Лиза Смит - Ритуал Страница 21

Лишь бы подальше от нее.

- Мам…

Глаза матери, занавешенные густыми ресницами, были прикрыты.

Кэсси не поняла, как досидела до конца уроков. Обстановка дома тоже не вселяла оптимизма: по словам бабушки, маме стало хуже. Не то, чтобы намного хуже - никаких причин для беспокойства - но хуже; прежде всего ей требовались покой и отдых, поэтому она приняла снотворное.

Кэсси посмотрела на темные круги под глазами матери: она и вправду выглядела больной, к тому же слабой, беззащитной и щемяще юной.

- Мам… - умоляла девушка голосом, жаждущим надеяться, но понимающим, что надежды нет.

Как только мать зашевелилась, лицо ее исказилось гримасой боли; слава богу, она тут же опять провалилась в беспамятство.

Помощи ждать было неоткуда; Кэсси приветствовали холодные пустыни одиночества.

Она развернулась и вышла из комнаты.

У себя в комнате она положила халцедон в коробку с бижутерией и решила больше его не трогать: слишком много удачи для одной юной девушки.

Скрипы и скрежеты старого дома опять не дали ей выспаться.

В четверг в шкафчик случайно залетела птичка «пьють-пьють, пьють-пьють», которая на самом деле оказалась чучелом совы: «У-у, у-у». Она зыркала на Кэсси круглыми желтыми глазищами. Дрожащей рукой девушка молча указала на страшилку случайно проходившему мимо смотрителю, и он без лишних разговоров забрал чучело.

А в этот день в шкафчике обнаружилась мертвая золотая рыбка. Измученная, но привыкшая, героиня соорудила кулек из листа бумаги и вытащила бедняжку из ее жестокого заточения.

В шкафчик в этот день Кэсси больше не заглядывала.

К столовой она тоже не приближалась, отдав предпочтение пище духовной: обеденный перерыв героиня провела в самом темном и дальнем углу библиотеки.

И именно здесь она снова встретила Ее. Девушку с сияющими волосами, златовласку, принцессу, о встрече с которой запуганная бедняжка уже и не мечтала. Да и шансов, скажем прямо, у нее не было - все последние дни Кэсси слонялась по коридорам словно тень, глядя в пол и не вступая в разговоры без чрезвычайной нужды. Она вообще уже плохо понимала, зачем ходит в эту дикую школу, просто больше идти было некуда. И, положа руку на сердце, встретив златовласку в один из этих дней, она скорее всего обратилась бы в позорное бегство - перспектива быть отвергнутой еще и Ею представлялась смерти подобной.

И вот из темноты библиотечного закоулка Кэсси неожиданно увидела свет - яркий, как само солнце.

Это были Ее волосы: Кэсси запомнила их именно такими - невероятно длинными и переливающимися. Девушка стояла лицом к абонементному столу, расположенному в противоположном конце зала, и общалась с библиотекарем. Златолунное сияние долетало до Кэсси и оттуда.

Ей страшно захотелось вскочить и подбежать к златовласке. И… и… потом… Будущее было туманно, а порыв практически не управляем: горло сжал спазм, глаза наполнились слезами. Неожиданно Кэсси осознала, что полдела сделано - она стоит на ногах. Вот она подбежит к девушке и потом… что потом? В голове вдруг возникла картинка из далекого прошлого: совсем еще юная мама обнимает дочку, промывает ободранную коленку, целует ранку, чтобы никогда, ни-ког-да больше не болело. «Не плачь, маленькая, до свадьбы заживет». Дом. Защищенность. Любовь.

- Диана!

К абонементному столу с громким смехом и притворным возмущением подскочила подружка.

- Диана, ты не видишь, сколько сейчас времени?! Давай скорее!

Одной рукой она помахала в знак «до свидания» библиотекарю, другой потянула златовласку к выходу - к Кэссиной погибели. Подруги подошли к дверям.

Подруги вышли.

Finita.

Кэсси так и осталась стоять, где стояла - в дальнем темном углу библиотеки: девушка с сияющими волосами ее даже не заметила.

В пятницу утром Кэсси осторожно подошла к шкафчику: открывать его не хотелось, но, странное дело, стоять и гадать, какой демонический подарок ожидал ее на сей раз, тоже было невмоготу.

Героиня неторопливо, как в замедленной съемке, набрала код. Дверца отворилась.

Кэсси не обладала связками, необходимыми для того, чтобы извлечь крик, достойный этого зрелища, зато обладала глазами, способными расшириться до невероятных пределов и стать в конце концов такими же огромными, как у чучела совы. Рот разверзся в беззвучном оре и приготовился отдать врагам непереваренные остатки завтрака. Эта вонь!…

Внутри лежали горы мясного фарша - сырой массы, больше всего напоминающей освежеванную тушу, отдельные участки которой от тепла уже начали плавно менять цвет с красного на фиолетовый. Они воняли, как…

Как мертвечина. Как труп.

Кэсси с грохотом захлопнула шкафчик, так прибавив прущий во все стороны фарш, что ему пришлось искать лазейку и струйкой потечь из-под дверцы. Они послали ее в нокаут: перед глазами все поплыло, девушка совсем смешалась и стала отступать.

Тут кто- то схватил ее: героиня наивно предположила, что это рука друга, но не тут-то было: через секунду рука предательски стянула рюкзак с ее плеча.

Кэсси обернулась и увидела всего лишь прелестное, но, как обычно, хмурое лицо, злющие темные глаза и неизменную мотоциклетную куртку. Рюкзак просвистел прямо перед ее носом, и бедняжка машинально последовала за ним в полупрыжке.

Вторым участником «картошки» оказался обладатель светлых кудрей, раскосых сине-зеленых глаз и громкого хохота. Это был один из бешеных роллеров - братьев Хендерсонов.

- Welcome to the jungle [11] - радостно прогорланил он, делая пас Деборе.

Злюка подхватила рюкзак и вторую строку песни.

Кэсси металась между ними, как «собачка» в популярной детской игре. Чем горше рыдала бедная девочка, тем громче пели и хохотали малолетние изверги.

Вдруг в поле застланного слезами зрения героини вторглась загорелая рука: она поймала рюкзак и положила конец гоготу.

Обернувшись, Кэсси увидела темноволосого холодного красавчика, который два дня назад утром стоял у школы вместе с Фэй… Господи, неужели прошло всего два дня?! Он был все в той же футболке с закатанными рукавами и в тех же выцветших джинсах.

- Блин, Ник, - запричитал братец Хендерсон. - Ты нам весь кайф обламываешь.

- Пшли вон, - заявил Ник.

- Сам пошел, - огрызнулась Дебора из-за спины Кэсси. - Мы с Дагом просто…

- Да, мы просто…

- Замолкните оба, - Ник посмотрел на шкафчик Кэсси, из которого все так же сочился фарш, и бросил рюкзак девушке. - А ты уматывай отсюда! - приказал он.

Кэсси взглянула в его темно-карие глаза: они были того же цвета, что и бабушкина антикварная мебель красного дерева. И так же, как бабушкина антикварная мебель красного дерева, отражали свет ламп. Глаза не были недружелюбными, просто они смотрели совершенно бесстрастно; глядя в них, казалось, что ничто не трогает их обладателя.