Абель Шевале - Зверь из Жеводана Страница 21

Вот в каких выражениях описала «Газет де Франс» в номере от 22 марта 1765 года сей случай: «Женщина из деревни Пуже, что находится на полдороге между Сотом и Сент-Альбаном, 14 числа сего месяца подверглась нападению Зверя. Около полудня она работала со своими тремя детьми у себя в саду, когда свирепое чудовище набросилось на ее старшего сына, десятилетнего мальчугана, который держал на руках самого младшего ребенка, еще грудного. Испуганная женщина, однако, не растерялась, а пришла на помощь своим малышам и вырвала их из пасти мерзкого Зверя. С наибольшей яростью тварь нападала на самого младшего и все пыталась отнять его у матери. В ходе ожесточенной схватки, длившейся не менее 10 минут, отважная женщина получила множество ударов, которые Зверь наносил лапами и головой. В результате чего ее одежда превратилась в лохмотья. Наконец, увидев, что до этих двух детей ему не добраться, Зверь набросился на третьего, шестилетнего мальчугана, и тотчас же голова малютки исчезла в огромной пасти. Мать бросилась на помощь, но, несмотря на все ее усилия, Зверь не выпускал добычу; тогда, отчаявшись и не помня себя от горя и ярости, женщина вскочила Зверю на спину, хотя и понимала, что долго в таком положении не удержится. Она пыталась схватить Зверя за самую чувствительную, как она полагала, часть тела, то есть за половые органы, но тут силы оставили ее и она была вынуждена ослабить хватку. Чудовище сбросило женщину со спины и поволокло малыша прочь. В эту минуту Зверя, уносившего ребенка, заметил пастух, у которого при себе была толстая палка с укрепленным на конце острым ножом. Он догнал Зверя и нанес ему несколько ударов, но, видимо, особого ущерба чудовищу не причинил, ибо оно перепрыгнуло через изгородь, а затем и через бугор высотой футов в десять, продолжая сжимать голову ребёнка своими огромными челюстями. К счастью, пастуха сопровождал очень крупный и сильный сторожевой пес. Он настиг Зверя в тридцати шагах от последнего дома деревни и вцепился ему в бок, чего прежде ни одна собака не осмеливалась делать, ^Хогда Зверь, явно не ожидавший нападения, выронил ребенка и, обернувшись к храброму псу, Ударил того головой, да с такой силой, что беднягга, перекувырнувшись в воздухе, отлетел чуть ли не на двадцать футов. Из домов уже выскакивали вооруженные вилами и топорами крестьяне, а потому Зверь обратился в бегство. Ребенок, ставший жертвой Зверя, представлял собой ужасное зрелище: у него были откушены верхняя губа, часть носа и кусок щеки, к тому же вся кожа с головы была содрана и свисала кровоточащими лохмотьями на плечи. Есть серьезные основания опасаться за его жизнь. Представьте же себе состояние бедной матери, когда она увидела, что стало с её сынишкой. Она упала около маленького тельца, в коем едва ощущались признаки жизни. Лицо её было залито слезами, ибо сердце ее разрывалось от нежности и горя. Она радовалась тому, что сумела отстоять двух своих детей, и безмерно печалилась из-за того, что третьего Зверь столь страшно изувечил. Сию отважную, достойную всяческого уважения женщину зовут Жанна Шастан, ей около 28 лет, и ее муж, Пьер Жув, говорит, что здоровье у нее довольно слабое, да и особой силой она никогда не отличалась. В деревне Жанна Шастан и прежде пользовалась большим расположением соседей за свой добрый нрав, скромность и благоразумие.

Узнав о благородном и смелом поступке Жанны Шастан, король повелел щедро вознаградить ее, и по указу интенданта Лангедока ей было выплачено 300 ливров».

3. Зверь и охотники на волков

 Сразу же по приезде в Жеводан господин д'Энневаль обосновался вместе с сыном, капитаном, в Мальзие. Следует сказать, что на протяжении трех лет каждую зиму я ходил в Мальзие к местному викарию учиться читать и писать по катехизису. А так как капитану д'Энневалю однажды понадобился грамотный мальчишка, а я как раз оказался под рукой, то я и стал выполнять кое-какие поручения охотников. Познакомился я и с господином д'Энневалем-отцом. Что я могу о них сказать? Это были люди справедливые, честные, требовательные и к себе, и к другим. Это были, как говорится, хорошие господа, строгие, умные» заботливые и дружелюбные. Кстати, позднее капитан принял участие в моей судьбе и обеспечил меня первыми заказами на транспортировку военных грузов. Заработал я тогда не слишком много, но начало было положено, хотя, конечно, состояние я составил в основном во время Революции, Директории и Империи. Я потом встретил капитана в Париже в 1790 году, 14 июля, на празднике Федерации в честь годовщины со дня взятия Бастилии. Он тогда отвел меня в Королевскую библиотеку, куда господин Маньи де Мероль в 1782 году передал рукопись своего труда, посвященного Зверю. Там же капитан д'Энневаль познакомил меня с письмами своего отца, из которых я сделал кое-какие выписки. Вторично же я встретился с господином д'Энневалем-сыном в Париже в год, когда состоялось грандиозное сражение под Аустерлицем. Мы вспоминали с ним дела давно минувших дней.,.

С прибытием в наши края господ д'Энневалей мы с отцом буквально перестали принадлежать себе и управлять собой. Сей феномен человеческого поведения известен издавна: во время больших бедствий те, на кого обрушиваются эти бедствия, вдруг начинают ощущать какую-то неведомую тоску, ка кое-то невероятное томление, что принуждает их вести бродячую жизнь. Вот и в Жеводане произошло то же самое: множество жителей края превратились в настоящих бродяг, которые постоянно испытывали потребность куда-то идти, что-то узнавать, что-то лично видеть, сменить во что бы то ни стало обстановку, не погружаться в повседневные заботы. Однако наших соседей сия болезнь особенно не коснулась, а вот мы с отцом заболели довольно серьезно. Когда чуть позже Зверь, похоже, обосновался где-то в окрестностях нашей деревни, мы с отцом буквально не могли спокойно сидеть на месте, даже находиться дома. Целыми днями я шатался по горам, отмеривая многие лье до Греза, Бессера, Овера, иногда пробираясь по глубоким сугробам, а иногда шлепая по лужам. На нас даже начали косо поглядывать соседи, видимо, заподозрив в каких-то неблаговидных делах, быть может, в провозе контрабанды. Мы и сами страдали от того, что не могли совладать с собой, а уж что говорить о домашних. Моя матушка, добрая душа, женщина робкая и смирная, не осмеливалась нас ни в чем упрекать, зато некоторые соседи прямо говорили, что мы спятили. Мы и в самом деле были не в себе, мы были как в бреду, в горячке, нами овладела мания непрерывного движения, нас постоянно преследовала мысль о Звере, не дававшая нам ни есть, ни пить, ни работать, ни спать.

Я полагаю, что по психическому складу мы с отцом относились к иному типу, нежели наши соседи, ибо мы гораздо сильнее ощущали и осознавали весь ужас происходящего. Говорила ли во мне отцовская кровь? Возможно, состояние Жанны и поведение Жюльены свидетельствовали о том, что у них отцовская кровь взяла верх над материнской, зато Сильв ен явно пошел в мать, а потому воспринимал все происходящее довольно спокойно, как будто это его не касалось.