Алексей Атеев - Солнце мертвых Страница 23

– А Забалуев, он кто?

– Архивариус ваш? К сожалению, я с ним незнаком. Возможны два варианта. Первый: что он действительно один из них и намеренно морочил вас, второй: что настоящий колдун принял облик этого Забалуева, что значительно сложнее. Обычно перевоплощаться, да еще на столь длительный срок, могут лишь самые-самые… Так что скорей всего старик ваш из чернокнижников. Я обязательно с ним познакомлюсь.

– И все же что мне делать?

– Да ничего, события сами находят вас.

– Однако нечего сказать, утешили.

– Ну а что вы хотели? Чтобы я приставил к вам двух дюжих молодцов в качестве телохранителей или прочитал заклинания? Все это в моих силах, но вряд ли будет толк. Так что ждите. На вашем месте я бы сам предпринял контрдействия. Снова бы поехал в Лиходеевку и с помощью этой старушки постарался бы вступить в контакт с ними.

– То есть вы толкаете меня к ним в руки? – Валентина Сергеевна встала и взволнованно заходила по комнате. Машинально взяла она в руки рюмку с коньяком, так же машинально выпила.

Струмс посмотрел на нее с одобрением: – Однако вы делаете успехи, судя по всему, вы весьма решительны. Так в бой! А тылы я обеспечу.

Перспектива борьбы с нечистой силой очень напоминала сражения с ветряными мельницами, а Валентина Сергеевна не считала Дон Кихота своим идеалом. Однако было в этом что-то необычайно привлекательное. Петухова надолго задумалась. Иногда она поглядывала на Струмса, как бы прикидывая и взвешивая свои возможности. Наконец она спросила:

– Ну а что все это дает?

– Что дает, – встрепенулся Струмс, – о чем вы, кому дает, народному хозяйству, что ли?

– Ну, допустим, стране нашей?

– Стране, я думаю, не даст ничего, но помилуйте, голубушка, неужели вам самой не интересно? Разве представится возможность пережить еще раз такое захватывающее приключение. Приучили вас глобально мыслить: «…что дает стране!..» – Он захохотал. – Так и видится газетная заметка под заголовком «Герои среди нас». «В. С. Петухова разоблачила и отправила на костер группу колдунов-вредителей. Отважная женщина удостоена правительственной награды…»

Петухова засмеялась. Удивительно, за несколько дней в ее мировоззрении произошли заметные сдвиги. Не то чтобы исчезла идеологическая зашоренность. Но мир перестал состоять из черных и белых тонов, он наполнился красками, засверкал, как солнце в луже после дождя.

– Я согласна, – просто произнесла она, и эти неторопливые слова еще раз доказали, что почти в каждой женщине таится Жанна д'Арк или хотя бы Софья Ковалевская.

– Итак, я повторяю, – будничным тоном продолжил Струмс, – никаких активных действий не предпринимать, о каждом шаге докладывать мне лично, телефон у вас есть. Для начала завтра, нет, сегодня, – поправился он, – сходите в архив к Забалуеву. Ничего ему не рассказывайте. Просто присмотритесь к нему повнимательнее. Какие-нибудь странности в поведении, в разговоре… фиксируйте все. Ну а теперь вам надо домой. Сейчас я распоряжусь, вас отвезут.

Валентина Сергеевна представила свою пустую квартиру, зеркало в прихожей и поежилась.

– Час призраков уже прошел! – воскликнул Струмс, заметив ее колебания. – А то оставайтесь у меня. Места хватит.

– Нет, нет, – решительно отвергла его предложение наша дама. Ее нравственность оставалась последней твердыней в мощной некогда крепости девического целомудрия.

Близился вечер, когда она снова вошла в здание архива. Без стука открыла дверь кабинета Забалуева. Старичок сидел, склонившись над какими-то бумагами. Услышав шум, он поднял голову, и лицо его расплылось в приветливой улыбке.

– Валентина Сергеевна?! Какими судьбами?! Давненько, давненько вас не было видно. С чем пожаловали?

Петухова пристально посмотрела на него, не зная, как себя вести.

«Что это? – подумала она. – Неужели он будет отрицать, что мы виделись три дня назад?»

– Петр Петрович, да ведь я была у вас в этот понедельник.

– В понедельник? Что вы, Валентина Сергеевна! В понедельник архив не работал, у нас был сандень. Можете спросить у сотрудников.

«Не будем углубляться в детали, – подумала Петухова. – Не была так не была».

– Ну, значит, я ошиблась, может быть, хотела зайти.

– А что вам понадобилось?

– Да вот интересуюсь деревенькой одной, Лиходеевка называется.

– А, знаю, – архивариус насмешливо поглядел на нее, – это где разные странности происходят.

– Какие, например?

– Ну говорят, очевидно темные люди, что там колдуны живут, мертвецы по лесам вокруг ходят. – Глаза его так и светились злорадством.

«Конечно, это был он, – убедилась библиотекарша. – Все знает да еще и издевается, сволочь».

– Петр Петрович, давайте говорить откровенно, что вы от меня хотите, зачем травите, подсылаете эту нечисть?

– Товарищ Петухова, да вы здоровы ли? – Лицо архивариуса приняло озабоченное выражение.

Валентина Сергеевна вскочила и, не прощаясь, рванулась к дверям.

– А затем, милая, – вдруг раздался сзади детский голос, – что ты нужна нам.

Петухова стремительно обернулась и увидела, что на стуле, где только что сидел Забалуев, теперь сидит давешний белобрысый мальчонка, виденный ею последний раз на дороге. Ребенок холодно улыбался и грозил ей пальчиком.

– Поезжай, милая, снова в Лиходеевку, не пожалеешь, – писклявым голосом изрек он.

Петухова кинулась к мальчишке, и вдруг он пропал. В комнате было пусто. В растерянности стояла библиотекарша, но тут раскрылась дверь и вошел Забалуев.

– Приветствую, приветствую! – радостно закричал он. – А я в хранилище бегал, захожу, а тут вы.

Петухова медленно опустилась на стул.

– Я была у вас в понедельник, – осторожно начала она.

– Ну да. – Забалуев внимательно поглядел на нее. – Всю ночь просидели вместе с Митей. Хотели еще ехать в деревню эту, как она там называется… Я, к сожалению, опоздал, в квартире небольшой пожар случился, проводка загорелась ни с того ни с сего. Прибежал к вам, сказали, что вы уже уехали. Ну и как съездили? Что-нибудь узнали?

Валентина Сергеевна поднялась и, не отвечая, направилась к двери. У порога она обернулась, снова ожидая увидеть вместо Забалуева ребенка. Но Петр Петрович растерянно и участливо смотрел на нее.

Вечером того же дня Петухова снова была в номере у профессора.

– Так, так, очень интересно. – Профессор потирал руки от удовольствия. – Значит, сначала был один Забалуев, а затем другой? И ребенок? Ну а разницу, разницу-то между этими двумя вы заметили?

Валентина Сергеевна недоуменно пожала плечами.

– Ну какие-нибудь детали? Глаза, например?

– Да я особенно не приглядывалась, правда, мне показалось, что первый Забалуев был какой-то неестественный, слишком веселый, что ли… Как-то уж очень оживленный.