Лис Арден - Мастер теней Страница 25

— Draug — na — Rut, veni to Dagor!

— Отлично. А что сие означает?

— Волк гнева, гряди на битву!

— А какими словами ты будешь заклинать погружаемого в уныние?

— Seine to fuin on Heleworn! Linge at Dehelduwatt, girif et Helkharakse…

— И как ты истолкуешь сие?

— М-м… Пожалуй, так: взгляни в глубину зеркала мрака! низринься в пепел, в ледяных челюстях содрогнись… Верно?

— Верно. А теперь давай рассмотрим следующую формулу…

Затем пришел черед учения о Тени, о той великой силе, что дремлет у ног каждого из смертных. Люцифер рассказывал своему ученику о ее первоэлементах, о их возможностях, о их мерзейшей мощи.

— … Иногда оказывается, что первоэлемент — всего лишь пусковой механизм, камешек, обрушивающий лавину. Возьми, к примеру, алчность. Следствием ее освобождения могут стать воровство, мошенничество, обман, даже убийство… Или гордыня. Возгордившийся человек начинает слушать, видеть, чувствовать и любить только себя… сколько боли он способен причинить в таком состоянии? А если он возгордится своею добродетелью?.. Главное — угадать, какой именно из семи первоэлементов освободить в каждом определенном случае. Вот об этом мы сегодня и поговорим…

Наконец, когда все знания, необходимые Мастеру Теней, были изложены и усвоены, Люцифер повел своего ученика в одну из дальних пещер, где обосновались кузнецы-цверги — народец неуживчивый, сквалыжный, жадный и мстительный, но удивительно искусный в деле изготовления магических предметов, предназначенных для служения Тьме. Один из них, едва завидев хозяина, оторвался от столика с инструментами, на котором возвышалось нечто вроде недоделанного ковчежца для святых мощей (это действительно был ковчежец, за таковой его и продали какому-то аббатству, но вот вместо святых мощей там был коготь морского дракона, обладающий удивительным свойством притягивать к себе молнии…) и дробной рысью подбежал к нему.

— Мое почтение, господин. Желаете посмотреть на нашу работу? Или у вас есть новое дело для нас?

— Угадал, уважаемый Гронто. Вот, привел вам своего будущего придворного Мастера, а это — материал для его магического предмета, — и Люцифер потряс в воздухе небольшим кожаным мешочком, — очень прошу тебя, Гронто, оторвись на время от своей безделушки, помоги ему.

— Слово господина — как дыхание вечности. Пойдемте со мною, юноша, — и цверг повел несколько опешившего от такого «комплимента» ученика (уже давным-давно вышедшего из юношеского возраста) к отдельно стоящему столу.

— Что ж… посмотрим, — и маленький кузнец высыпал на гладкую каменную столешницу несколько (семь) драгоценных камней, немалой величины и поразительной яркости. Цверг сопнул носом, запыхтел как кузнечные мехи… было ясно, что если бы не истинная преданность господину и не желание блеснуть мастерством, помогая самому придворному Мастеру, то он, Гронто Медный Штырь, уже давно бы перерезал «юноше» горло, спихнул его тело в ближайшее озерцо лавы и сидел бы себе, любовался камушками всласть.

— Что будем делать, господин будущий Мастер? Жезл, медальон, ларец?

— Нет, уважаемый мэтр Гронто, не это. Не с руки мне будет медальон крутить или ларцом размахивать. А сделаем мы, пожалуй, кольцо.

— Кольцо? — усомнился Гронто, — Не многовато ли камней для одной оправы? Посмотрите, как они прекрасны! Каждый из них достоин собственной оправы, разве не так?

— Может, и так, но семь колец на руках мужчины — еще больший перебор, мастер Гронто. Нет, их судьба — быть в одной оправе… А расположить их надо вот так… — «юноша» нарисовал на листе пергамента причудливый, с плавными изгибами контур и принялся выкладывать на него камни.

— Вот так… Здесь — черная бездна уныния, застывшая кровь гнева, осколок небес гордыни и — розовый сгусток сладострастия; а вот сюда — рыжее пламя кухонного очага для чревоугодия, золотые блестки для алчности и фиолетовый яд зависти. Ну, что скажете, мастер?

— Что скажу?… Скажу, что ежели бы у Господина не было на вас столь определенных и необратимых планов, то я выпросил бы вас к себе в ученики… а потом ходил бы и пыжился от гордости: мол, я его основам учил, вот оно как!.. Отменно придумано, будущий Мастер — ритм задан, мера соблюдена, все на своих местах… ни один не потерялся… Ну, а теперь уж моя очередь. Вам — задумывать, мне — замысла суть созидать. Приходите через два дня на третий, раньше не управлюсь, много тонкой работы.

— Удачи вам, мастер Гронто.

— Благодарствую. Ну, бывайте!..

… И старый цверг не подвел. Кольцо действительно вышло на славу; оно удобно устроилось на указательном пальце ученика Люцифера, не мешало, не соскальзывало. Недоставало ему пока только одного — силы.

В этот день Люцифер усадил будущего Мастера Теней напротив одного из закрытых зеркал.

— Сегодня я познакомлю тебя с твоими будущими товарищами по цеху, с другими моими придворными Мастерами. Пока заочно; встретитесь, когда ты обретешь силу истинного Мастера. Смотри, — с этим словом Люцифер откинул расшитую павлиньими глазками ткань и дохнул на гладкую, непроницаемо серую поверхность зеркала. Оно затуманилось, пошло радужными разводами, стало светлеть и, наконец, сделалось совершенно прозрачным, как родниковая вода. Немного погодя в зеркале стали появляться фигуры и лица, Люцифер подробно разъяснял ученику их возможности и род занятий.

— … Это — Мастер Сновидений, в обиходе — Кошмарик. Да, чуть не забыл тебе сказать, что у моих Мастеров есть имена официальные, можно сказать — ритуальные, они — для работы; а между собой они употребляют дружеские прозвища… так как-то уютнее. Так вот, Кошмарик… видишь, он сейчас помавает жезлом… он злой гений призрачной страны снов.

Из глубины стекла на них смотрел изящный юноша с иссиня-черными, длинными волосами и красивым лицом злой девочки; на нем был серебристый камзол, длинный белый плащ, а в руке он держал небольшой серебряный жезл, украшенный живыми алмазами (то есть теми, что не уснули в утробе недр, а сохранили голос и помнят свои песенки).

— Мастер Сновидений насылает злые, обидные, страшные сны, своими бесплотными ужасами он может довести человека до помешательства… Или пришлет сон-обманку — по всем признакам вещий, а на деле — сущее надувательство… А вот это — Мастер Мести. Ну конечно она — женщина, разве может мужская мстительность равняться с дамской?! И в подметки не годится!..

У Мастера Мести были огненно-рыжие, буйно вьющиеся волосы, сверкающие зеленые глаза и упрямо сжатый рот; на фоне ее травянисто-зеленого платья выделялся золотой пояс, лежащий на бедрах, к нему был прикреплен (безо всяких ножен) кинжал — искусной работы, блистающий драгоценной рукоятью и с лезвием, покрытым пятнами засохшей крови.