Татьяна Форш - Цыганское проклятье Страница 26

Он не понял, как оказался в чреве этого огромного зала и, повинуясь пробуждающимся инстинктам, задергался в ритме возле какой-то девчонки. Музыка лилась без остановки, и вскоре он забыл, зачем пришел сюда. Забыл о том, что кого-то ждет, что он кого-то ищет. Сколько мимо него хороводом пролетело девичьих лиц, сколько рук старательно прижималось к нему, стремясь ненадолго избавиться от одиночества, почувствовать власть обладания, Федор не знал, полностью растворившись в этом сумасшедшем вечере.

Вдруг в какофонию попсовых песенок вплелись звуки Венского вальса. Федор ошарашенно огляделся и замер, точно парализованный, глядя, как к нему, лавируя в толпе, пробирается Лена. В длинном, ниже колен, светлом платье, на плечи по-деревенски накинута шаль-паутинка. Волосы распущены, золотом стекают до талии. В руках цветы. Сирень, кажется…

– Ты искал меня? – Она остановилась так близко, что у Федора зачесались руки сжать ее, почувствовать тепло ее хрупкого тела. Закружить в танце… Но вместо этого он спрятал руки за спину и хрипло выдохнул:

– Да. Надо поговорить.

Она улыбнулась:

– Ну, говори…

– Здесь? – Он оглянулся.

– Здесь… – Она завела за ухо непокорную прядь. И не просто завела, а сделала это так, что Федор чуть не умер от охватившего его желания.

– Ладно. – Господи! Хорошо, что тут темно! – Я сегодня видел тебя в монастыре. В крыле, куда никого из нас не пускают. Но без этого материала полноценного фильма не снять. Я хотел тебя попросить: завтра договорись с местными, чтобы нас пропустили. Очень надо! Мы в долгу не останемся. Или я объясню, как снимать, дам портативную камеру, нажмешь на кнопочку – и порядок!

Лена рассмеялась:

– Там же опасно…

– Ну, видимо, не так уж и сильно, если ты там прогуливаешься. – Федя тоже улыбнулся, понимая, что безумие, охватившее его, исчезло, едва он заговорил о работе.

– Ну… я это я! – Девушка покачивалась в ритме вальса, не сводя с Федора ярко-синих глаз. – Может, потанцуем, красивый?

Федор шагнул ближе, обнял ее за талию и притянул к себе. Как легко она может стать другой. Еще сегодня испуганно смотрела на него и даже разговаривать отказалась, а сейчас…

Следующие несколько минут оказались для него райским блаженством. Он не видел никого, кроме Лены, и не слышал ничего, кроме этой невероятной, фантастической музыки и голоса девушки, вплетающегося в сердце:

– Ты любишь меня, хороший мой?

– Да! Больше жизни!

– Ты помнишь меня, Алешенька?

– Помню, Машенька! Всегда помнил…

Машенька?

А, не важно!

Ах, какие у нее нежные губы… Как же он по ним истосковался!

Хорошая оплеуха заставила его отпрянуть от девушки и оглядеться. В ушах снова загремела танцевальная музыка, а вместо Лены рядом скалился Максим:

– Так и знал, что ты ко мне не равнодушен! Сначала потанцевать дернул, потом обниматься начал. Нет, я, конечно, дорожу твоей дружбой, но, знаете ли, вольности терпеть не согласен!

– Чего?! – Федор отпрянул от него и завертелся как сумасшедший, стараясь разглядеть среди танцующих белое платье Лены. Не найдя, принялся трясти друга как липку: – Где она? Где?!

– Ты совсем сбрендил? – Макс отпихнул его и помрачнел. – И вообще! После того, что ты вытворил, я, вместо того чтобы искать тебя по деревне, совершенно спокойно мог бы уйти в монастырь вместе с друзьями и…

– И? – Федор взял товарища за плечи и потащил к выходу, совершенно не обращая внимания на взгляды и перешептывания. Когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, в голове прояснилось. – Как ты здесь оказался? Куда ушла Лена?

– Ладно. – Макс выдернулся из его рук и нервно закурил. – Я расскажу тебе правду. Самую что ни на есть правду. То есть то, что видел сам. И если моя правда вдруг как-то не срастется с твоей, ты не будешь орать, душить меня и вообще выделывать какие-нибудь подобные штучки. Хорошо?

Федор помолчал. Забрал у него сигарету и, глубоко затянувшись, выдохнул:

– Хорошо. – Как человек, выросший в семье медиков, он знал все о вреде курения и старался не курить, а если и курить, то очень редко. Но после такого предисловия друга – сам Бог велел.

– Ладно. – Макс с сожалением посмотрел на сигарету, полез за второй, но так ее и не прикурил. – Когда я пришел в клуб, ты танцевал с какой-то девицей. Я направился к тебе. Увидев меня, ты подошел, начал что-то говорить о втором этаже, а потом сцапал меня за филейные места и начал так отчебучивать, что, боюсь, после такого танца местные доярки на нас больше и не посмотрят. А потом еще и целоваться полез. Ты уж извини за оплеуху, но это был перебор! – Давясь смехом, Макс посмотрел на мрачную физиономию друга и тоже стал серьезным. – Федь, Федька! Что с тобой, а?

– Да хрен бы знал! – Федор сделал еще одну затяжку и щелчком откинул сигарету в темноту. – Понимаешь, вместо тебя мне привиделась Лена. Ну, к которой мы ходили… Я попросил ее, чтобы завтра она провела нас в левое крыло. И она согласилась. Потом мы потанцевали, ну и… потом случился ты. Макс, только честно! Реально, как ты говоришь, все это время вместо Ленки был ты?

– Мамой клянусь! – Он выпучил глаза в доказательство своих слов и хлопнул друга по плечу. – Не переживай. Может, на тебя так местный воздух действует? Вчера ты тоже гнал будь здоров, но вчера мы напробовались местной самогонки с пивом. Сегодня ты же ничего не пил?

Федя искренне помотал головой:

– Абсолютно!

– Угу. И у местных ничего не ел.

– Ну, ты же со мной был.

– Не всегда!

– Не ел!

– Цветочки не нюхал?

– Нет.

– Мухоморы не употреблял?

– Что, совсем уже?

– Да ладно ты, не злись! – Макс хлопнул друга по спине и спустился вслед за ним по лестнице. – Слушай, пойдем домой? Точнее, в монастырь… Раз уж все равно доярки в нас разочаровались?

Крик они услышали внезапно. Вот еще только что играла музыка и раздавался смех, но стоило им свернуть на другую улицу, как их обступила тишина. И этот крик точно нож вонзился в сердце. Федор понял, что уже не идет, а бежит туда, откуда доносились звуки борьбы, и женский голосок что-то неразборчиво бормотал и снова срывался в крик.

Белое пятно он увидел издалека. Подбежав ближе, понял, что это не пятно, а девушка в белом платье, а вот двое, нависших над ней, явно портили пасторальную картину и были здесь не к месту.

Цапнув одного за шиворот, Федор с разворота врезал ему в скулу, оттолкнул и развернулся ко второму. Но тот уже сцепился с Максом, они катались по траве, дубася друг друга и рыча как голодные волки. О том, что побитый им бандюган окажется не из робкого десятка и захочет мести, Федя как-то не подумал, за что и схлопотал кулаком в челюсть. Ярость поднялась тяжелой волной, отключая разум. Кулаки без устали принялись молотить неведомого врага. Кажется, ему тоже порядком досталось, но он этого даже не почувствовал.