Нина Бархат - Садовник (история одного маньяка) Страница 21

Глубоко дыша, он смотрел на Натали, которая демонстративно облизывалась под сальными взглядами многочисленных свидетелей их поцелуя. Она набросила на плечи куртку и поинтересовалась без тени смущения:

- Куда едем?

- Ко мне, - у него не было желания кривить душой или изображать несуществующее. Рядом серой тенью носилась его судьба, и он не намерен был ее упускать!

Вдруг он понял, что Натали уже долго молчит. Почва вновь поплыла из-под ног: а если она не согласится… Что тогда делать? Запихивать в машину насильно? При всех?

Но вот она улыбнулась мягко, загадочно, подняла лицо к небу, сеющему бесконечный дождь, прикрыла глаза и спросила:

- А ты, Эд, часом… того… не маньяк?

Эд заставил свои заиндевевшие губы сложиться в ответную улыбку.

- Посмотрим, - сказал совершенно искренне.

И настойчиво увлек ее к машине.

Непонятно, как они не разбились.

Рев «хонды», развивавшей сумасшедшую скорость, отражался в коридорах улиц и волочил за собой громогласное эхо, запоздалые сигналы и испуганный визг чужих шин… Но Натали только заливисто смеялась и кричала что-то о любви к быстрой езде и быстрым мужчинам… Тогда Эд бил по тормозам где придется и тянул ее к себе. И они целовались - яростно, долго, до боли! А снаружи, во тьме, боязливые фары издалека огибали их раскаленный от страсти железный дом…

Он даже пустил ее за руль. Счастливо взвизгнув, Натали сорвала машину с места, как торпеду, и на какой-то миг Эд был абсолютно уверен, что на этом все - его небезынтересной жизни крышка… но кривая вывезла, и после еще нескольких плавящих тело и разум остановок они наконец заглушили мотор у подъезда.

Осень напомнила о себе холодом, и Натали надела куртку. Ее яркие волосы упали на кожу, черно поблескивавшую в свете фонарей…

Вся прелесть бесшабашной поездки исчезла.

Эд безотрывно смотрел на золотую волну, колыхавшуюся перед ним, пока они поднимались по бесконечной вонючей лестнице.

Вот она - его цель, его самая страшная тайна. Вот она делает шаг, и платье натягивается на ее округлом бедре, и рука плавно скользит по перилам. И он сам скользит вместе с ней и с каждым ее движением…

Но все ли было правильно?

Что-то заставляло его медлить, отставая, и раз за разом неуверенно вглядываться в фигуру, мерцавшую впереди.

Она же пошла с ним сама!… На случайность не похоже.

Но тогда откуда этот страх: не идет ли в логово зверя совсем другая добыча - не та?

Впервые Эд понял людей, молящих о знаке. О, если бы ему сейчас был знак! Если бы кто-то могущественный и всезнающий подсказал ему, что делать! И как именно. И нужно ли вообще…

Вдруг Натали повернулась, порывисто обняла его и вместо поцелуя совсем по-детски повисла на шее. Он ощутил крупную дрожь, пронзавшую девичье тело, и прижал ее крепче к себе в ответ на видения годичной давности, не смея спугнуть красоту момента - возможно ли это? Возможна ли она, сегодня, с ним?…

Она слегка отстранилась и посмотрела прямо в его глаза - серьезно, без тени улыбки.

- Эд… - шумный выдох, - Эд, скажи… Ведь мы с тобой… это не просто так?

И застыла в ожидании, полном надежды.

А Эд не мог поверить - что это еще, если не знак?

Он взял в ладони ее прохладное атласное лицо (собственные пальцы показались ему слишком большими и неловкими для ее изящных черт) и шепнул почти беззвучно:

- Это - судьба.

Она улыбнулась, будто предчувствовала именно такой ответ, и прильнула к нему в поцелуе, но он быстро прервал его и потянул Натали на следующий этаж, где затаилась его квартира…

Они неловко ввалились в прихожую, сплавленные очередными объятиями. Натали на ходу сбросила куртку и опустила, не глядя на пол. Здесь, в полутьме коридора, разбавленной тусклым светом уличных фонарей, возбуждение стало вдруг таким ошеломительно сильным, что они оба замерли. А спустя миг тонкая рука метнулась к груди Эда и стала лихорадочно освобождать из петель одну пуговицу за другой… Но Эд перехватил ее и нашарил выключатель.

Мягкий свет ночника тронул Натали - растворил и без того невесомое платье, окутал тело розовой шалью, оттеняя грациозные впадины и оглаживая головокружительные выпуклости… Эд долго боролся с собой… Может, следовало отправиться на кухню и откупорить ритуальное шампанское?

Там, через стену от нее, ходуном заходили руки, и ему пришлось крепко зажать ножки бокалов. Но стекляшки все равно норовили выскользнуть на пол, злорадно намекая на его несостоятельность…

Минуту спустя с облегчением опустив на тумбочку бокалы, празднично искрящиеся и совершенно ненужные, Эд повернулся к Натали. Она стояла спиной к нему, выбирая кассету, и покачивалась в нерешительности - мышцы ее ног под платьем то напрягались, то расслаблялись, создавая чарующий, гипнотический ритм. Сам того не замечая, Эд покачивался вместе с ней…

Наконец она победно хмыкнула, вставила кассету в магнитофон и выкрутила ручку громкости до предела. А затем повернулась, встретила его взгляд и медленной танцующей походкой направилась к нему. На половине недолгой дороги стянула платье, шурша электрическими разрядами. На ней остались только крошечные белые трусики и строгие босоножки на высоком каблуке.

Эд судорожно сглотнул, пытаясь угадать в бешеном биении жилки на ее шее свой следующий шаг.

Вот она - еще с ним. Наклоняется ниже и отблеск света в ее глазах кажется дьявольским синим фосфором… Руки плавно покачиваются в ритме эротического танца, ласкают налитые бедра… Она поводит горячим плечом у его кожи, и крошечные волоски встают дыбом в ответ…

Эд прикрыл глаза, стремясь не пропустить, расслышать набат мыслей в собственной голове… Но там было оглушительно тихо.

По его щеке черкнул острый ноготь. Эд снова открыл глаза.

И тут весь этот миг, пропитанный предвкушением и роком, накатил на него, как темная пахучая волна, - сопротивление невозможно и бессмысленно!

Он резко подхватил ее на руки, опустил на диван и рывком стянул трусики. Быстро и почти со злостью избавился от собственной одежды и склонился над ней, обнаженный и жадный, всматриваясь в нее - нетерпеливо ожидая мгновения, когда все решится.

Натали приподнялась на локте, растерянно окидывая Эда мутным от возбуждения взглядом. Качнулись в золотом полумраке маленькие напряженные соски.

- Ну? - она сжала их переплетенные пальцы и провела каблуком по тыльной стороне его ноги. - Что же ты медлишь?

И Эд ощутил укол неизбежности.

Солнце лезло в глаза, мешая спать…

Он сел в постели и покачал головой, разминая затекшую шею. Зевнул - широко и со вкусом, а затем побрел на кухню, досматривая по пути последний сон и задевая углы, как не вполне исправный автомат. Двигаясь сквозь привычный ритуал - сигарета и кофе у распахнутого окна, Эд удивлялся: проснуться в такую рань… с чего бы это?