Фрэнсис Вилсон - Ярость Страница 22

— А в чем дело? — спросила Джиа.

— Да ни в чем. Просто поезжай вперед и давай побродим по песочку.

Проклятье! Интересно, эта камера работает постоянно или ее включают по мере необходимости? Неужели его записали на пленку?

Надо было ехать одному, подумал он. Но кто знал, что она захочет остановиться? Ладно, что сделано, то сделано. Не стоит впадать в панику. Никто ничего не заподозрит. Просто парочка на старом «бьюике» остановилась поглазеть на роскошный дом. Наверняка такое случается ежедневно.

Проехав еще немного к западу, они наткнулись на стоянку около пляжа Джорджика. Все трое сбросили туфли (Джек незаметно расстегнул ремень на ноге и засунул свой «земмерлинг» в карман) и босиком побежали по песку. Джек и Джиа, взявшись за руки, бродили среди дюн, а Вики резвилась у воды.

— Вода холодная! — кричала она.

— Смотри не намокни, — останавливала ее Джиа.

Они забрались на дюну, откуда открывался вид на синюю громаду летнего дома Драговича. В нем было не меньше двадцати комнат. Здание, изогнутое в виде подковы, чем-то напоминало синего краба, тянущего клешни в сторону моря. Между клешней блестел овальный бассейн, отделанный тиковым деревом. В углу притулилась стеклянная постройка — солярий или оранжерея. Повсюду сновали мужчины в черном: они расставляли столы, устанавливали зонтики и протирали стулья.

— Похоже, здесь будет званый обед, — заметила Джиа. — А тебя пригласили?

— Нет.

— Но ты все-таки пойдешь?

Почувствован напряжение в ее голосе, Джек обернулся и увидел, что Джиа с тревогой смотрит на него.

— Возможно.

— Не ходи. У него дурная репутация, ты же знаешь.

— Драгович утверждает, что он честный бизнесмен, которого не в чем упрекнуть.

Джиа нахмурилась:

— Знаю я эти сказки: все ополчились на него, потому что он серб. Но кто этому поверит? Чем он на самом деле занимается?

— Темными делами. Правда, не знаю, какими именно. Жду, когда «Пипл» напечатает отчет о его деятельности.

— Ты от меня что-то скрываешь?

— Честное слово, я ничего о нем не знаю. Не слишком интересуюсь фраерами.

— Его ведь обвиняли в убийстве.

— Но дело было закрыто.

— Прошу тебя, будь осторожней с этим типом.

— Могла бы об этом и не говорить. Но все же давай подойдем поближе.

Они спустились с дюны, распугав сидевших на песке чаек.

— Вблизи он еще уродливей.

Джек мысленно нарисовал план территории. Если он собирается нагрянуть к Драговичу, подходить надо с берега. Он внимательно изучил бассейн и повернулся к морю. Глядя на Вики, собиравшую ракушки, он почувствовал, как в голове у него рождается идея.

— О-ля-ля, — пропела Джиа. — Похоже, на нас обратили внимание.

Джек обернулся. К ним приближались двое качков в темных очках и мешковатых черных костюмах. Они шли по песку, загребая ногами. Широкие плоские физиономии, короткие военные стрижки — один черный как смоль, другой тоже, вероятно, был брюнетом, до того как перекрасился в апельсиновый цвет. Судя по тому, как сидели их пиджаки, оба были вооружены.

— Сматывайтесь отсюда, ребята, — скомандовал черноволосый с сильным акцентом.

— Тут вам не место для прогулок, — подтвердил другой с тем же самым выговором.

— Красивый дом, — сказал Джек с обезоруживающей улыбкой. — А кто его хозяин?

Рыжий самодовольно усмехнулся:

— Тот, кому не нравится, что вы торчите у него под носом.

Джек пожал плечами:

— О'кей. — Он повернулся к Джиа и взял ее за локоть: — Пойдем, дорогая, не будем задерживать молодых людей.

— Но-но-но! — фыркнула Джиа, вырывая руку.

Глаза ее сузились, а губы вытянулись в тонкую ниточку. Джек по опыту знал, что это не предвещает ничего хорошего. В ярости она могла наломать дров.

— Джиа...

— Нет, подожди. Это общественный пляж. Мы можем сидеть здесь хоть целый день.

Ну надо же. Только этого не хватало. Вначале он был для них лишь безликим прохожим, которого им велели турнуть с пляжа. Теперь же они его запомнят. И что еще хуже, запомнят Джиа.

— Уходите отсюда, мадам.

— Нет, это вы уходите. Здесь вам не Косово.

Удар попал в цель — Джек заметил, что у рыжего дернулась щека. Чернявый повернулся к Джеку. Глаза его были спрятаны за черными очками, но выражение лица говорило: «Не нарывайся, парень».

Джек догадывался, чем это может кончиться. Поэтому он подошел к Джиа и, осторожно приподняв хрупкую фигурку, перевалил ее через плечо.

— Пока, ребята, — отсалютовал он, направляясь со своей ношей к дюнам.

Позади раздался смех, и один из охранников сказал:

— Неглупый мужик.

Джиа колотила его по спине, громко крича:

— Отпусти меня, слышишь! Немедленно поставь на землю!

Он так и сделал — на вершине дюны. Джиа была вне себя от возмущения.

— Как ты мог? Утащил меня, как какой-нибудь дикарь!

— Наоборот, я старался вести себя не как дикарь и избежать драки.

— Какой драки?

— Которая бы началась, как только рыжий толкнул бы тебя и велел убираться к черту.

— Пусть бы только попробовал. Я бы съездила ему по физиономии.

— Нет, дорогая, этим пришлось бы заняться мне, а это значит ввязаться в драку с двоими громилами и здорово схлопотать.

— Но вчера же ты не уклонялся...

— Эти двое совсем не то, что пьяные джентльмены средних лет. Это не наемная охрана. Они явно бывшие военные — по выправке видно. Крепкие ребята, крутые, наверняка воевали. Рукоприкладства они, конечно, не хотели, но были к этому готовы. Все могло очень плохо кончиться.

— А тебе не обязательно было вмешиваться.

— Не говори ерунды. Джиа. Ты думаешь, я бы стоял и смотрел, как эти парни тебя оскорбляют.

Джиа подняла руки вверх:

— Все, сдаюсь. Сыта по горло этой хреновой болтовней про настоящих мужчин.

Ого, Джиа позволяет себе крепкие выражения. Видно, здорово завелась.

— А как ты представляешь себе «настоящего мужчину»? Какой-нибудь Тони или Эрнандо с татуировкой на бицепсах и стилетом в руках? Я что, похож на таких парней?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Меня бесят все эти разговоры о том, что «мужчина должен то, мужчина должен сё».

— Ты хочешь, чтобы я вел себя иначе?

Джек вспомнил слова Сола Витуоло, сказанные несколько часов назад. «Быть главой семьи — настоящий геморрой, прямо тебе скажу».

Верно, Сол. Я тебя вполне понимаю.

— Я хочу, чтобы ты был жив, черт тебя побери!

— Я тоже хочу. Вот поэтому мы и убрались с линии огня. — Он поднял руку, изобразив знак победы, и постарался придать лицу самое приятное выражение. — Ты же меня знаешь — я человек мирный.