Андрей Цепляев - Кровные узы (Hellraiser: Bloodline) Страница 22

— Жарко! Не могу дышать! — вопит демонесса, исчезая в слабых вспышках света.

Джон, придерживая на руках Джека, спрыгивает с трибуны, не сводя взора с извивающегося на полу кокона.

— Несколько секунд — вот все, на что я способен… — с сожалением поизносит изобретатель.

Сразу после этих слов энергетический импульс окончательно растворяется в пространстве. Анжелика не пострадала, угодив в эпицентр «Пут забвения» уже после того как они могли причинить серьезный вред. Продолжая лежать на полу в металлических оковах, демонесса в отчаянии издает какофонию жутковатых звуков похожих на завывание сквозь истерический смех.

Пинхед соскальзывает с потолка и мягко приземляется рядом с Анжеликой. Девушка поднимает свободную от цепей голову и наблюдает за ним, не прекращая смеяться. Верховный сенобит игнорирует поверженную союзницу и медленно движется по направлению к Мёрчанту.

— Принцесса была права. Ты и впрямь опасен. С играми покончено!

Однако вместо Джона Пинхед выбирает иную жертву. Пущенная из пустоты цепь устремляется навстречу Джеку. Джон в последний момент успевает оттолкнуть сына, получив смертельный удар в живот.

— Беги, Джек!

Цепь прошивает его насквозь и вонзается в горло. Мгновенная смерть отца и его отчаянное самопожертвование не производят ни малейшего впечатления на Пинхеда. Вместо этого демон сощуривается, словно пытается прицелиться, провожая взглядом бегущего мальчика.

— Убей его! Скорее! — кричит принцесса. — Их род должен прерваться!

Не успев достичь выхода, Джек попадает в объятья матери. Бобби стоит в десятке шагов от демона. В руке у нее шкатулка. Заслонив собой сына, она направляет «Конфигурацию плача» на демона.

— Передавай привет своей собачке, сукин сын!

Шкатулка взмывает ввысь. В полете главная секция в форме перекрестия отделяется от верхней грани, поднимается вверх, а затем ползет вниз. Едва головоломка достигает пола, трансформация завершается.

— Нет! — только успевает вымолвить Пинхед.

Водоворот энергии вырывается из шкатулки и окутывает демонов, затягивая их обратно в преисподнюю. Под аккомпанемент отчаянных криков Пинхеда и Анжелики, внутрь «Конфигурации плача» уносятся лопающиеся модули. Волшебным образом со стен стираются узорчатые фрески, чья краска так же попадает в водоворот потусторонних сил. Все что принадлежало аду в ад и вернулось.

Последняя вспышка озаряет дрожащий холл небоскреба, и пространство вокруг приходит в норму. Теперь там темно и тихо. В центре, обнявшись, сидят Бобби и Джек, а перед ними шкатулка. Центральный орнамент тускло сияет в ночи.

Апартаменты семьи Мёрчантов.

Бобби и Джек сидят на диване в гостиной. На столе дымятся чашки с горячим чаем. Рядом лежит шкатулка. Мать держит сына за руки и что-то ему объясняет.

С момента гибели отца прошло не больше суток, но мальчик уже не тот беспомощный паренек любящий поиграть с конструктором. Теперь он ведет себя как взрослый. Он думает, внимательно слушая Бобби и время от времени кивает в ответ.

— Шкатулка будет храниться в нашей семье, Джек. Мы никому ее не покажем и не позволим прикоснуться к ней. Никогда! Я не уверена, можно ли уничтожить этот механизм без вреда, поэтому придется его прятать. Твой папа не знал всей правды, как не знаю ее я. Его бабушка унесла все секреты с собой в могилу. Теперь поиски ответов ложатся на наши плечи, детка. Необходимо собрать воедино все, что связано со шкатулкой и Филиппом Лемаршаном. Я помогу тебе. Ты вырастишь и расскажешь все, что мы смогли выяснить своим детям, а их дети своим детям. Однажды, может быть завтра, может через века, наша семья вновь столкнется со злом, и тогда мы должны быть готовы дать отпор. Исправить ошибки прошлого в тот момент, когда поймем, что время пришло…

Джек слушает внимательно, не шевеля ни единым мускулом на лице. Его взгляд сосредоточен на губах матери. Он впитывает каждое слово. Очевидно, что воспоминания недавней ночи навсегда запечатлелись в его памяти. Мальчик не моргает, и тьма в его зрачках постепенно расширяется, пока гостиная и пространство вокруг не растворяется в ней.

В этой тьме одна за другой вспыхивают крошечные точки. Одна яркая, другая тусклая, третья непрерывно мигающая. Их тысячи, миллионы и каждая по природе своей уникальна, подобно снежинке. Точки выглядят как звезды в ночном небе — это и есть звезды, а пространство вокруг — открытый космос.

Последние слова Бобби звучат во тьме вакуума словно послание, далекое эхо — отголосок безвозвратно ушедшего прошлого:

— Исправить ошибки прошлого в тот момент, когда поймем, что время пришло…

Звезды сияют в пустоте, наполняя вселенную вечным светом.

…ошибки прошлого… поймем, что время пришло… что время пришло…

Сквозь космический мрак проносится сияющая комета.

…ВРЕМЯ ПРИШЛО…

ЧАСТЬ III

ИСКУПЛЕНИЕ

Мчащаяся во мраке комета постепенно принимает обтекающую форму. Из облака пыли вырисовываются короткие металлические крылья и светящиеся плазмой двигатели. Это спейс шаттл. Космический челнок, окруженный белоснежным газовым ореолом, несется с устрашающей скоростью. Миг и миниатюрный звездолет столь же быстро исчезает во мраке.

Правительственный шаттл «Индэвер VII»

Направление — космическая станция «Минос»

2204 год нашей эры

Космическая станция Минос.

В пустоте возвышаются две каменные башни, усыпанные разноцветными огоньками. Минос во всех отношениях уникальная станция. На самом деле это не рукотворный объект, а большой осколок скалы, оснащенный двигателями. Подобно космическому кораблю, Минос способен передвигаться в пространстве, но его скорость не позволяет совершать межзвездные полеты.

Тем не менее, он находится в открытом космосе в полной изоляции от известного человеческого мира. Поверхность скалы безжизненна, испещрена кратерами и покрыта острыми скалами. Единственным строением посреди этого хаоса является удивительный комплекс, состоящий из каменных и стальных коробок соединенных металлическими каркасами, чем-то напоминающий тибетский монастырь.

Каюта Пола. Контрольный блок.

Жилой отсек в каюте главного изобретателя станции не похож на другие. Изначально это был простой металлический бокс — четыре стены, пол и потолок. Человек, живущий в нем, изменил свое жилище до неузнаваемости. Интерьер представляет собой лучшие образчики французской мебели XVIII века. Повсюду антикварная гарнитура: шкаф, кабинет с множеством ящичков отделанных слоновой костью, стулья в стиле рококо и кровать с кружевным балдахином. На трюмо, взявшись за руки, стоят идеально сохранившиеся или отреставрированные Арлекин и Коломбина — одна из лучших работ Лемаршана. Множество изысканных вещей говорит о том, что хозяин этого уютного уголка одержим далеким прошлым Франции.