Джон Карр - Бесноватые Страница 24

Он поднял руку, как будто призывая кого-то. Рот его был открыт, нижняя челюсть отвисла: казалось, он пытается что-то сказать. Но то ли от болезни, то ли от усилия, которое он над собой сделал, ему не удалось выдавить ни звука. Он стоял, держась за дверной косяк; на нем был цветастый домашний халат и обычный его сине-красный колпак, натянутый до самых ушей на голову без парика.

В ужасе от его вида и в то же время надеясь на его помощь в спасении Пег, Джеффри остановился и направился к сэру Мортимеру. Но сэр Мортимер так ничего и не сказал. Как и Джеффри, он не мог не слышать крадущиеся шаги в вестибюле. Тяжело дыша, он отступил в комнату; дверь закрылась перед самым носом Джеффри, который услышал только металлический звук задвигаемого засова.

И тогда Джеффри побежал.

Он бежал, стараясь не топать, по гладкой белой с черным лестнице из такого массивного дерева, что оно казалось мрамором. Дедовские часы на площадке показывали три минуты десятого. В вестибюле было совсем темно; шторы были по-прежнему спущены, и ни одна свеча не горела в резном позолоченном канделябре. Только сверху с балюстрады пробивался слабый свет. Джеффри уже достиг подножия лестницы, когда кто-то сзади коснулся его локтя.

– Сэр, я могу помочь вам, – донесся до него едва различимый голос. – Мисс Пег… Сэр, я могу помочь.

Высокая темноволосая горничная Китти выскользнула из-за спины Джеффри и стала перед ним. Справа у стены, у самого подножия лестницы, находился высокий массивный комод в виде пагоды с позолоченными скатами и уродливыми колокольчиками в верхних углах.

Китти прислонилась к комоду и глядела на Джеффри, заламывая руки, как это делала Пег.

– Галерея восковых фигур миссис Сомон, – прошептала она. – Галерея миссис Сомон. Флит-стрит. В четыре часа. Сэр…

Так заразительна паника: девушка произнесла несколько неясных слов, которые Джеффри не понял и которые никто не мог бы разобрать.

– Что? – переспросил он. – Что это значит?

– Сэр…

– Что это значит, Китти? Что вы хотите сказать?

– Да, девочка, – раздался еще один голос. – Что же ты хочешь сказать?

Китти подскочила, вся сжалась и исчезла. А на ее месте совершенно бесшумно возник надменный мажордом со своим жезлом с железным наконечником.

– Опять вы, приятель, – произнес он не без удовольствия. – Госпожа позвонила, а что делать дальше, я сам знаю. Так вот, приятель…

Он поднял жезл, намереваясь стукнуть им по полу и призвать своих помощников.

Но жезл так и не коснулся пола. Он был перехвачен левой рукой Джеффри, тогда как пальцы правой руки сдавили горло мажордома и, словно аркан, потянули его вверх, заставив подняться на цыпочки. Раздался треск: это затылок мажордома ударился о край крыши пагоды, находящейся прямо над ним. Видно было, как вылезли из орбит и заблестели при свете горящих в канделябре свечей его глаза. Весьма некстати раздался тихий звон игрушечных колокольчиков, под который медленно сползло на пол тело мажордома.

Тут перепугался Джеффри; он вовсе не собирался ударить мажордома так сильно. И главное, напрасно. Китти исчезла; ее нигде не было видно. Зато он увидел двух лакеев, которые появились в дальнем конце вестибюля; видимо, на всякий случай они держались поблизости.

Джеффри кинулся к выходу и выскочил наружу, стараясь не хлопнуть дверью, а также не загреметь вниз по ступенькам. Никакого «держи-лови!» не раздалось за его спиной, – да он и не ждал этого. Осторожно, время от времени оглядываясь, Джеффри двинулся по улице.

Никогда еще ни одна бессмысленная затея не кончалась так глупо.

Даже если удастся избежать обвинения в налете на частный дом или чего похуже, даже если ему и удалось что-то выведать относительно двух таинственных негодяев, и тогда нужно признать, что для спасения Пег он не сделал ничего. И теперь помочь ему мог только судья Филдинг.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ…

и о судье Филдинге у себя в гостиной

– Нет, – сказал мистер Джон Филдинг. – К моему великому сожалению, полагаю, что я не могу этому помешать.

– Не можете или не хотите?

– Доводы, которые я предпочитаю не раскрывать сейчас, обоснованны и недвусмысленны. Я действую в интересах ваших, а также этой девушки. Она должна отправиться в тюрьму.

– Сэр, она – знатная леди.

– Вы полагаете, я не осведомлен об этом?

– Равно как и о том, что вам никого не придется выставлять на судебное разбирательство, – сказал Джеффри. – Речь идет о мелком правонарушении, и вы один вольны принимать решение по этому делу, даже если при вас будет еще судья или двое судей. И вы можете освободить ее, если захотите.

– Об этом, – сухо заметил судья Филдинг, – я тоже осведомлен.

Отвернувшись от судьи, Джеффри прижался лбом к оконному стеклу и стал смотреть на улицу.

Судья Филдинг сидел перед камином у себя в гостиной, и поза у него была довольно надменная. Камин не топился, так как в сентябре стало пригревать солнце. У себя дома судья всегда сидел так: перед камином с тарелками синего фарфора на полке, устремив невидящий взор на собеседника. Правый локоть его покоился на столике, а в руке был зажат хлыстик. Он обычно брал этот хлыстик в судебное присутствие и, спускаясь в зал, осторожно помахивал им перед собой, расчищая путь.

Лицо его, несмотря на слегка напыщенное выражение, свидетельствовало о силе и спокойствии этого человека. На невидящих глазах с полуприкрытыми веками не было никакой повязки. Глаза эти говорили о том, что судья мог бы распознать две тысячи правонарушителей лишь по звуку голоса.

– Джеффри!

– Да, судья Филдинг?

– Я хочу, чтобы мои люди хорошо бегали, но не хочу, чтобы они бегали попусту. Зачем вы бежали всю дорогу от Сент-Джеймсской площади?

– Я уже десять минут как остановился.

– Мне это известно. Но я слышу, как вы дышите. Нужно было взять носилки.

– Возможно.

– Ах так! – сказал судья, уловив легкую перемену в голосе Джеффри. – Вы снова позволили себе расточительность? И это после того, как я дал вам отпуск, чтобы вы могли подзаработать? Так не годится. Как ни учил я вас бережливости, вы все равно ведете себя, словно простолюдин. Нет, так не годится. Мы этого не можем себе позволить. Вот, возьмите.

Опустив руку в просторный карман штанов, он извлек оттуда пригоршню монет и высыпал их на стол.

– Сэр…

– Берите, берите, – прервал магистрат. – Это – не благотворительность, не думайте. Вам придется отработать эти деньги. Вы долго отсутствовали, а сейчас мне нужна ваша голова. На сегодня у меня есть для вас работа в Рэнилеге.

– Прошу простить меня, но сейчас единственная моя работа – это все, что касается мисс Ролстон. Когда ее повезут из арестантской в суд…