Наталья Калинина - Ледяной поцелуй страха Страница 24

— Когда будет продолжение? — спросила девушка.

— Никогда, — ответила Полина и разрыдалась. Ей было стыдно, она пыталась объяснить растерянно замолчавшей собеседнице, что слезы — это ее временный срыв, извиниться, но никак не могла успокоиться и произнести хоть пару слов. Наконец-то ей удалось сказать, что она находится в больнице.

— В какой? — деловито спросила Настя, не уточняя адреса, не спрашивая, что случилось. Полина назвала.

— Хорошо! — ответила Настя и попрощалась.

Она приехала меньше чем через час и привезла с собой солнце. Из огромного пакета, который Настя взгромоздила на тумбочку, на свет появились фрукты, пирожные, купленные во французской кондитерской, и большой конверт.

— Как тут уныло! — сказала гостья, критичным взглядом оглядывая стены. — Я так и знала…

Последней из пакета она извлекла бобину прозрачного скотча.

— Что ты собираешься делать? — удивленно спросила Полина, приподнимаясь на кровати.

— Скрашивать твое печальное пребывание тут, — уверенно ответила гостья и зубами оторвала кусочек липкой ленты. Через десять минут участок стены, который попадал в поле зрения Полины, был украшен различными фотографиями. Залитые солнцем пейзажи, Берлиоз с уморительными выражениями на усатой морде, улыбающаяся Полина во время той фотосессии и сама Настя с камерой в руках, улыбающаяся в зеркало — автопортрет.

— Ну вот, кажется, все. А пирожные съедим вдвоем! Я жуть какая голодная, не успела поужинать.

Они ели пирожные и грызли зеленые яблоки, и Полина спокойно, без слез, а где-то даже с улыбкой, рассказывала новой подруге обо всем, что приключилось с ней, начиная от отказа из издательств и заканчивая подслушанным разговором.

— Книги продолжишь писать, а как сделать твои замечательные истории доступными для читателей, придумаем. Юрьева — отправить далеко и надолго, в Америку, — чеканила уверенно Настя. — С квартиры немедленно съехать, вернуться туда лишь за вещами.

— Куда съехать?

— Ко мне, — припечатала Анастасия. И после недолгих протестов Полина согласилась, правда, на условии, что это лишь до тех пор, пока она не подыщет себе квартиру.

— Да живи сколько хочешь! Я все равно одна, — сказала Настя, и в ее беззаботном голосе впервые прорезалась горечь. — Не считая Берлиоза, конечно.

Юрьев уехал в Америку, пообещав Полине часто писать и при первой же возможности сделать ей вызов. А у нее не нашлось сил сказать ему, что между ними все кончено.

Настя выделила Полине комнату-«студию», которую за те дни, что Полина продолжала находиться в больнице, успела оборудовать в симпатичное жилище.

— Вот здесь ты напишешь тот роман, который тебе откроет двери во все издательства! — уверенно сказала Настя, показывая гостье уголок с небольшим столом и украшенной фотографиями стеной.

— Если тебе не нравятся эти работы, я повешу другие. Если совсем не хочешь, уберу. Может, ты желаешь тут для вдохновения повесить постер любимого певца или актера — откуда я знаю? Так что вперед, без стеснения!

Полина рассмеялась и уверила хозяйку, что ей очень нравятся фотографии, которые выбрала Настя, а постеры с певцами и актерами она никогда не собирала.

— Моей музой станет Берлиоз, — добавила она, почесывая за ухом тершегося о ее ногу кота.

— Тогда пусть он намурлыкает тебе много сюжетов!

— Сколько я тебе должна за проживание? — прямо спросила Полина, которая не любила быть обязанной. Этот вопрос она собиралась решить сразу.

— Возьму дорого, — серьезно ответила Настя. — Как видишь, я тут постаралась обустроить уютное гнездышко.

— Сколько? — повторила Полина, потому что хозяйка сделала паузу, словно не решаясь озвучить сумму.

— Два романа. Первый — тот, который ты давно собиралась написать, но так и не приступила к нему. И второй — продолжение серии, которую ты начала и после второй книги бросила. Дорого? Ну, дешевле я не могу взять, сама понимаешь… Затраты. Ты мне должна два романа. А дальше видно будет. И не ухмыляйся, я не шучу! Садись и отрабатывай.

Настя выбрала правильное средство реабилитации: все свои переживания, горести и надежды Полина вылила в новый роман. Но еще не успела она его закончить, как неожиданно раздался звонок из крупного издательства, которое молчало уже больше полугода. И Полина давно для себя решила, что молчание — это знак отказа. Но вот ей позвонили и предложили заключить договор на роман, от которого все отказались. «Но мы подписываем договор при условии, что вы предоставите еще два-три романа», — услышала она и радостно заверила девушку с приятным голосом, что заканчивает работу над новой рукописью, а в планах у нее еще одна. А там и другая… Эта ошеломляющая новость совпала с другой: от Игоря пришло сообщение, что он женился на американке, просил прощения у Полины и желал ей счастливого будущего. Может, потому, что она находилась в эйфории от предложения подписать с издательством (да еще с самым главным!) договор, может, потому, что уже давно за все реже и реже приходившими письмами от Игоря угадывала перемены в его личной жизни, она восприняла это известие спокойно и с неким облегчением. Пожелала Юрьеву счастья и удалила его адрес из контактов. Ставить точку — так ставить. А спустя некоторое время Полина съехала от Насти, потому что подвернулась квартира в том же подъезде, только двумя этажами выше. Счастливая случайность, которая помогла им не разлучаться.

А следом за этим в ее профессиональной жизни все закрутилось так стремительно, что Полина и опомниться не успела. За подписанием первого договора был подписан и второй, книги неожиданно быстро продались, и Полине предложили невероятное — сразу авторскую серию с продвижением, но при условии, что она будет писать регулярно, быстро и интересно. Она согласилась. И завертелось дело: работала она даже по ночам, чтобы успеть рукописи сдать в срок, часто приходилось писать заметки, статьи для журналов и отвечать на вопросы интервью, которые ей присылали из пиар-отдела, ездить на теле— и радиопрограммы. После года жизни в этом ритме Полина уволилась из клиники, что сделала без особого сожаления, и полностью погрузилась в мир книг. А затем добавились и сценарии к одному популярному сериалу. О Игоре Полина если и вспоминала, то только с мыслью, что если бы не расставание с ним, она бы так и не вышла из его тени, похоронила бы мечту и сожалела бы об этом. Что ни делается, все к лучшему. Только вот личных отношений она больше не заводила: часть ее души, отвечающая за влюбленность, так и осталась пораженной той пустотой, которая чуть не поглотила ее всю.