Татьяна Корсакова - Волчья кровь Страница 24

Лика ушла, оставив после себя горький, как разлука, запах духов и папку с нотами. Вадим вцепился в эту папку, как утопающий в спасательный круг. Может, Лика нарочно ее не взяла, чтобы не сжигать мосты, чтобы был повод увидеться. Теперь папка с нотами лежала в центре журнального столика, превратившегося в алтарь загубленной Вадимовой любви. И, наверное, соседство пустой бутылки из-под виски и полной окурков пепельницы ее коробило и оскорбляло. Она же из мира прекрасного, с ней, как и с ее хозяйкой, никогда так раньше не поступали.

Дед позвонил ближе к ночи и, не здороваясь, заявил:

– Завтра в девять вечера ты продемонстрируешь свою будущую супругу журналистам. Вадим, ты представляешь, какая на тебе лежит ответственность?

На нем ответственность?! Да, еще какая! Ему придется демонстрировать журналюгам не женщину, а ехидну, выползшую с помойки. А если вдруг эта ехидна откроет пасть…

– Ярослава полностью готова и проинструктирована, – не дожидаясь возражений, заверил дед. – К тому же с вами будет Вениамин, для подстраховки.

Еще и Вениамин! Да, веселая получится вечеринка.

– Заедешь за Ярославой в половине восьмого. И не опаздывай.

– Ага, только по пути заскочу в зоомагазин. – Вадим перевернул бутылку вверх донышком, проследил траекторию одинокой капли коньяка, вздохнул: – Прикуплю строгий ошейник и намордник для невесты.

Дед юмора не оценил и разразился возмущенной тирадой, слушать которую у Вадима не было ни сил, ни желания. Он отложил орущую трубку, с нежностью погладил папку с нотами.

– …И чтобы никаких эксцессов! – заявила трубка.

– Никаких, – пообещал он. Как же тяжело давать несбыточные обещания! Можно подумать, выход в свет в обществе бомжихи может обойтись без эксцессов…

К дому деда Вадим приехал ровно в означенное время. Был он элегантен, как английский лорд, трезв, как только что зашившийся алкоголик, и зол как черт. Дед, Вениамин и ехидна уже ждали его в гостиной. Кстати, ехидну он признал не сразу. Похоже, стилисты научились творить чудеса, если сумели превратить косматую, блохастую уродину ну если не в шикарную, то вполне симпатичную девицу. Да, честно сказать, и не запоминал он ее тогда особо, одного взгляда хватило, чтобы оценить непрезентабельный экстерьер нареченной. А сейчас, поди ж ты, стоит перед ним этакая гламурная красотка: глазки подведены, губки бантиком, волосенки уложены, коготки наманикюрены, платьишко шелковое по последней французской моде, шпильки высоченные. Вот стоит она на этих высоченных шпильках, покачивается, но не падает. А взгляд такой… насмешливый, точно это он с помойки, а не она. Ехидна, одно слово.

– Готова? – На нареченную Вадим старался лишний раз не смотреть. Еще насмотрится.

– Готова, – вместо нареченной отозвался Вениамин. – Если не возражаешь, я с вами поеду? Ну, не в одной машине, разумеется. – Изящным и одновременно небрежным движением – наверное, не один час перед зеркалом репетировал – он поправил ворот накрахмаленной сорочки. – Под ногами путаться не буду, обещаю. Но подстрахую, если что.

Ответить Вадим не успел.

– «Если что» не должно случиться ни при каких обстоятельствах, – сказал дед веско. – Я требую, чтобы все прошло гладко, как по нотам.

Как по нотам… Память тут же подсунула чудесную картинку: смычок в изящных Ликиных пальчиках и тонкая прядка, выбившаяся из прически. Прядку можно убрать и рукой, но он предпочитает губами… Черт!

– Ну, с богом! – Дед растянул губы в неискренней улыбке и поглядел на ехидну: – Ярослава, не подведи.

– Не подведу. – Улыбка ехидны была такой же неискренней, как и дедова…

Вадим остановил машину у щедро подсвеченного неоном и вспышками фотокамер ночного клуба. Похоже, дед просчитался с выбором места и времени. Открытие суперэлитного, супердорогого клуба анонсировалось в прессе едва ли не каждый день, пригласительные билеты раздавались лишь избранным, и даже далеко не всем избранным этих билетов хватило. Лица вокруг известные, медийные, набившие оскомину. Политики, бизнесмены, спортсмены, поп-идолы, ярые бездельники и тусовщики – сплошные сливки, одним словом. Вот и хорошо! Авось удастся затеряться в этакой-то толпе знаменитостей. Авось пронесет, и их с ехидной не заметят. Посидят они часок-другой для приличия и отбудут восвояси.

Оценивая ситуацию, Вадим так задумался, что едва не проскочил расстеленную для дорогих гостей красную ковровую дорожку. Прямо Канны, честное слово… Специально обученный парнишка в расшитой золотом униформе, услужливо распахнув дверцу, помог ехидне выбраться на волю, на лету поймал брошенные Вадимом ключи, споро нырнул в салон, чтобы отогнать машину на охраняемую стоянку. Сервис, однако. Это ж сколько таких мальчиков пришлось нанять?…

– Улыбайся, нас снимают. – Ехидна вцепилась в его руку с тем же небрежным изяществом, которое давеча демонстрировал Вениамин, поправила прическу, посмотрела прямо в нацеленный в их сторону объектив папарацци.

– Пошла ты… – процедил Вадим и, сжав волю в кулак, расплылся в улыбке.

Десять метров ковровой дорожки показались ему бесконечными, то и дело приходилось останавливаться, нежно обнимать нареченную за талию, улыбаться и на манер американских знаменитостей махать рукой. Вот же гадство! А ехидна молодец. В том смысле, что держалась совсем неплохо. Даже и не скажешь, что всего какую-то неделю назад собирала пустые бутылки и складывала в аккуратные стопки вторсырье. Это ж как ее натаскали!

Столик им достался удачный: стоящий близко к сцене и одновременно довольно уединенный. Здороваясь, улыбаясь и отвечая на рукопожатия, Вадим пытался отыскать в толпе гостей Вениамина, но тот, как и обещал, держался в тени. Надо было его с собой посадить, пусть бы ехидну нейтрализовывал, а так придется самому. Да не просто нейтрализовывать, а из последних сил изображать из себя влюбленного. И как, спрашивается, это делать, если с души от нее воротит и единственное возникшее желание никак нельзя назвать романтическим?

В кармане завибрировал мобильник.

– Это я, – проговорила трубка голосом Вениамина.

– Ты где? – Вадим завертел головой.

– Я рядом. Возьмитесь за руки.

– Не понял?

– Возьми Ярославу за руку. Не сиди, как на похоронах.

– Может, мне ее еще и поцеловать прикажешь? – Вадим покосился на нареченную, которая с неприкрытым интересом глазела по сторонам. Вот ведь деревня…

– Целовать еще не время. – Чувство юмора у Вениамина отсутствовало напрочь, зато имелись четкие инструкции. – Для начала накрой ее ладонь своею.

Рекомендация была сродни совету погладить жабу или гремучую змею, но Вадим, поборов отвращение, справился, припечатал ладонь ехидны к столу. Получилось не то чтобы нежно, скорее страстно. А ехидна вздрогнула и попыталась ладонь убрать.