читал он быстро. Через пять минут доложил:

— Григорьевич я готов! — одновременно расстилая карту на столе и переставляя стул, сказал Зимин. — Ты читай вслух и выписывай мероприятия, как дойдет до обстановки, я быстренько нанесу. Два офицера начали стремительно обрабатывать документ. Отметая лишнее, что их не касалось, переговариваясь короткими фразами, вычленяли главное. Глеб вмешался всего один раз, указав командиру, что район 101-й лпд чуть севернее Перемышля.

— А южнее у них широкие районы полицейских дивизий. 444 и 454 охранные дивизии, имеют по одному пехотному полку, полицию, жандармерию и поддерживающие набольшие артиллерийские части. Это те дивизии, что будут оккупационный режим устанавливать на завоёванных территориях и тылы от партизан охранять.