Линкольн Чайлд - Кабинет диковин Страница 26

Сразу же после обнаружения письма Американский музей естественной истории изъял коллекцию Шоттама из архива. Первый заместитель директора музея Роджер Брисбейн заявил, что изъятие собрания Шоттама «является частью давно запланированной программы по консервации архивных материалов и не имеет ни малейшего отношения к текущим событиям». Мистер Брисбейн рекомендовал нам по всем вопросам обращаться к Гарри Медокеру из отдела по связям с общественностью. Тем временем мистер Медокер на все звонки «Нью-Йорк таймс» не отвечает".

Статья продолжалась и на внутренней полосе, где репортер с видимым удовольствием смаковал подробности старинных убийств. Фэрхейвен прочитал статью до конца, а затем вернулся к началу. Сухие страницы «Таймс» слегка шуршали, повторяя шелест листьев деревьев, стоящих снаружи в огромных фарфоровых горшках.

Фэрхейвен медленно положил газету на стол и снова взглянул на раскинувшийся под ним город. На противоположной стороне парка он видел гранитные башни и блестевшую в народившемся утре медную крышу Музея естественной истории. Фэрхейвен слегка пошевелил пальцами, и перед ним возникла новая чашка чая. Посмотрев на белый фарфор без всякого удовольствия, он одним глотком осушил чашку. На столе появился телефон.

Фэрхейвен знал все, что касалось развития рынка недвижимости, хитросплетений городской политики и проблем пиара. Он прекрасно понимал, что статья таит в себе огромную потенциальную опасность. Следовало немедленно предпринять самые жесткие меры.

Строительный магнат немного подумал, решая, кто должен первым услышать его звонок. Через секунду он уже набирал номер личного телефона мэра, который знал наизусть.

Глава 9

Дорин Холландер, постоянно проживающая в доме номер 21 на Фэзер-лейн в городе Пайн-Крик, штат Оклахома, оставила своего супруга сопеть и похрапывать на двадцать шестом этаже гостиницы. Глядя на широченную Сен-трал-Парк-Вест, она решила, что настало самое подходящее время для того, чтобы посмотреть в музее «Метрополитен» картину Моне «Кувшинки», репродукцию которой она видела в доме золовки. Ее супруг – техник по обслуживанию кабельной сети в Оклахоме – не испытывал к искусству ни малейшего интереса. Дорин была готова биться об заклад, что к тому времени, когда она вернется, муженек все еще будет дрыхнуть.

Сверившись с картой для туристов, бесплатно предоставленной отелем, она открыла для себя, что музей находится как раз на противоположной стороне парка. Короткая прогулка. И нет никакой нужды вызывать дорогостоящее такси. Дорин Холландер обожала пешие прогулки. И кроме того, это поможет организму быстрее сжечь калории, полученные от пары круассанов со сливочным маслом и джемом, которые она столь неосмотрительно употребила на завтрак.

Женщина вышла из отеля, перешла через авеню и вошла в парк через ворота Александра Гумбольдта. Было прекрасное осеннее утро, над вершинами деревьев виднелись крыши высотных зданий на Пятой авеню. Нью-Йорк. Восхитительное место, если вам не приходится жить в нем постоянно.

Путь пошел под уклон, и Дорин вскоре оказалась на берегу очаровательного пруда. Она огляделась, прикидывая, с какой стороны лучше обогнуть пруд: справа или слева. Дорин сверилась с картой и решила, что путь налево окажется короче.

Она снова двинулась вперед на крепких ногах сельской жительницы, вдыхая полной грудью свежий воздух. «Удивительно свежий», – подумала Дорин. Мимо нее то и дело проносились велосипедисты и любители роликовых коньков. Вскоре она оказалась на очередной развилке. Основная аллея сворачивала к северу, но в том направлении, куда она двигалась, через заросли шла тропа. Дорин развернула карту. Тропы на ней не было, но Дорин не сомневалась, что сама способна определить, какой путь правильный, а какой – нет. Короче говоря, она двинулась вперед.

Очень скоро тропа раздвоилась, потом раздвоилась еще раз, прихотливо извиваясь между небольшими возвышениями и скальными выступами. Время от времени в просветах между ветвями возникал ряд небоскребов на Пятой авеню. Эти дома служили для нее путеводным маяком. Заросли становились все гуще, но ей начали встречаться люди. Очень странно. То там, то здесь она видела молодых мужчин. Молодые люди стояли с небрежным видом, сунув руки в карманы. Создавалось впечатление, что они кого-то или чего-то ждут. Все молодые люди выглядели весьма привлекательными. Они были прекрасно одеты, а их волосы хорошо ухожены. Утро за деревьями становилось все ярче, и Дорин совершенно не испытывала страха.

Остановившись, чтобы свериться с картой, Дорин обнаружила, что место, в котором она оказалась, называется «Лабиринт». Дорин решила, что название выбрано очень точно. Дважды она ловила себя на том, что движется в обратном направлении. Человек, планировавший этот небольшой лабиринт, явно хотел, чтобы те, кто в него попал, теряли ориентировку.

Что ж, Дорин Холландер не из тех, кто легко утрачивает ориентиры. И уж конечно, не в такой крошечной рощице в центре парка. Для человека, который вырос, странствуя по лесам и полям восточной Оклахомы, это было бы просто смешно. Прогулка, правда, превращалась в маленькое приключение, но Дорин просто обожала маленькие приключения. Именно поэтому она и вытащила мужа в Нью-Йорк. Ведь пребывание в этом городе само по себе являлось маленьким приключением. При этой мысли Дорин заставила себя улыбнуться.

Нет, это полная ерунда! Она снова шагала в обратном направлении. С невеселым смешком женщина развернула карту. Увы: вся территория «Лабиринта» обозначалась однообразным зеленым цветом с изображением деревьев. Она огляделась по сторонам. Возможно, один из этих симпатичных молодых людей сможет показать ей выход.

В просвете между листвой она увидела две фигуры. «Интересно, чем они здесь занимаются?» – думала она, направившись в их сторону. Пройдя еще пару шагов, она отвела в сторону ветку и всмотрелась. Всего через миг ее любопытствующий взгляд сменился взглядом недоуменным, а еще через мгновение наполнился ужасом.

Отпустив ветку, она развернулась и начала продираться сквозь кусты. Ей все стало ясно. Это просто отвратительно. Теперь Дорин хотела как можно быстрее убраться из этого места. Желание увидеть «Кувшинки» испарилось. Она не хотела верить своим глазам, но отвергнуть реальность было невозможно. Все оказалось точно так, как она слышала по телевизору в передаче «Клуб 700». Нью-Йорк – Содом и Гоморра нашего времени! Дорин так спешила, что начала слегка задыхаться. Назад она оглянулась всего лишь один раз.

Когда за спиной молодой женщины раздались шаги, она их не услышала. А в тот миг, когда на ее голову опустился черный тяжелый капюшон и в ноздри ударил острый запах хлороформа, она, теряя сознание, увидела высящийся средь пустыни соляной столп.

Глава 10

Выдающаяся личность современности, доктор Фредерик Уотсон Коллопи величественно восседал за столом девятнадцатого века и задумчиво взирал на портреты мужчин и женщин, занимавших до него императорский трон. Во времена наивысшей славы музея – в те времена, когда этот стол был еще новым – директора Музея естественной истории сочетали в себе качества настоящих провидцев, путешественников и ученых. Берд, Трокмортон, Эндрюс. Их имена следовало бы отлить в бронзе. Восторг Коллопи несколько угас после того, как его взор обратился на изображения более поздних владельцев этого огромного углового кабинета – несчастного Уинстона Райта и его наследницы Оливии Мерриам, правление которой, надо сказать, продолжалось очень недолго. Доктор Фредерик Коллопи испытывал огромное удовлетворение оттого, что ему удалось вернуть посту директора его прежнее достоинство и значение. Он осторожно погладил свою великолепную бороду и, приложив палец к губам, погрузился в раздумья.

Директор не понимал, почему, несмотря на все успехи, у него постоянно возникают приступы меланхолии.

Чтобы спасти музей, он вынужден пойти на некоторые жертвы. Его очень угнетал тот факт, что научные исследования все больше уступали место громким шоу, открытиям новых сверкающих залов и сенсационным выставкам. Сенсационным... Это словцо вызывало у него отвращение. Но как бы то ни было, в Нью-Йорке занималась заря двадцать первого века, и те, кто не сможет играть по правилам нового столетия, обречены на гибель. Даже его самым великим предшественникам приходилось нести свой крест. Никто не в силах противостоять ветрам времени. Музей выжил. И это было самое главное. И только это имело значение.

Перед мысленным взором директора возник ряд его весьма достойных предков-ученых. Двоюродный прадед Амаса Гринью был другом самого Дарвина и прославился открытием в Индокитае нового вида рыбы – «морского черта». Двоюродная бабка Филомена Уотсон первой начала изучать образ жизни туземцев Огненной Земли. А дед Гарднер Коллопи был известнейшим герпетологом. Директор припомнил и свое научное достижение. В далекой молодости ему удалось уточнить классификацию человекообразных обезьян. Не исключено, что если ему улыбнется удача и он пробудет на своем посту еще несколько лет, то его имя будет упоминаться наравне с великими директорами прошлого. Нельзя исключать и того, что его имя увековечат на стене Ротонды.