Чайна Мьевиль - Кракен Страница 22

Один из типов в шлемах покрутил верньер на груди радиочеловека, чей рот неожиданно принял новые очертания, а музыка оборвалась. Он стал издавать короткие потрескивания и воспроизводить едва слышные переговоры, мужскими и женскими голосами.

— Роджер, это ай-си-два[12], сержант, — сказал он, а потом: — Поговорите с Варди, хорошо? — и: — Ожидаемое время прибытия — через пятнадцать минут, конец связи.

— На хвост еще не упали, — сказал панк в бандане. — Навещают твой старый дом. — Голос у него был громкий и низкий, с лондонским акцентом; Госс подпихнул Билли поближе. — Ну, тогда решайся, Билли Харроу, — сказал панк. — Хочешь, чтобы я развлек тебя по полной программе? Или, может, просто скажешь, с кем ты связался и чем таким вы занимаетесь? Можешь по доброй воле сказать, что такое сегодня происходит, что такое ты запустил? Потому что там, снаружи, что-то происходит. И ближе к делу: скажи, в чем тут твой долбаный интерес?

— Что это все значит? — прошептал наконец Билли. — Что вы сделали с Леоном?

— С Леоном?

— Сам знаешь, как это бывает, — пояснил Госс. — Хотите оба заполучить один и тот же пирожок, а потом его — хрум! — и съели.

Госс держал Билли, словно марионетку. Маленькие ручки Сабби стискивали его пальцы.

— Что происходит? — сказал Билли, глазея на все вокруг, на радиочеловека и пытаясь вырваться. — Что все это значит?

Сидящий вздохнул.

— Мудак, — сказал он. — Значит, этого добиваешься? — Его выпученные глаза ничуть не изменились. — Может, мне по-другому выразиться, а, Билли? Что ты за хрень такая? — Он поерзал на своем табурете, слегка приподнял руки и яростно заморгал. — С кем ты работаешь? Кто ты такой?

До Билли дошло, что головной платок был не повязан в ковбойском стиле, а комком заткнут в рот и служит кляпом. Человек потряс руками — в наручниках, как заметил Билли.

— Поверни свою голову, чтоб тебя! — продолжал голос, исходивший от человека, который не мог, никак не мог говорить. — Кругом! — (Один из охранников в шлеме с силой ударил его наотмашь по лицу, и он приглушенно завопил в свой кляп.) — Поставьте этого козла на ноги, — (Двое охранников подхватили панка под мышки, голова его свесилась.) — Давайте-ка посмотрим, — сказал голос; охранники повернули панка лицом к задней стене.

Открылось красочное зрелище: всю спину голого по пояс мужика покрывали татуировки. По краям шли цветные знаки — скрещенные зазубрины узловатых кельтских письмен. В центре было изображено большое, жирно очерченное стилизованное лицо, исполненное смело и профессионально. Мужское лицо в неестественных тонах. Лицо старика с резкими чертами, красноглазого, — среднее между профессором и дьяволом. Билли уставился на него.

Тату двигалось. Его глаза с тяжелыми веками встретились со взглядом Билли, который глазел на тату, — и оно отвечало ему тем же.

Глава 12

Билли вскрикнул как ужаленный и подался было назад. Госс удержал его.

Охранники не давали человеку с панковской шевелюрой пошевелиться. Чернильные глаза вытатуированного лица ходили из стороны в сторону, словно то был мультфильм, демонстрируемый на живом теле. Когда тату поджимало губы, наблюдая за Билли, и задирало брови, то жирно-черные контуры ерзали, а тускло-голубые, серо-синие, медные участки кожи сдвигались относительно друг друга. Открылся рот, и обнаружилось отверстие, изображенное темными чернилами, — нарисованная глотка. Лицо заговорило тем самым глубоким лондонским голосом.

— Где кракен, Харроу? Как ты думаешь? Чего от тебя добивается шайка Бэрона?

Радиочеловек шептал, озвучивая атмосферные помехи.

— Кто вы?..

— Позволь мне объяснить, в чем наша проблема, — сказало тату; человек, на чьей спине оно находилось, вырывался из рук охранников. — Моя проблема в том, что никто тебя не знает, Билли Харроу. Ты явился ниоткуда. Никто и звать никак. При обычных условиях мне было бы наплевать, чем ты занимаешься, но это кракен, парень. Кракен — это, приятель, нечто. И он исчез. А это неприятность. За ним ведь ангел присматривал, за такой-то штукой. Даже если халтурно, а? Дело вот в чем — я не могу уразуметь, что ты сделал и как. Не заполнить ли эти пробелы?

Билли пытался что-нибудь придумать, сказать хоть что-нибудь, что заставило бы этих невозможных похитителей отпустить его восвояси. Он рассказал бы о чем угодно. Но ни одно слово из заданных ему вопросов ничего не проясняло.

Контуры лица дернулись.

— Ты тусуешься с бэроновской швалью, — сказало тату. — Дерьмовый вкус, но я могу спасти тебя от себя самого. Теперь ты работаешь со мной, между нами нет никаких тайн. Так что поторапливайся. — Тату прожигало его взглядом. — Рассказывай, что да как.

Одни типы вылезают из пакета, другие принимают радиоволны, а чернила помыкают человеком.

— Ты только посмотри на него, — сказало тату. — Этот прыщик возомнил себя Христом, так, что ли? Говоришь, в доме у него ничего не было?

— На вкус я ни хрена не почувствовал, — сказал Госс, шумно отхаркался и сглотнул.

— Кто увел кракена, Билли? — спросило тату. Билли пытался придумать ответ. Последовало долгое молчание.

— Послушай, — сказал Госс, — знания у него есть.

— Нет, — медленно процедило тату. — Нет. Ты ошибаешься. Ничего у него нет. Полагаю, нам потребуется мастерская.

Пожилой панк вздрогнул и застонал, охранник снова его ударил. Тату тряслось вместе с телом.

— Ты знаешь, что нам нужно, — сказало оно. — Отведи его в мастерскую.

Человек-приемник неразборчиво зашептал прогноз погоды.

Госс волочил Билли, заставляя его ноги двигаться по-новому — как у карикатурного плясуна. Маленький Сабби шел следом.

— Отпустите меня, — выдохнул вдруг Билли.

Госс улыбнулся, как дедушка внуку.

— Заруби себе на носу, — сказал он. — Мне нравится, когда ты тише воды. За этой дверью, сразу через дорогу, мы откинем старый капот, заглянем внутрь и выясним, из-за чего старушка вот так вот заедает. — Он легонько похлопал Билли по животу. — Все мы можем использоваться повторно, все должны вносить свою лепту, верно, из-за глобального потепления, полярных медведей и всего такого. Мы дадим ей новую жизнь в качестве холодильника.

— Подождите, — прошептал Билли, не в силах говорить в полный голос. — Послушайте, я могу…

— Что ты можешь, крошка? Я бы извелся, если б позволил тебе стать на пути прогресса. Буквально за углом нас ждет новинка с пылу с жару, и мы все должны быть готовы. Никогда у нас не было настолько хороших шансов.