Марина Линник - Потерянные во времени Страница 26

Профессиональное чутье не подводило журналистку: Мано нашла зацепку. Если она права, то эта женщина знает всю правду об острове Безвозвратном, а значит, и сможет с уверенностью сказать, существует ли там червоточина или это только игра воображения плюс странное стечение обстоятельств.

– Вождь разрешает встретиться с ней, – после долгих переговоров с Ндамбуки ответил Кадика. – Только он предупреждает, что не видел ее уже долгое время. Шаманка живет особняком и общается с племенем только тогда, когда сама этого пожелает. Однако Ндамбуки не знает, примет ли чужестранку Прагасса, так зовут странную женщину.

– Кто-нибудь может показать мне дорогу к ней? – обратилась Мишель к Дидо.

Проводник перевел вопрос Ндамбуки. Тот с сомнением поглядел на молодую женщину и задумался. Подозвав местного шамана, он долго совещался с ним, видимо, решая, стоит ли малоизвестным людям знакомиться с Прагассой, не разгневается ли она на племя, не нашлет ли на них беды? Как потом выяснила журналистка, все, включая самого вождя, очень боялись эту женщину, считая старуху колдуньей.

– Вождь дает согласие, – после долгой паузы перевел Кадика. – Ндамбуки даст проводника, который и отведет к ней.

– Поблагодарите вождя за все, что он для нас сделал, – попросила, просияв, Мишель.

– Вождь вновь задает вопрос: не хотите ли вы стать его женой? – усмехнулся Дидо, подмигнув журналистке. – Ему нравятся женщины со светлыми волосами.

– Мое вероисповедание запрещает мне иметь двух мужей, – густо покраснев, ответила Мишель. Она опустила глаза и замялась.

– Мадемуазель Мано, я пошутил, – рассмеялся Кадика, весело взглянув на нее. – Вождь сказал, что вы можете идти, отдохнуть перед дорогой. В полдень подойдет проводник и отведет к Прагассе.

– Что сказал вождь? Ндамбуки даст нам плот? – задал вопрос Жермен, подойдя к журналистке. – Салют, Дидо!

– Сначала мы должны сходить к одной женщине, – бросила на ходу Мишель и обратилась к Аннет: – Вы еще здесь, Нетти?

– А куда нам торопиться? Твоя мама ведь прибьет меня по возвращении за то, что оставила тебя одну в Африке. Так что мне спешить некуда, подруга.

– Нетти, я знаю, что ты обижена на меня. Но так будет лучше и для тебя, и для меня.

– Когда ты планируешь вернуться? Я же должна буду что-то сказать мадам Мано, – как бы невзначай спросила Аннет, внимательно посмотрев на Мишель.

– Это будет зависеть от одной встречи. Только она даст ответ на интересующий меня вопрос. Если мои догадки подтвердятся, то это будет сенса… Уже пора идти? – крикнула Мано Дидо, увидев, что он машет ей рукой. – Прости, дорогая, мне надо отправляться. Не обижайся! Обещаю, когда все закончится, я расскажу обо всех событиях в мельчайших подробностях. А может, даже книгу напишу… Передавай маме и папе привет от меня. Все будет хорошо!

– Ты оставишь ее с этим недотепой? – глядя вслед уходящим фигурам, поинтересовался Филипп.

– А что мне еще остается? Наше присутствие в деревне вызовет у Мишель подозрения. А я не хочу, чтобы она обо всем догадалась. Этого надо как-то избежать.

– Мы можем остановиться где-нибудь поблизости и по спутнику наблюдать за их перемещениями, – пожал плечами Филипп. – Пока вы разговаривали, я сунул ей маячок в рюкзак. Так что мы будем знать обо всех передвижениях Мишель и этого недоумка.

– Ты здорово все придумал, дорогой, – замурлыкала подле него Аннет, поднимая с земли рюкзак. – Только не будем сильно удаляться от деревни.

– Как скажешь, милая, как скажешь, – поцеловав жену в губы, проговорил Филипп. И, еще раз взглянув вслед удалявшимся людям, побрел за ней.

– Что же Мишель хочет скрыть, и куда она направилась?

Глава 14

Жилище странной женщины, которую одновременно уважали и боялись в племени, находилось в получасе ходьбы от деревни по пустынной местности вдоль озера. Группа людей, состоявшая из журналистки, фотографа, Дидо и проводника, шла молча; каждый был погружен в свои мысли. Несмотря на календарную зиму, погода в этой части земного шара была великолепна: теплый ветерок трепал волосы путников, а не жгучее солнце согревало их после прохладной ночи, проведенной в деревне. Одиночные крики птиц, долетавшие с озера, да ворчание верблюдов, которые паслись неподалеку – вот и все звуки, нарушавшие покой каменистой пустыни.

– Нам еще долго идти? – прервала затянувшееся молчание Мишель.

– Наш проводник сказал, что почти дошли, – перевел Кадика, вытирая рукавом рубашки пот со лба. – Смотрите! Там… за тем холмом. Перейдем через него, и тогда уже…

– А вы когда-нибудь слышали об этой женщине? – внезапно спросил Жермен.

– По правде сказать, поначалу мне очень не понравилась идея посетить ее… Да, до меня доходило много слухов и небылиц.

– И каких именно? – поинтересовалась журналистка, останавливаясь.

– Ну, одна гласит, что Прагассе не менее трехсот лет. Вы сами должны понимать, что это чушь. Так долго не может прожить никто, а уж тем более здесь.

– Что есть, то есть, – согласился с ним фотограф.

– Хотя… я ездил в эту деревню еще с отцом, – продолжил Дидо, поправляя съехавшую на лоб шляпу. – И уже тогда она казалась мне глубокой старухой. А мне-то было всего лет десять. Сейчас уже перевалило за пятьдесят, а Прагасса осталась такой же, какой я впервые увидел странную женщину.

– В детстве на многие вещи мы смотрим через призму своего сознания. Наше восприятие окружающего мира со временем меняется, но воспоминания, сохранившиеся с тех времен, остаются такими же. Подобная история случилась со мной примерно в том же возрасте. К нам в школу пришел новый учитель. Увидев его в первый раз, я решила, что он глубокий старик, хотя, как потом выяснилось, преподаватель был ровесником моего отца. В вашем случае, по-видимому, разум сыграл ту же шутку, что и со мной, – заметила Мишель, проходя мимо стоявших мужчин.

– Что-то я не совсем понял, – морщины покрыли большой лоб Дидо.

– Не бери в голову, – похлопал его по плечу Жермен и поспешил за журналисткой, догонять ушедшего уже далеко проводника.

Наконец, они поднялись на самую высокую точку холма и становились, чтобы отдышаться, а заодно и оглядеть местность, простирающуюся у них под ногами. За холмом уходящий вдаль ландшафт мало отличался от виденного: все та же пожухшая растительность, все та же каменистая, коричнево-серая пустыня с одинокими малорослыми деревьями и кустарниками. Единственным изменением в пейзаже стал озерный берег, не пологий, как в долине, где располагалась деревня, а скалистый. Но не он притягивал взгляд людей. У основания холма, огороженного вбитыми в землю кольями (правда, впоследствии никто так и не смог объяснить, откуда они взялись здесь в таком количестве), стояла небольшая хижина, по форме напоминавшая куб, что было совершенно нетипично для африканских построек.