Алексей Шолохов - Они Страница 23

«Да что с тобой? Он же ребенок! Он сын твоего мужа!»

– Ну, через дорогу, за во-он теми домами небольшая речушка. Вы знали, что здесь везде шахты?

– Что? – не поняла Жанна.

– Шахты. Сейчас не видно, но тут множество таких горок. Терриконы.

– Вот оно что, – Жанна улыбнулась. – Вчера старик, сосед наш, говорил о каких-то терриконах. Я сильно не прислушивалась: думала, о насекомых каких разговор. – Жанна рассмеялась по-девичьи беззаботно.

– Нет, все равно красиво здесь. Со Стасиком прошлись до леса. Наверняка грибов здесь уйма.

– Ну, вот и приехали.

Жанна остановила машину напротив ворот.

– О, а батяня нас ждет. – Жанна показала на светящиеся окна огромного дома. – Андрюш, не возьмешь на руки Крошку? А то она сегодня намучалась. Стасик, а ты ворота открой.

Уже во дворе Жанна посмотрела через забор на подсвеченную редкими фонарями дорогу. Ей показалось, что в тени у дома вчерашнего гостя Ромы стоит черная машина. Нет. Жанна отмахнулась и пошла к дому. Когда двигатель «бумера» взревел, Страхова присела. Медленно обернулась и села. Черная машина проехала мимо их ворот, а потом рванула с места.

Алексей шел наверх. Каждая ступенька давалась с таким трудом, будто у него на плечах ноша под центнер. Смех больше не повторялся, теперь кто-то шептался. Причем, когда он шел быстрее, шепот становился невыносимым, а когда останавливался – тонул в тишине. Леша пожалел, что не выпил водки. Во рту пересохло, а вот в штанах вот-вот могло стать наоборот – влажно.

Леша остановился у первой комнаты – спальни Крохи и Стасика. Медленно открыл дверь и вошел. Алена сидела на полу и рисовала.

– Кроха, – обрадовался отец, – ты как здесь? Когда ты успела проскочить?

Девочка даже не повернулась к Алексею. Она что-то заштриховывала на листе. Леша посмотрел на рисунки, разбросанные вокруг. Нагнулся и поднял один. Под жирными полосами едва можно было разглядеть фигуру человека.

– Крошка, это кто?

Девочка молчала. Только раздавалось шуршание (шепот!) грифеля, скребущего волокна бумаги. Кшы-кшы-кшы! Леша увидел под штриховкой заглавную букву «А», за ней шла не то «н», не то «п». Но третья точно была «д».

– Андрюша, – догадался Страхов.

Он схватил с пола сразу три рисунка. Он уже знал, несмотря на заштрихованность картинки, что там будут человеческие фигуры. Его больше интересовали подписи над головами персонажей странной игры дочери.

Мама, Кроха, Стасик. По первым буквам догадался Леша. Значит… Он резко наступил на незаконченный рисунок, лежащий перед дочерью. Девочка и теперь не подняла головы. Он убрал ногу и поднял пятый рисунок. Несмотря на незаконченность, рисунок был из той же серии, что и предыдущие. На нем был Алексей Страхов. Нет, лист не был подписан, но наполовину заштрихованный человек на нем был не кем иным, как им самим.

– Что это, Алена? – спросил Леша и еще раз пересмотрел рисунки.

Девочка, опустив голову, смотрела на руку с карандашом. Вдруг ее рука затряслась, и карандаш разлетелся в щепки.

– Да что с тобой происходит?!

Он отбросил рисунки и развернул дочку лицом к себе. Мочевой пузырь не выдержал. Леша почувствовал, как тепло разливается по ноге, забирается в носок. Он дернулся. Паника накрыла его с головой. Леша боялся, что его застукают обоссанным в комнате с…

– Чудовищем, – выдохнул Леша и проснулся.

Сначала ощупал себя. И только когда понял, что штаны сухи, как и его язык, осмотрел место своего пребывания. Четыре раскладушки, газовая плита, телевизор… Фу-ух, летняя кухня. Значит, мне все приснилось? Ему даже было наплевать, что, возможно, приемка дома была тоже сном. Но самое главное, что девочка, так ловко маскировавшаяся под его дочь, была кошмарным сном. Жутким сном. Как только он вспомнил о черном лице чудовища в платьице с воланами, ему снова захотелось в туалет. Он вскочил и выбежал на улицу.

Алексей выскочил из летней кухни и понесся куда-то за дом. Жанна посмотрела ему вслед. Похоже, здесь у каждого своя «черная машина». Жанна встала и пошла в дом.

Зашла в кухню и остановилась у раковины. Ей показалось, что за спиной кто-то стоит. Жанна обернулась, но никого не застала. Чувство, что за ней наблюдают, не проходило. Чтобы отвлечься, она включила воду. Кран чихнул, где-то в трубе загудело, потом смеситель закашлялся, и из него полилась черная жижа. Она, словно смола, обволакивала раковину, медленно стекаясь к сливу. Жанне показалось, что жижа живая и может схватить ее в любую минуту. В холле снова послышались шаги. Жанна дернулась, не совсем понимая нелепость ситуации, и попятилась назад. Ей уже было наплевать на шаги сзади. По крайней мере, они принадлежали человеку.

– Жанна.

Страхова подпрыгнула и резко обернулась. Леша стоял с бутылкой пива. Господи, когда же он уже напьется?

– Мы можем сегодня ночевать уже здесь.

– Да, наверное.

Она посмотрела на раковину. Из крана текла вода. Может, не кристально чистая, но все-таки не смола.

– Что с Крохой? – спросил Алексей.

«Кость будто сломали изнутри».

– Перелом, – ответила Жанна.

«Эту часть кости трудно сломать при падении», – вспомнила Жанна слова травматолога.

– А если сдавить? – спросила Страхова, уже мало беспокоясь о возможном привлечении детских правозащитников.

– Рукой? Да ну что вы. Прессом только если, да и то… Разве что молотком ударить. – Он снова посмотрел на снимок. – Нет. Тут вот еще какое дело. На первом снимке – явный перелом, но, как я уже сказал, будто изнутри. А на втором мы видим, – он поменял снимки и ткнул ручкой, – обычный перелом, начавший срастаться.

– В каком смысле «срастаться»? – Жанна предполагала, что так оно и должно быть.

– Ну, будто травма произошла дней пять назад.

Жанна открыла рот, чтобы осадить этого наглеца, но он быстро исправился:

– Если бы не первый снимок. Возможно, что-то с пленкой. Ладно, операционное вмешательство не требуется, и это самое главное, а гипс не повредит.

– Месяцок в гипсе походит, – добавила Жанна и выключила воду.

– Ну, так мы с Андрюшкой раскладушки перетаскиваем?

– Да, давайте. Может, поужинаем сначала?

– Сейчас перетащим и все вместе сядем.

Жанна вздохнула и посмотрела на новенькую газовую плиту. Уж с ней наверняка проблем не будет. Хотя как знать. Жанна вообще не была ни в чем уверена. Переломы изнутри, рисунки дочери, черные машины… Бред какой-то. Надо готовить ужин. А самое главное – начинать жить по-человечески. Ведь именно за этим она сюда и приехала.

После ужина, состоявшего из омлета и салата, а для Леши и бутылочки пива, они разбрелись по комнатам. Жанна пошла в ванную, а Алеша встал у окна. Он еще раз подумал об удачном расположении дома. Окно спальни не только выходило во двор, но еще из него был прекрасный вид на реку. Причем он был уверен, что не только летом. Леша был влюблен в этот дом, в эту деревню.