Сергей Головачев - Лысая гора Страница 24

По выходным дням эту поляну и валы вокруг неё оккупируют друиды, поклонники Толкиена и кельтской культуры или, попросту говоря, толки, которые наряжаются здесь в эльфов и орков.

– Анекдот про эльфов слышали? – между тем продолжает разговор шутник-орк. – Типа, почему у них уши такие большие?

– Не, не слышали, – мотает головой первый орк.

– Оттого что живут они уже шесть тысяч лет, а традицию дергать за уши на день рождения еще никто не отменял!

– Да они лохи все от рождения, – говорит самый брутальный орк, одетый в медвежью шкуру на голое тело, – вечно живут, потому что бесполые!

Единственная девушка среди их компании кивает ему:

– Это точно, ну какие эльфы мужики? Хуже голубых. А вот орки… – целует она его в шёчку, – ммм, брутальных орков я обожаю. Ой, чувствую, быть тебе, Барлог, сегодня Майским королём.

– А тебе моей королевой, – улыбается с довольным видом Барлог. – Короче, братва, эльфы – лоханы конкретные.

– Ненавижу их! – цедит сквозь зубы первый орк.

– С чего это вдруг? – подначивает его шутник-орк, – тебе ж всегда эльфийки нравились?

– Эльфийки мне и сейчас нравятся. Особенно вон та, что на валу. Да и те, что танцуют, не хуже. Боюсь, одна из них и будет сегодня Майской королевой.

– Вы чё, пацаны, – недоумевает самый брутальный орк Барлог, – все голоса отдаём только за мою несравненную Гудрун.

– Ну, ясное дело, – отвечает орк-шутник. – Только ведь нас гораздо меньше, чем эльфов.

– Вот за это я эльфов и терпеть не могу, – продолжает первый орк. – Что их расплодилось, как собак нерезаных. Сейчас все хотят быть только эльфами. Ненавижу этих мерзких, ушастых тварей.

– А я, например, эльфов обожаю. Вот гоблинов не люблю. Невкусные они… А эльфы – просто деликатес. М-м-м, такая вкуснятина.

– Гони рецепт, – улыбается Гудрун.

– Рецепт такой: берёшь эльфа, бреешь его налысо и замачиваешь в белом вине. Когда эльф окончательно опьянеет, бросаешь его в котел с глинтвейном и варишь до полной готовности. Подавать горяченьким. Это я вам, как личный повар Саурона, говорю.

Первый орк, между тем, не сводит глаз с танцующих эльфиек.

– Не, что ни говори, а всё-таки, эльфийки – красавицы.

– Ты чё, братан, в натуре? – возмущается брутальный орк Барлог, – это эльфийки, что ли, красавицы? Да я таких красавиц на окружной, знаешь, сколько видел.

– Они красавицы – потому что красятся, – раскрывает секрет их Гудрун. – В отличие от тех, кто ценит естественную красоту, – поднимает высоко она свой подбородок. – Строят из себя непонятно кого. Такие высокомерные, не подступись!

– Да, – соглашается с ней первый, – они слишком высокого мнения о себе. Чуть что, сразу – пощёчину. Я тут на днях с одной познакомился… Вон с той, что на валу. Почитал ей стишок. Хотите и вам прочту?

– Давай, – говорит шутник-орк.

Поэт-орк поднимается и, повернувшись к валу, с которого на него смотрят эльф и красавица-эльфийка с луками в руках, начинает громко декламировать:

«По Лысой горе эльф бесцельно слонялся

И мне на глаза ненароком попался,

Он лук свой тугой натянуть не успел —

В воздухе орка топор просвистел.

Только и смог эльф прищурится зло.

Снова ушастому не повезло…»

С вала тут же на него направляются оба лука, натягивается тетива, и две звонкие стрелы одновременно отправляются в путь. К счастью, стрелы попадают не в поэта, а в круглый щит Барлога.

– Они, чё, офигели? – недоумевает поэт-орк.

– Да они ваще оборзели! – возмущается Барлог, вытаскивая стрелы из щита, – а если бы я не прикрылся?

Эльфийка сбегает вниз по валу и идёт к оркам.

– Эй, орки, вы чего тут на эльфов гоните?

– А вы чего в орков стреляете? – недовольно отвечает Барлог. – Ещё немного и прямо мне в сердце!

– Да мы просто зад твой пожалели. Отдай стрелы!

– А дружок твой не хочет сам за ними спуститься? Его трусливое высочество решило девушку послать вместо себя?

– Ему некогда снизойти до вашей низости. Давай сюда стрелы!

– Пусть сам их и возьмёт. А то видно боится, что я ему ушки его замечательные оторву.

– Хочешь оторвать ему ушки? Может, и мне оторвёшь? Мои милые и дивные ушки? Да ты просто завидуешь нашей красоте.

– Вашей красоте? – заводится Гудрун. – Нашли чем гордиться – ушами, огромными, как у ослов.

– Не понимаю, – пожимает плечами эльфийка, – почему у вас такое пристальное внимание к нашим ушам?

– Это я не пойму, – напирает Гудрун, – как можно так тащиться от своих оттопыренных ушей?

– И вовсе они не оттопыренные, – обижается эльфийка, – а выдающиеся, что только лишний раз доказывает наше божественное происхождение.

– Ой-ой-ой. Только не надо строить из себя ангелов.

– А мы не строим, мы такие и есть. И вообще, не пойму я, – пожимает плечами эльфийка, – как можно нас не любить?

– Боже, как наигранно! – возмущается Гудрун. – Да если хочешь знать, вас – ангелов – никто не любит. С вами скучно.

– Как это может быть скучно с воплощением мудрости, красоты и вечности.

– Дивные вы эльфы! Дивные! – усмехается шутник-орк. – Вы только и делаете, что восхищаетесь собой! Мы са-а-мые мудрые! Мы са-а-мые красивые! Мы са-а-мые храбрые! А чуть что, так драпаете, что только пятки сверкают.

– Эльфы – форева, орки маст дай! – кричит с вала длинноволосый эльф Айнон.

– Ага, ага – щас! – показывает ему неприличный жест Барлог.

– Да что вы имеете против нас! – возмущается эльфийка.

– Я ничего не имею против тебя, – отвечает ей поэт-орк, – а вот парни ваши мне не по нутру. Подлые трусы, они всегда бьют из засады в самый неожиданный момент.

– Откуда у вас такая ненависть к эльфам? Мне жаль вас, орки. Именно жаль. Но вы не виноваты в своём уродстве!

– Зато вы бездельники, каких свет ни видывал! – переходит в наступление Гудрун. – Вы только и умеете, что петь и танцевать. Ну, ещё насмехаться над нами. Больше ничего.

– Вы просто завидуете нашему совершенству. Ничто не может сравниться с мелодичным перезвоном эльфийских голосов, с сиянием звезд в их глазах, с вечностью, которая, словно шлейф, тянется за ними…

– Гыыы…Я щас помру со смеху, – тащится шутник-орк.

На помощь эльфийке с вала спускается длинноволосый эльф Айнон с натянутым луком и стрелой, направленной на Барлога.

– Таури! С каких это пор ты стала общаться с орками? С ними разговор короткий – стрела в горло.

– У нас разговор ещё короче, – поправляет его Барлог. – Один разворот корпуса – и кучка агонизирующих эльфишек!

– Один разворот корпуса?? Ха-ха! – смеётся Айнон. – Да пока орк развернется, эльф успеет выпустить в него две стрелы.

– Что? – свирепеет самый брутальный орк Барлог. – Да я вас, твари, валил и валить буду, – рассекает воздух он своим мечом. – Сейчас ты узнаешь силу моего дрына. Я это тебе, как самый злобный орк заявляю, порежем и порвем все ваше гнусное племя. В лесу на каждом суку будет по эльфу висеть. Освободим от вас Лысую гору!