Антология - Монстры Лавкрафта (сборник) Страница 25

Но Керри смотрела не на здание, а на море позади него, что вздымалось к горизонту. Это место было похоже на остров, только если смотреть на него оттуда.

Она никогда не боялась бассейнов – вода в них была прозрачной. Но вот озера, океаны, реки… Это уже совсем другое. Темные воды, полные тайн и случайных могил. Затонувшие корабли и самолеты, дома в затопленных долинах… Гробницы страха, замурованные в другом мире, где им не место.

Примерно так же она чувствовала себя в ту минуту.

Кабинет полковника Эсковедо в административном здании напоминал камеру – почти такую же, какие бывают в тюрьмах. В отсутствие окон все освещение было искусственным, флуоресцентным и незавидным. При нем полковник казался старше, и Керри даже не хотелось думать, как она сама выглядела в таком свете. В одном углу пыхтел осушитель, но воздух все равно оставался спертым и сырым. И так день за днем. Наверное, такая работа напоминала работу в шахте.

– Вот как все обстоит. Почему именно сейчас? – начал он. – Их поведение практически не менялось с тех пор, как их переместили сюда. За одним исключением в конце лета 1997-го. Это длилось около месяца. Меня тогда здесь не было, но согласно записям, это был… – он замолчал, подыскивая правильные слова, – коллективный разум. Как будто они были одним организмом. Они проводили большую часть времени выстроившись под определенным углом к юго-западу. Тогдашний военачальник упоминал в своих отчетах, что они будто бы чего-то ждали. Прямо с нечеловеческим терпением. Потом они наконец перестали так себя вести, и все вернулось на круги своя.

– До настоящего времени?

– Девять дней назад они снова это начали.

– Кому-нибудь удалось выяснить, что такого особенного случилось в тот месяц?

– Мы считаем, что да. Хоть это и заняло годы. Три года назад один аналитик сопоставил кое-какие факты, да и то это была счастливая случайность. Возможно, вы слышали, как это происходит в подобных службах – никто ни с кем не общается, не делится наблюдениями. У вас есть ключ, но замок находится где-то в другом конце мира, а между вами нет никакого посредника, кто знал бы достаточно, чтобы соединить одно и другое. Сейчас с этим стало легче, чем раньше, но это только благодаря атаке одиннадцатого сентября, после которой они задумались над тем, чтобы действовать сообща.

– Так что произошло тем летом?

– Только послушайте, – произнес он и развернул свое кресло к оборудованию, находившемуся позади него.

Керри это было в любом случае интересно. То, что у Эсковедо может быть множество высококлассной аудио- и видеотехники, соединенной с парой тройных колонок и сабвуфером, казалось не просто чрезмерным, а даже неуместным, учитывая многофункциональность его кабинета. Он открыл доступ к аудиофайлу на жидкокристаллическом дисплее и нажал на кнопку воспроизведения.

Сначала послышался успокаивающий приглушенный гул, одновременно легкий и низкий – одинокий шум, которым какой-нибудь звукорежиссер мог сопроводить опустошение космического пространства в фильме. Но нет, этот звук не имел отношения к космосу. Это должно было быть связано с морем – все вело к морю. Это был звук глубинных вод, черных пропастей, куда никогда не проникал солнечный свет.

Затем раздался новый звук, с еще большей глубины. Как медленное извержение, он нарастал, усиливался, а затем снова ослабевал, оставляя после себя только шум вакуума. Через несколько секунд все повторилось снова, как рев из бездны, отчего тонкие волоски на затылке Керри встали дыбом – примитивная реакция. Но что могло быть примитивнее, чем океан и угрозы, таящиеся в его волнах?

Вот почему она никогда не любила море – никогда не знаешь, что находится на глубине, пока сам не окажешься там.

– Достаточно? – спросил Эсковедо. Казалось, его позабавил ее немой кивок. – Вот это и случилось тогда. Их коллективное поведение совпало с этим.

– А что это было?

– В этом весь вопрос. Это записали несколько раз летом 1997-го, но больше не повторялось. Мы прослушиваем океаны с 1960-го. Там размещено множество микрофонов, предназначенных для прослушивания советских подводных лодок, – тогда мы думали, что будем с ними воевать. Они находятся на глубине нескольких сотен футов вдоль слоя океана, который называется звуковым каналом. Для звукопроводимости эта глубина – как зона Златовласки, то есть в самый раз. Когда холодная война закончилась, эти микрофонные сети вывели из военной эксплуатации и стали использовать для научных исследований – слушали китов, сейсмическую активность, подводные вулканы и все тому подобное. Большинство из этого мгновенно распознается. Люди, занимающиеся прослушиванием записанных данных, в 99,99 процента случаев знают, с чем имеют дело – звуки соответствуют знакомым шаблонам. Но время от времени они получают материал, который распознать не удается. Они не подходят ни под один из известных образцов. Поэтому они дают ему какое-нибудь остроумное название, и он остается загадкой. Например, этот файл они назвали «Завывание». Похоже на то, как ребенок пукает в ванной, не так ли?

Керри указала на колонки.

– Ужасно большой ребенок в ужасно большой ванне.

– Вы уже забегаете вперед меня. Было определено, что этот звук исходит из южной части Тихого океана… возможно, это не случайно произошло в районе Полинезии. Она считается местом, откуда пришел так называемый «инсмутский облик». В 1800-х что-то было завезено из Полинезии во время торговых экспедиций морского капитана Обеда Марша.

– Вы говорите о болезни или о генетической аномалии?

Эсковедо похлопал рукой по стопке переплетенных бумаг на своем столе.

– Это вам решать. Здесь краткое описание, которое вам необходимо тщательно изучить, прежде чем завтра приступить к работе. Отсюда вы узнаете о городе и его истории. Все это – клубок фактов, слухов, местных легенд и много чего еще, но разбирать все это – уже не моя работа. Я имею дело только с фактами. Факт первый: я отвечаю за содержание шестидесяти трех человекообразных монстров, оторванных от остального мира, и я знаю, что они ждут чего-то аномального, но не знаю чего. Факт второй: в последний раз они так себя вели пятнадцать лет назад, тогда микрофоны записывали один из самых громких звуков на нашей планете.

– Насколько громкий?

– Каждый раз, когда раздавался этот звук, он не сосредотачивался в одной точке. Его было слышно на протяжении пяти тысяч километров.

От этой мысли у Керри закружилась голова. От чего-то столь мощного… не стоит ждать ничего хорошего. Что-то настолько громкое – это звук смерти, катаклизма и вымирания. Это был звук столкновения астероида, звук вулкана, который не просто извергается, а превращает в пар массу земли – Кракатау на острове Тира. Она представила, что стоит там, на северо-западной границе континентальной части США и слышит, как что-то происходит в Нью-Йорке. Ладно, в воде звук лучше распространяется, чем в воздухе, но тем не менее – пять тысяч километров.