Антон Вильгоцкий - Воины Церкви Страница 23

– Но… в чем же суть дела? – воспользовавшись паузой, вопросил один из воинов Церкви, отец Михаил. – Что заставило вас, владыка, заключить такое соглашение? И зачем?

– Сейчас объясню, – кивнул Патриарх. – Андрей, включи, пожалуйста, телевизор, – сказал он застывшему у дверей охраннику.

Верзила подошел к комоду, на котором стоял телевизор марки "Рубин", и нажал на кнопку.

– Вчера эти подлые нелюди устроили в столице настоящий Армагеддон! Они пытались убить меня! Они лишили Россию Большого театра, слава которого гремела по всему миру! Они едва не убили Патриарха Русской Православной Церкви и великого актера Сергея Керзубова! Я ни к чему не призываю вас сейчас, не агитирую. Я просто хочу спросить: сколько еще будете вы терпеть этот дьявольский беспредел?! – раздалось с экрана. Лица нескольких священников озарились яркими улыбками. Но лишь досадливо вздыхал иерей Макарий, и мрачен был Патриарх. Но бегали желваки по щекам Олега Баранова, и исподлобья глядел в экран седовласый Ярополк Логвинов.

– Геннадий Райшмановский, – медленно, почти по слогам, произнес Патриарх. – Как стало доподлинно известно вчера, именно этот человек является лидером сатанинской секты, которой мы противостоим вот уже десять лет…

– Владыка, но этого не может быть! – воскликнул брат Владимир. Прочие священники также были очень удивлены. – Ведь Райшмановский – именно тот, кто всегда хотел остановить сатанистов! Он не может быть одним из них!

– В мировой истории так бывало не раз, – устало молвил Патриарх. – Хитрецы и интриганы во все века организовывали преступления, чтобы потом, якобы предотвратив их, подняться вверх по карьерной лестнице. Вспомните Лаврентия Берия и спланированные им покушения на Сталина, от которых Берия же потом и спас вождя. Но наш пострел переплюнул даже его. Ярополк Владиславович, расскажите, пожалуйста, моим братьям то, что вам известно о Геннадии Райшмановском.

Охранник Андрей выключил телевизор. Магистр Ордена поднялся со своего места и, опершись на трость, принялся говорить…

После его рассказа люди Церкви уже по-другому смотрели в глаза сидящим напротив. Им стало ясно – пусть сегодняшние гости патриаршей резиденции и движутся к своей цели иными, более рискованными путями – все же, идут они к той же самой Истине, которую ежедневно провозглашает батюшка перед алтарем. И не имеют ничего общего с той мерзкой дьявольской силой, которой, как выяснилось, верховодил самый перспективный кандидат в Президенты…

– Итак, полагаю, первый шаг нами уже сделан, – промолвил Патриарх через несколько минут после того, как Логвинов закончил говорить. – Теперь мы действуем сообща, и, я надеюсь, идеологические разногласия между нашими организациями не помешают этому в дальнейшем. Осталось решить – что и как мы будем делать? Как нам спасти Россию от скверны, и… – голос владыки дрогнул, – не поздно ли еще это сделать.

– Но ведь сегодня день выборов, – задумчиво произнес отец Никанор. – Уже сейчас Райшмановский стремительно приближается к президентскому креслу. Страшно подумать, но… возможно, что действительно поздно.

– Мы должны сорвать выборы! – решительно произнес Бультерьер.

Его слова нашли поддержку у нескольких воинов Церкви – из тех, что помоложе, да погорячее.

– Правильно! – воскликнул брат Владимир. – Только так мы сможем остановить нечестивцев.

– Так только кажется, – печально молвил Патриарх. – Мы обсуждали этот вариант с магистром. Если напасть на Райшмановского сейчас, когда он находится на пике популярности, мы никогда не сможем доказать народу, что правы. Именно нас растерзают, объявив пособниками сатанистов. Печально, но это факт. Жду более конструктивных предложений.

– Согласен, действовать напропалую нельзя, – прокашлявшись и отпив воды из стакана, сказал иерей Макарий. – Но секту необходимо обезглавить. Открыто выступив против Райшмановского, мы обречем наше дело на погибель. Стало быть, следует сделать это тайно! Я думаю, вполне в наших силах – особенно, если учесть, что мы объединились с Орденом – уничтожить центральную фигуру их заговора. То есть – Геннадия Райшмановского. Не в день выборов, и вообще не в ближайшее время, а, скажем, через несколько месяцев, когда народ и сам уже поймет, за кого проголосовал, и смерть этого мерзавца ни для кого не станет трагедией.

– Разумно, – склонил голову Патриарх. – Против сатанинского заговора мы сформируем контр-заговор. И нанесем удар в тот момент, когда наши враги меньше всего будут этого ожидать.

– Стоит при этом помнить, что они теперь в курсе нашей осведомленности насчет их дел, – добавил Логвинов. – Им не удалось помешать нам проникнуть на кладбище, не удалось убить нас. К каким выводам могут прийти те, кто стоял за вчерашним нападением?

– Да, несомненно, – согласился владыка. – В секте знают, что мы разоблачили Райшмановского. Не исключаю, что покушения теперь будут следовать одно за другим. Магам проще скрыться от преследования, а вот нам – особенно мне – сделать это будет сложновато…

– Мы не собираемся скрываться, – покачал головой магистр. – Мы будем рядом, и встанем на страже безопасности иерархов Церкви. Мы обучим ваших воинов тому, что знаем сами. И вместе мы победим.

– И чтобы победить через несколько месяцев, сегодня мы должны позволить Райшмановскому стать Президентом? – досадливо протянул брат Владимир.

– Да, – кивнул Патриарх. – Другого выхода нет. Нам остается только ждать.

Глава 15

Черные будни

2013

Смена времен года для человека, живущего в гармонии с Природой, всегда является маленьким праздником. Не обязательно дожидаться новогодних торжеств, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дыхания наступившей зимы. Не нужно бежать на рынок за цветами к 8-му марта, чтобы понять – на дворе весна, хвалу которой весело возносят облепившие деревья птицы. Лето приходит раньше, чем усталый труженик вытрет пот со лба, ругая жару. Осень овладевает миром раньше, чем первоклашки, нацепив ранцы и сунув под мышку завтраки, сбегаются на первый звонок.

Одна беда – все эти радости, все это многообразие ощущений, даны лишь свободным людям. За тюремной решеткой белая зима, зеленая весна, желтое лето и оранжевая осень сливаются в единую беспросветную черную череду собачьих дней… Монотонное повторение одних и тех же действий и событий изматывает, сводит с ума. Почти все преступления, что совершаются в тюрьмах и лагерях – от этого. Убийства, избиения, изнасилования – такие вещи помогают упавшим на дно отчаяния людям на какое-то время вырваться из замкнутого круга… чтобы практически сразу снова вернуться туда, получив от судьбы еще несколько дополнительных лет проклятия.