Ричард Матесон - Адский дом Страница 21

— Да, было несколько неловко, — подтвердила Эдит.

— Но ты же и раньше делала это.

— Да, конечно. — Она чувствовала, что ей трудно говорить. — Просто на этот раз мне было неловко.

— Ты должна рассказать мне. Может быть, тут есть моя вина.

— Рада сообщить, что нет. — Эдит выдавила улыбку. — Просто рядом с ней я выгляжу девчонкой.

Барретт насмешливо фыркнул.

— Как будто это имеет значение!

— И все-таки мне жаль, что из-за меня сеанс пошел насмарку. — Она сознательно сменила тему разговора.

— Вовсе нет. Я был вполне удовлетворен.

— А что ты делаешь?

Барретт жестом пригласил ее к микроскопу.

— Взгляни.

Эдит заглянула в окуляр и увидела на стекле микроскопа скопления бесформенных тел, овалов и многоугольников.

— Что это? — спросила она.

— Образцы той телеплазмы в воде. Ты видишь конгломераты связанных между собой пластинчатых тел, а также отдельные пластинки разной формы, напоминающие эпителий без ядер.

Эдит оторвалась от окуляра и с упреком посмотрела на мужа.

— Ты действительно думаешь, что я тебя понимаю?

Барретт улыбнулся.

— Я просто выпендриваюсь. Я хотел сказать, что образец состоит из клеточного детрита, клеток эпителия, пленок, пластинок, пленочных соединений, отдельных жировых вкраплений, слизи и так далее.

— И это означает...

— И это означает, что вещество, которое спириты называют эктоплазмой, почти целиком происходит из тела медиума, а остальное примешивается из воздуха и одежды медиума — остатки растительных волокон, споры бактерий, крупицы крахмала, частички пищи и пыли и тому подобное. Большая часть всего этого, однако, — органическое, живое вещество. Задумайся об этом, дорогая. Органическое воплощение мысли. Мысль переходит в материю — это предмет для научных наблюдений, измерений и анализа. — Он изумленно покачал головой. — Представление о призраках по сравнению с этим кажется скучным и прозаичным.

— Ты хочешь сказать, что мисс Таннер произвела ту фигуру из собственного тела?

— По сути дела, да.

— Но зачем?

— Чтобы доказать что-то. Та фигура, несомненно, должна была представлять собой сына Беласко — сына, которого, я уверен, никогда не существовало.

16 ч. 46 мин.

Кошка лениво улеглась рядом с ней, Флоренс погладила ее и услышала мурлыканье.

Поднявшись по лестнице, Флоренс нашла эту кошку за дверью и, несмотря на свое отвратительное состояние, подобрала ее и принесла внутрь. Она положила ее на колени и держала там, пока не унялась ее собственная дрожь, а потом перенесла кошку на кровать и приняла горячий душ. Теперь Флоренс лежала в халате, завернувшись в покрывало.

— Бедная киска, — тихо проговорила она. — В каком месте ты оказалась!

Она провела пальцем по шее кошки спереди, и та ленивым движением, не открывая зажмуренных глаз, подняла голову. Барретт говорил, что кошка нужна ему для дополнительного подтверждения «присутствия» в доме. Впрочем, это была лишь приблизительная мерка — просто чтобы получить хоть в какой-то степени научное подтверждение. Возможно, Флоренс могла бы отправить ее отсюда с престарелой парой, приносящей еду. Она просила Барретта сообщить ей, когда кошке предстоит сыграть свою роль.

Флоренс снова закрыла глаза. Хорошо бы уснуть, но мешали мысли. Это неестественное замешательство миссис Барретт — как она вдруг оглянулась, будто кто-то подглядывал; это чрезмерное рвение Барретта в предосторожностях против мошенничества; эта ее способность быть физическим медиумом и невозможность войти в церковь; ее озабоченность в отношении Фишера; ее страх, что она придает сыну Беласко больше значения, чем он того заслуживает. В конце концов...

Она дернулась и вскрикнула, когда кошка соскочила с кровати. Флоренс села на постели и увидела, как животное бросилось к двери и встало там, выгнув спину, со вздыбленной шерстью, зрачки кошки так расширились, что глаза казались черными. Флоренс поспешно поднялась и открыла дверь, кошка тут же метнулась в коридор и скрылась.

Что-то хлопнуло за спиной, Флоренс резко обернулась и увидела, что покрывало лежит на ковре.

Под простыней что-то было.

Флоренс уставилась на постель. Это была фигура мужчины. Флоренс двинулась к постели и вся напряглась, увидев, что мужчина голый. Она четко видела все контуры фигуры — от широкой груди до выпирающих гениталий. Флоренс ощутила тянущую пустоту внизу живота. «Нет, — сказала она себе, — ему нужно не это».

— Если вы здесь лишь для того, чтобы снова произвести на меня впечатление своим умом, то вы меня не заинтересовали, — сказала она.

Фигура не издала ни звука. Она неподвижно лежала под простыней, ее грудь поднималась и опускалась в совершенной имитации дыхания. Флоренс вгляделась в лицо.

— Вы сын Эмерика Беласко? — спросила она и двинулась вдоль края постели. — Если так, ведь это вы сказали, что ничего не изменяется. Однако с любовью все возможно. Такова правда жизни, в том числе и потусторонней. — Она наклонилась над ним, пытаясь рассмотреть лицо. — Скажите мне, кто вы.

— Бу! — выкрикнула фигура.

Флоренс вскрикнула и отпрянула. И тут же простыня опала — в постели никого не было. В воздухе снова прозвенел издевательский смех. Флоренс напряглась от негодования.

— Очень смешно, — проговорила она.

Смех стал визгливым, в нем послышались нотки безумия. Флоренс сцепила руки.

— Если вас интересуют лишь розыгрыши, не подходите ко мне! — велела она.

Почти двадцать секунд в комнате стояла гробовая тишина. Флоренс ощутила, как мышцы живота потихоньку напрягаются. И вдруг китайский светильник полетел на пол, лампочка разбилась, и теперь темноту нарушал лишь свет из ванной. Флоренс резко обернулась, услышав за спиной шаги по ковру. Дверь в коридор распахнулась с такой силой, что хлопнула по стене.

Флоренс подождала, а потом подошла к двери, чтобы закрыть. Включив верхний свет, она подошла к упавшей лампе и подняла ее. «Такая злоба!» — подумала она Но ей было ясно, что тут не одна лишь злоба.

Здесь была также и мольба.

18 ч. 21 мин.

Флоренс вошла в обеденный зал.

— Добрый вечер, — поздоровалась она.

Улыбка Фишера была неискренней. Флоренс села.

— Этой пары еще не было? — спросила она, мотнув головой в сторону накрытого к ужину стола.

— Нет.

Она улыбнулась.

— Было бы забавно, если бы ни одна пара не пришла.

Фишер не выказал признаков веселья, и Флоренс оглядела большой зал.

— Интересно, где же пропадают Барретты. — Она взглянула на него. — Ну а вы чем занимались?

— Разведкой.

Фишер поднял крышку на одном из блюд и, посмотрев на отбивные из молодого барашка, опустил обратно.