Брайан Ламли - Источник Страница 23

Левая сторона головы солдата была сокрушена, и крюки боевой рукавицы разбросали в стороны раздробленные кости черепа. Пришелец на какой-то момент удерживал убитого в вертикальном положении, и тело солдата слабо билось, как выпотрошенная рыба. Но это была только остаточная реакция, поскольку первый же удар мгновенно убил его. Затем пришелец из Врат рыкнул, отдернул руку, освободив ее, и одновременно столкнул плечом жертву вниз. Мелькнув, тело солдата исчезло из поля зрения камеры.

Второй солдат остановился и оглянулся; камера крупным планом показала его растерянное лицо. Его товарищи были совсем рядом, разъяренные, готовые сбросить пришельца вниз. Ободренный их количеством, солдат вновь повернулся к пришельцу и попытался нанести ему удар прикладом в лицо. Пришелец ухмыльнулся волчьим оскалом, легко уклонился от удара и одновременно описал смертоносную дугу своей боевой перчаткой. Солдат с вырванным напрочь горлом, из которого фонтаном хлестала кровь, свалился на доски. Скрючившись, он попытался встать на колени, и тогда пришелец нанес ему удар по макушке, вогнав меховую шапку внутрь черепа!

Остальные фигуры в маскировочных комбинезонах окружили этого бойца, размахивая автоматами, нанося ложные замахи ногами, обутыми в сапоги. Он пытался уклониться, но они попросту задавили его массой, движимые ненавистью и яростью. Сквозь беспорядочные крики солдат Джаз расслышал команду майора, кричавшего: “Держите его, но не убивайте! Он нам нужен живым! Живым, вы слышите!”.

Потом в кадре появился сам майор, бегущий по дорожке и отчаянно размахивающий руками над головой. “Прижимайте его, держите, — кричал он, — но не вздумайте измолотить в фарш! Он нам нужен... как единое целое!” Последние три слова говорили о состоянии майора, о том, как он изумлен и поражен. Джаз, просматривавший фильм, вполне понимал его состояние, понимал, почему так изменился голос майора, и почти сочувствовал ему.

Дело в том, что странный воин упал только потому, что поскользнулся, видимо, в луже крови, и это было единственной причиной его падения. Пятерым или шестерым солдатам, окружившим его, мешало их оружие, и им страшно не хотелось попадать в радиус действия жуткой мясорубки, надетой на его правую руку, так что они как боевое подразделение не стоили ломаного гроша. Один за другим они пытались напасть на него и отлетали с разодранной глоткой или с размозженным лицом. Двое из них перелетели через перила галереи и, проделав путь в шестьдесят с лишним футов, приземлились на каменный пол. Еще один, неудачно повернувшийся, буквально взмыл в воздух от удара пришельца, который наконец остался стоять один непоколебимо на залитых кровью досках галереи. В этот момент он заметил майора, до которого было пять или шесть шагов.

— Огнеметы — товсь! — голос майора прозвучал хриплым шепотом в неожиданно наступившей тишине. — Ко мне! Быстро! — он не оглядывался, не решаясь ни на миг оторвать взгляд от страшного человека из сферы.

Тот, однако, расслышал его слова. Он склонил голову на сторону и уставился красными глазами на майора. Возможно, он воспринял слова майора КГБ как вызов на бой. Он ответил короткой хриплой фразой — возможно, вопросом — на языке, который опять показался Джазу знакомым, вопросом, который заканчивался словом “Вамфири?”. Он сделал два шага вперед и повторил загадочные, что-то напоминающие слова той же фразы, и на этот раз последнее слово “Вамфири?” было произнесено подчеркнуто, угрожающе и даже с гордостью.

Майор опустился на одно колено и взвел курок неуклюжего длинноствольного автоматического пистолета. Неуверенной рукой он прицелился в этого человека, а свободной рукой сделал знак людям, которые находились позади него. “Огнеметчики, вперед!” — прохрипел он. У него пересохло в глотке — как и у Джаза, всего лишь смотревшего фильм, — потому что к этому времени сюжет добрался до кульминации.

И тогда “воин” вновь двинулся вперед, но на этот раз, судя по всему, он не собирался останавливаться; выражение его лица и то, каким образом он занес боевую рукавицу, недвусмысленно говорили о его намерениях. Послышался грохот сапог о доски, какие-то фигуры на секунду перекрыли поле зрения камере, но майор не ожидал такого развития событий. Он забыл собственные приказы о запрете на применение оружия, поскольку стало слишком жарко. Удерживая пистолет обеими дрожащими руками, он дважды выстрелил, не целясь, в жуткую машину для убийства, явившуюся из другого мира.

Первая пуля попала пришельцу в правое плечо в районе ключицы. Темное пятно расцвело на его коже уродливым цветком, он был отброшен назад и распростерся на досках. Вторая пуля, видимо, не задела его. Он сел, потрогал дыру в плече и изумленно уставился на окровавленную ладонь. Боли он, казалось, совершенно не почувствовал — пока. Когда же через мгновение он ее все-таки почувствовал...

Вопль его совершенно не напоминал человеческий голос. В нем слышалось нечто гораздо более первобытное. Вопль этот был родом из мрачных пещер чуждого мира, лежащего вне границ нашего времени и пространства. Он был достаточно пронзительным для человека с такой внешностью.

Он все равно собирался добраться до майора — точнее, уже встал на четвереньки и приготовился к прыжку, но к этому моменту трое огнеметчиков были уже готовы сделать свое дело. Оружие, которое они доставили сюда, не было обычным ранцевым огнеметом, который солдат спокойно носит за плечами. Это была мощная машина, состоящая из бака с горючим на моторизованной тележке, управляемой одним человеком, в то время как другой, передвигавшийся пешком, нес ствол огнемета. Третий член боевого расчета держал большой гибкий асбестовый щит — хрупкую защиту от разлетающихся огненных брызг.

Пришелец из сферы, несмотря на рану, пробил боевой рукавицей асбестовый щит и почти сумел вырвать его из рук владельца. Раньше, чем он успел освободить из щита рукавицу, застрявшую в нем, майор прокричал: “Продемонстрируйте ему огонь! Но только продемонстрируйте! Не сжигайте его!”.

Возможно, они немножко поспешили: язык пламени вылетел из ствола и лизнул бок пришельца, который завопил от ужаса и ярости и развернулся. Хотя подача горючей смеси мгновенно прекратилась, пламя продолжало полыхать на торсе пришельца, слизнув его бороду, брови и подпалив единственный пучок черных волос на голове.

Он начал метаться, издавать агонизирующие крики, сбивать пламя левой рукой. Затем выхватил асбестовый щит у солдата и метнул его в того, в чьих руках находился ствол огнемета. Раньше, чем кто-то успел опомниться, человек повернулся и окутанный дымом потрусил неверной походкой обратно к светящейся сфере.