Ричард Матесон - Адский дом Страница 25

Она легла на бок и, согнув ноги, прижала руки к груди. Ее трясло. «Холодно», — подумалось ей. Эдит взглянула на Лайонела. Если бы лечь рядом с ним — не для секса, а просто чтобы ощутить его тепло.

Не для секса. Она закрыла глаза, осуждая себя. Хотела ли она когда-нибудь секса с ним? Эдит издала болезненный стон. А вышла бы она за него, если бы он не был на двадцать лет старше и не стал фактически импотентом от полиомиелита?

Эдит перекатилась на спину и уставилась в потолок. «Что это со мной сегодня? — подумала она. — Только оттого, что моя мать говорила мне, что секс — это порок и вырождение, я должна бояться его всю жизнь? Моя мать была злой женщиной, вышедшей замуж за алкоголика и распутника. А я вышла за совсем не такого человека. У меня нет причин для подобных чувств, совсем никаких причин».

Она вдруг села и в страхе огляделась. Снова возникло явственное ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Волосы на затылке встали дыбом. Кожу на голове кололо словно ледяными иглами. «Кто-то наблюдает за мной и знает, о чем я думаю».

Эдит слезла с кровати, подошла к постели Лайонела и посмотрела на мужа. Не следует его будить, ему нужно отдохнуть. Поспешно повернувшись, она подошла к письменному столу и подтащила стул к постели Лайонела, потом села и осторожно, чтобы не разбудить, положила ладонь ему на руку. Привидений не бывает. Так сказал Лайонел, а он знает. Она закрыла глаза, повторяя про себя: "Привидений не бывает. Никто на меня не смотрит. Привидений не бывает. Боже милостивый, привидений не бывает".

23 ч. 23 мин.

Фишер распечатал бутылку, открутил пробку и, налив на два дюйма бурбона, круговыми движениями поболтал стакан. Уже много лет он не пил и теперь подумал, не будет ли ошибкой начать вновь. В свое время, начав, он не мог остановиться, и не хотелось снова так опускаться. Особенно здесь.

Он пригубил и поморщился, а потом закашлялся, на глазах выступили слезы, и он вытер их пальцем. Потом прислонился к буфету и стал мелкими глотками пить. Бурбон успокоительным теплом вливался в горло и оседал в животе.

«Лучше разбавить его», — подумал Фишер. Он обошел мармит и, подойдя к раковине, включил кран с холодной водой. Дав воде протечь, он подставил стакан под струю и добавил на дюйм воды. Так лучше. Теперь расслабление придет без риска напиться.

Стоя у раковины и осторожно отхлебывая из стакана, Фишер задумался об этом доме. Что он делает на сей раз? Несомненно, в его действиях есть какой-то план. В этом и заключается ужас этого места. Это не просто прибежище темных сил. У Адского дома есть свой метод, он действует против пришельцев по системе. А как он это делает, никто раскрыть не мог. До декабря 1970 года, когда Б. Ф. Фишер, также действуя по системе...

Дверь в коридор открылась, и он так дернул правой рукой, что расплескал свое питье по полу. В кухню вошла Флоренс, она казалась встревоженной и измученной.

— Почему вы не спите? — спросила она.

— А вы?

— Я ищу сына Беласко.

Он промолчал.

— Вы тоже думаете, что его не существует, да?

Фишер не нашел что ответить.

— Я разыщу его, — сказала Флоренс и пошла прочь.

Он посмотрел ей вслед, подумав, не присоединиться ли, но потом покачал головой. Вокруг нее постоянно что-то происходит, потому что она слишком открыта. А ему не хотелось сегодня новых приключений. Фишер смотрел, как она прошла в дверь и исчезла в обеденном зале. Ее шаги затихли, и снова не слышалось ни звука.

«Ладно, значит, дом и его план», — подумал он. Прошло два дня. Теперь у него уже появилось чувство этого места. Пора начать определять подход. Очевидно, он состоит не в совместной работе с Барреттом или Флоренс. Нужно действовать самостоятельно. Но как?

Фишер неподвижно сидел, глядя в пол и время от времени потягивая бурбон. Нужно придумать что-то умное, что-то необычное, чтобы перехитрить метод дома.

Он побарабанил пальцами левой руки по сушилке.

Умное. Необычное. Флоренс была права в своей идее о множественном присутствии, здесь он с ней согласен. В этом доме вместе с Беласко обитает уйма прочих духов. Как их перехитрить?

Через несколько минут Фишер поставил стакан и направился в вестибюль. «Надо обойти вокруг дома, — думал он, — и на этот раз без Флоренс Таннер, которая только сбивает с мысли». Она, видите ли, что-то «чувствует». Боже! С невеселой улыбкой на губах он покачал головой. Черт возьми, эти спириты много о себе мнят.

Он шел через вестибюль, когда вдруг замер на месте, сердце заколотилось. Вниз по лестнице плыла какая-то фигура. Фишер несколько раз моргнул и скосил глаза, пытаясь определить, кто это. На лестнице не было света.

Он вздрогнул, когда фигура дошла донизу и двинулась к входной двери. Это была Эдит в голубой пижаме, ее глаза смотрели прямо перед собой. Фишер стоял неподвижно, а она проплыла, как привидение, через вестибюль и открыла входную дверь.

Когда она вышла, Фишер бегом пересек вестибюль и, проскользнув через открытую дверь, разинул рот: Эдит исчезла в тумане. Он бросился через крыльцо, спустился по ступеням и, слыша хруст инея под кроссовками, побежал по дорожке. Впереди показалось какое-то пятно. «Это и правда она?» — подумалось ему во внезапном ужасе. Или с ним хитрят? Он замедлил шаги и отдышался. Фигура направлялась к...

— Нет!

Он бросился вперед и схватил ее. Результатом были сразу два чувства — облегчение, что рука ощутила живую плоть, и бурный восторг, что он сумел помешать воле дома. Фишер оттащил Эдит от края пруда. Она смотрела на него остекленевшим взглядом, не узнавая.

— Вернемся в дом, — сказал он.

Эдит одеревенело попятилась, ее лицо ничего не выражало.

— Пошли. Здесь холодно.— Он повернул ее в сторону дома. — Пошли.

Пока он вел ее, Эдит начало трясти. На несколько жутких мгновений ему показалось, что он потерял ориентацию и они идут в морозную ночь, чтобы умереть от холода. Но потом увидел сквозь клубящийся туман смутный прямоугольник входной двери и поспешил туда, одной рукой обнимая за плечи Эдит и держа ее рядом. Он ввел ее в дом, потом закрыл за собой дверь и как можно быстрее повел оцепеневшую женщину через вестибюль в большой зал. Поставив Эдит перед камином, Фишер наклонился и подбросил на угли полено, потом взял кочергу и пошевелил его, чтобы загорелось. Языки пламени с треском устремились вверх.

— Подойдем ближе, — проговорил Фишер и оглянулся на Эдит.

Она смотрела на камин с напряженным, непроницаемым выражением на лице. Он проследил за ее взглядом. На камине были высечены порнографические картины, которых он раньше не замечал.

Эдит издала стон с таким отвращением, что Фишер резко обернулся. Она дрожала. Он стащил с себя свитер и протянул ей. Она не взяла. Ее глаза не отрывались от его лица.