Александр Анин - Миллион миллионов, или За колёсиком Страница 26

Мхов сидит за маленьким столиком в углу и пьёт уже второй бокал ледяного тёмного пива «Лёфе». Он ждёт Клару, чтобы с ней отвлечься хоть ненадолго от навалившихся проблем. Сегодня днём звонил Лановой. По просьбе Мхова, он побывал в Склифе, поговорил тет-а-тет с заведующим отделением, где находится лаборантка. Одна сторона лица у девушки довольно сильно обожжена, понадобится пересадка кожи. Правый глаз под угрозой, необходима операция. Лановой передал врачу деньги, попросил организовать всё в лучшем виде, пригласить каких надо специалистов, оставил свой телефон для контактов насчёт дальнейшего приватного финансирования. К Алексею, между тем, с утра приезжал семейный доктор, нашёл у него переутомление, сказал, мол, ничего страшного и прописал что-то общеукрепляющее.

Вместе с мыслями о сыне внутри у Мхова начинает ворочаться тяжёлая злоба. Он залпом допивает пиво, с надеждой смотрит в сторону входа и, чудо! в дверях появляется Клара. На ней классический джинсовый костюм «Олд Вашингтон» небесно-голубого цвета, светлые волосы забраны по бокам в две смешные косички. Летящей походкой она проносится через зал, небрежно целует Мхова куда-то рядом с ухом, усаживается напротив.

Мхов расслаблено глядит на неё, ему очень хочется сказать, что он соскучился и рад встрече, но вместо этого он коротко спрашивает:

— Что пьёшь?

— Три золотые текилы, — не долго думая, выбирает Клара.

— Что ешь?

— Свиную рульку с жареной картошкой.

Мхов делает знак рукой и заказывает подскочившему официанту текилу и мясо для Клары, ещё пива и рыбу с овощами для себя.

— Как дела? — дежурно интересуется Клара.

— Да-а… — Мхов неопределённо машет рукой.

— Узнал про того мужика?

Мхов пожимает плечами.

Какое-то время они сидят молча, просто разглядывая друг друга, при этом Мхову определённо кажется, что у Клары что-то на уме.

— Мхов, — наконец говорит она.

— М-м?

— Давай рванём куда-нибудь на недельку. В тёплые страны…

Мхов так отчётливо представляет себя и её, лежащих на белом песке на берегу океана отдельно от всего, что сердце сжимается от невозможности организовать этот рай немедленно.

— Сейчас никак, — он накрывает своей ладонью её ладонь. — Подожди немного. Может, на Новый год…

Клара смотрит ему в глаза.

— Кирилл, тебе надо уехать, — говорит она.

— Зачем? — усмехается Мхов, но внутри у него неприятно пустеет от той серьёзности, с которой она это сказала.

— Не знаю, — Клара отводит взгляд. — Просто чувствую, что тебе сейчас не надо здесь быть.

— Что-то случилось? — как можно беззаботнее спрашивает Мхов.

— Да откуда мне-то знать, что у тебя случилось, или не случилось? — слегка раздражается Клара. — Просто…

— Ну, тогда, любимая, ты лучше знаешь что? Ты лучше выпей, — не церемонясь, перебивает её Мхов и кивает на официанта, приближающегося к их столу с заказом.

Клара немедленно и резко высвобождает свою ладонь из-под его ладони.

— Ва-ау! — презрительно тянет она и, схватив прямо с подноса официанта рюмку с текилой, одним глотком опорожняет её.

— Ну вот и молодец, — одобряет Мхов.

Клара не обращает на него внимания, она ножом и вилкой терзает огромный кусок свинины, сочащийся светлым соком.

Только лишь набив рот мясом и картошкой, она с трудом произносит:

— Уиэоой!

Мхову смешно и он тихо смеется, должно быть, это означает «ну и хрен с тобой».

Музыканты, несколько минут назад вышедшие на сцену, заканчивают свои приготовления, берут несколько ленивых аккордов, обкуренный солист сломанным голосом заводит блюз:

А у нас на фирме непонятки пошли,Не успели бандиты отъехать – прокурорские пришли.А я хотел соскочить и свою долю продал,А мой партнёр Вася за это мне по ебалу дал.А я был торчёный и его обматерил,А Вася за это мне вообще ебло разбил.Я подался в больницу, а она на замке,Я пришёл с Васей мириться, а он с пулей в башке,Я побежал в ментовскую, а там мудак на мудаке,Я приполз к жене, а её кто-то ебёт на толчке!Оуоу! ебёт на толчке…Я поперся по улице, и на меня наехал «мерс»,А хозяин вылез и на меня залез.Я пошел дальше, и на меня наехал «ниссан»,А хозяин вылез и на меня нассал.Я лежал, где оставили, и на меня глазела Луна,Я звал свою смерть, но ко мне не пришла она.Тогда я уснул и видел, что по Африке еду на белом слоне,А ещё, что по прерии еду на чёрном коне,А ещё, что в ракете лечу к Луне,А проснулся на асфальте весь в блевотине.А из подворотни выползла какая-то блядь,Она села на корточки и начала срать.Я смотрел на ее жопу и меня возбуждала она,Она была большая и ждущая, как родная страна.Оуоу! родная страна…Раньше нам говорили, что мы лучше всех,А потом нам сказали, что мы хуже всех.Теперь нам говорят, что мы вроде опять ништяк,И это правильно, потому что Владимир Владимирович Путин говорит так.И то, бля: кто себя ненавидит, кто полюбит того?А если и полюбит, то такое же говно.А мне нельзя быть говном – Вася умер за то, чтоб я не был говном,Я должен быть адекватным не нищим пацаном.И все мы должны быть адекватными не нищими пацанами,И тогда американцы и остальные засранцы заебутся тягаться с нами!Оуоу! американцы! Оуоу! бля, засранцы! Заебутся тягаться с нами…Вот я возьму свои бабки и вложу их в реальный сектор экономики,И тогда все твари запрыгают, как сраные гномики.И тогда к нам рекой потекут инвестиции,И Москва, слышь, суки, станет деловою столицеюмира. Ну кому ещё непонятно?! Хуй вам в рот, ебаные черти!Кто ещё хочет комиссарского тела?! Кому не хватило Васиной смерти?!Я теперь понял расклад и знаю, что делать, а именно:Надо бросать на хуй кокс и шлюх, оуоу! надо родину любить, не надеясь, что это взаимно!

Остаток вечера проходит мирно. Клара словно забыла о заведённом ею разговоре, и они многословно обсуждают ничего не значащие пустяки. Но в итоге, встав из-за стола, Мхов всё равно ощущает внутри себя постороннюю пустоту, правда, локализовавшуюся до размеров тревожно пульсирующей точки.

От трёх текил Клару немного разморило; садясь в машину, она теряет равновесие и чуть не падает на тротуар. Мхов вовремя ловит её, удерживает, прижимает к себе и вдруг, через горячий алкогольный запах, взасос целует в губы. Она, смеясь, отбивается, Мхов заталкивает Клару в пахнущий разогретой кожей салон, чувствует, что ещё немного, и он станет иметь её прямо здесь, на заднем сиденье автомобиля. Поэтому он хрипло командует водителю: