Федор Сологуб - Стихи о вампирах (сборник) Страница 21

А. Блок

* * *

Мне снилось, что ты умерла.

Мне снилась смерть любимого созданья:Высоко, весь в цветах, угрюмый гроб стоял,Толпа теснилась вкруг, и речи состраданьяМне каждый так участливо шептал.А я смотрел кругом без думы, без участья,Встречая свысока желавших мне помочь;Я чувствовал вверху незыблемое счастье,Вокруг себя безжалостную ночь.Я всех благодарил за слово утешеньяИ руки жал, и пела мысль в крови:– Блаженный, вечный дух унес твое мученье!– Блажен утративший создание любви!

С. М. Соловьеву

У забытых могил пробивалась трава,Мы забыли вчера… И забыли слова…И настала кругом тишина…

Этой смертью отшедших, сгоревших дотла,Разве Ты не жива? Разве Ты не светла?Разве сердце Твое – не весна?

Только здесь и дышать, у подножья могил,Где когда-то я нежные песни сложилО свиданьи, быть может, с Тобой…

Где впервые в мои восковые чертыОтдаленною жизнью повеяла Ты,Пробиваясь могильной травой…

Из газет

Встала в сияньи. Крестила детей.И дети увидели радостный сон.Положила, до полу клонясь головой,Последний земной поклон.

Коля проснулся. Радостно вздохнул,Голубому сну еще рад наяву.Прокатился и замер стеклянный гул:Звенящая дверь хлопнула внизу.

Прошли часы. Приходил человекС оловянной бляхой на теплой шапке.Стучал и дожидался у двери человек.Никто не открыл. Играли в прятки.

Были веселые морозные Святки.

Прятали мамин красный платок.В платке уходила она по утрам:Сегодня оставила дома платок:Дети прятали его по углам.

Подкрались сумерки. Детские тениЗапрыгали на стене при свете фонарей.Кто-то шел по лестнице, считая ступени.Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.

Дети прислушались. Отворили двери.Толстая соседка принесла им щей.Сказала: – Кушайте. Встала на колениИ, кланяясь, как мама, крестила детей.

Мамочке не больно, розовые детки.Мамочка сама на рельсы легла.Доброму человеку, толстой соседке,Спасибо, спасибо. Мама не могла…Мамочке хорошо. Мама умерла.

Вот он – ряд гробовых ступеней.И меж нас – никого. Мы вдвоем.Спи ты, нежная спутница дней,Залитых небывалым лучом.

Ты покоишься в белом гробу.Ты с улыбкой зовешь: не буди.Золотистые пряди на лбу.Золотой образок на груди.

Я отпраздновал светлую смерть,Прикоснувшись к руке восковой.Остальное – бездонная твердьСхоронила во мгле голубой.

Спи – твой отдых никто не прервет.Мы – окрай неизвестных дорог.Всю ненастную ночь напролетЗдесь горит осиянный чертог.

Ночь как ночь, и улица пустынна.Так всегда!Для кого же ты была невиннаИ горда?

Лишь сырая каплет мгла с карнизов.Я и самСобираюсь бросить злобный вызовНебесам.

Все на свете, все на свете знают:Счастья нет.И который раз в руках сжимаютПистолет!

И который раз, смеясь и плача,Вновь живут!День как день; ведь решена задача:Все умрут.

Данс макабр

К. Случевский

Камаринская

Из домов умалишенных, из больницВыходили души опочивших лиц;Были веселы, покончивши страдать,Шли, как будто бы готовились плясать.

«Ручку в ручку дай, а плечико к плечу…Не вернуться ли нам жить?» – «Ой, не хочу!Из покойничков в живые нам не лезть, —Знаем, видим – лучше смерть как ни на есть!»

Ах! Одно же сердце у людей, одно!Истомилося, измаялось оно;Столько горя, нужды, столько лжи кругом,Что гуляет зло по свету ходенем.

Дай копеечку, кто может, беднякам,Дай копеечку и нищим духом нам!Торопитесь! Будет поздно торопить.Сами станете копеечки просить…

Из домов умалишенных, из больницВыходили души опочивших лиц;Были веселы, покончивши страдать,Шли, как будто бы готовились плясать…

Из цикла «Мефистофель» на прогулке

Мефистофель шел, гуляя,По кладбищу, вдоль могил…Теплый, яркий полдень маяЛик усталый золотил.

Мусор, хворост, тьма опенок,Гниль какого-то ручья…Видит: брошенный ребенокВ свертке грязного тряпья.

Жив! он взял ребенка в руки,Под терновником приселИ, подделавшись под звукиДетской песенки, запел:

«Ты расти и добр, и честен:Мать отыщешь – уважай;Будь терпением известен,Не воруй, не убивай!

Бога, самого большого,Одного в душе имей;Не желай жены другого;День субботний чти, говей…

Ты евангельское словоТак, как должно, исполняй,Как себя люби другого;Бьют – так щеку подставляй!

Пусть блистает добродетельНесгорающим огнем…Amen[2]! Amen! Бог свидетель,Люб ты будешь мне по нем!

Нынче время наступило,Новой мудрости пора…Что ж бы впрямь со мною было,Если б не было добра?!

Для меня добро бесценно!Нет добра, так нет борьбы!Нужны мне, и несомненно,Добродетелей горбы…

Будь же добр!» Покончив с пеньем,Он ребенка положилИ своим благословеньемВ свертке тряпок осенил!

Преступник

Вешают убийцу в городе на площади,И толпа отвсюду смотрит необъятная!Мефистофель тут же; он в толпе шатается;Вдруг в него запала мысль совсем приятная.

Обернулся мигом. Стал самим преступником;На себя веревку помогал набрасывать;Вздернули, повесили! Мефистофель тешится,Начал выкрутасы в воздухе выплясывать.

А преступник скрытно в людях пробирается.Злодеянье новое в нем тихонько зреет,Как бы это чище, лучше сделать, думает,Как удрать непойманным, – это он сумеет.

Мефистофель радостно, истинно доволен,Что два дела сделал он людям из приязни:Человека скверного отпустил на волю,А толпе дал зрелище всенародной казни.

Мефистофель в своем музее

Есть за гранью мирозданьяЗаколоченные зданья,Неизведанные склады,Где положены громадыВсяких планов и моделей,Неисполненных проектов,Смет, балансов и проспектов,Не добравшихся до целей!

Там же тлеют ворохамиС перебитыми венцамиЗакатившиеся звезды…Там, в потемках свивши гнезды,Силы темные роятся,Свадьбы празднуют, плодятся…

В том хаосе галереяВьется, как в утробе змея,Между гнили и развалин!

Щель большая! Из прогалинБоковых, бессчетных щелей, —От проектов и моделейВеет сырость разложеньяВ этот выкидыш творенья!

Там, друзьям своим в потеху,Ради шутки, ради смеху,Мефистофель склад устроил:Собрал все свои костюмы,Порожденья темной думы,Собрал их и успокоил!

Под своими нумерами,Все они висят рядами,Будто содранные шкурыС демонической натуры!Видны тут скелеты смерти,Астароты и вампиры,Самотракские кабиры,Сатана и просто черти,Дьявол в сотнях экземпляров,Духи мора и пожаров,Облик кардинала РецаИ Елена – la Belezza[3]!

И в часы отдохновеньяМефистофель залетаетВ свой музей и вдохновеньяОт костюмов ожидает.Курит он свою сигару,Ногти чистит и шлифует!Носит фрачную он паруИ с мундиром чередует;

Сшиты каждый по идее,Очень ловки при движеньи…Находясь в употребленьи,Не имеются в музее!

Обезьяна