Чак Паланик - Колыбельная Страница 27

Устрица называет номер телефона. Выуживает из мешочка для талисманов кредитную карточку и зачитывает ее номер и дату, до которой она действительна. Он просит, чтобы ему перезвонили, когда объявление будет набрано, чтобы сверить окончательный текст. Он говорит, что объявление должно появляться каждый день на протяжении всей следующей недели в разделе ресторанной критики. Он закрывает крышку на телефоне и убирает антенну.

– Сколько коренных американцев погибло от болезней, завезенных из Старого Света, от желтой лихорадки и оспы, – говорит Устрица. – И растения тоже гибнут. В 1930 году, с грузом бревен для мельницы, сюда из Голландии завезли болезнь, поражающую деревья, в частности вязы. В 1904-м – болезнь, поражающую каштаны. Патогенный грибок, поражающий вязы. Экологи опасаются, что азиатские жуки-дровосеки, которые появились в Нью-Йорке в 1996-м, в скором времени уничтожат все пенсильванские клены.

Для контроля над популяцией луговых собачек, говорит Устрица, фермеры заразили колонии этих животных бубонной чумой, и к 1930 году вымерло 98 процентов всех луговых собачек. От чумы также погибло еще 34 вида коренных грызунов. И каждый год от нее умирает несколько человек, кому особенно “повезет”.

Совершенно без всякой связи на ум приходит баюльная песня.

– А вот мне, – говорит Мона, и я возвращаю ей книгу, – мне нравятся древние традиции. Знаете, как я вижу нашу поездку? Как мой личный духовный поиск. Я приму новое индейское имя, – говорит она, – и полностью преображусь.

Устрица достает сигарету из своего хопи-мешочка и говорит:

– Ничего, если я закурю?

И я говорю: очень даже чего.

А Элен говорит:

– Ничего.

Это ее машина.

И я считаю – раз, я считаю – два, я считаю – три...

То, что мы называем природой, говорит Устрица, это мир, который мы убиваем и который скоро начнет убивать нас. Каждый одуванчик – это бомба с уже включившимся часовым механизмом. Биологическое загрязнение. Симпатичное желтое опустошение.

Поезжайте в Париж или в Пекин, говорит Устрица, везде – гамбургер из Макдоналдса, экологический эквивалент привилегированной формы жизни. Все города, все места на Земле – одинаковые. Пуэрария. Мидии. Водяной гиацинт. Скворцы. Бургер-Кинг.

А все, что есть настоящего и исконного, все, что есть уникального, – все методично искореняется.

– Единственное, что у нас останется в плане биологического разнообразия, – говорит он, – это кока против пепси.

Он говорит:

– Мы пытаемся изменить мир, совершая при этом ошибку за ошибкой.

Глядя в окно, Устрица достает пластмассовую зажигалку из своего бисерного мешочка. Встряхивает ее в руке, бьет о ладонь.

Я нюхаю розовое перышко из книги и представляю, что волосы Моны пахнут точно так же. Вертя перышко двумя пальцами, я спрашиваю у Устрицы, когда он звонил в газету и давал объявление, зачем ему это надо?

Устрица прикуривает сигарету. Убирает мобильный и зажигалку обратно в бисерный мешочек.

– Он так зарабатывает на жизнь, – говорит Мона. Она распутывает узелки на своем ловце снов. Под ее яркой оранжевой блузкой набухают маленькие розовые соски.

Я считаю – четыре, считаю – пять, считаю – шесть...

Держа сигарету в зубах. Устрица застегивает рубашку обеими руками. Он щурится на дым и говорит:

– Помнишь Джонни Эпплсида?

Элен вертит ручку кондиционера, прибавляя мощность.

Устрица застегивает последнюю пуговицу и говорит:

– Не волнуйся, папаша. Я просто сею свои семена.

Глядя на желтый мир желтыми же глазами, он говорит:

– Просто это мое поколение пытается уничтожить существующую культуру, распространяя свои болезни.

Глава двадцатая

Женщина открывает дверь. Мы с Элен стоим на крыльце. У меня в руках – огромная косметичка Элен, скорее даже не косметичка, а такой маленький чемоданчик. Элен тычет в женщину пальцем с длинным розовым ногтем и говорит:

– Если вы мне дадите пятнадцать минут, вы получите совершенно новую себя.

Сегодня Элен во всем красном, но это не землянично-красный. Скорее он красный, как земляничный мусс со взбитыми сливками, сервированный в вазочке из матового хрусталя. Во взбитом облаке розовых волос ее сережки мерцают розовым и красным.

Женщина вытирает руки кухонным полотенцем. Ока обута в мужские коричневые мокасины на босу ногу. На ней – фартук в желтых цыплятках и какое-то неприметное платье. Она убирает волосы со лба тыльной стороной ладони. Цыплята на фартуке держат в клювах кухонные полотенца, ложки и черпаки. Глядя на нас сквозь ржавую сетку на второй двери, женщина говорит:

– Что?

Элен оборачивается ко мне. Потом смотрит на нашу машину, припаркованную у тротуара. Мона с Устрицей – они ждут в машине – пригнулись, чтобы их не было видно с крыльца. Устрица шепчет в трубку мобильного телефона:

– А зуд постоянный или периодический?

Элен Гувер Бойль кладет руку на грудь. Ее шелковой блузки почти не видно за спутанными цепями с розовыми камнями и жемчугом. Она говорит:

– Миссис Пелсон? Мы из “Волшебного макияжа”.

Элен протягивает руку вперед и раскрывает ладонь, как будто разбрасывает слова.

Она говорит:

– Меня зовут Бренда Уильямс. – Она машет рукой назад, как будто забрасывает слова за плечо. – А это мой муж, Роберт Уильямс. – Она говорит: – И сегодня у нас для вас есть подарок.

Женщина смотрит на косметичку у меня в руке.

И Элен говорит:

– Нам можно войти?

Мне казалось, что все будет проще.

Вся эта затея: входишь в библиотеку, берешь книгу с полки, идешь в туалет и вырываешь страницу. Спускаешь воду в унитазе. Я думал, что так все и будет. Легко и просто.

Две первые библиотеки – никаких проблем. В третьей книги на полке не оказалось. Мы с Моной пошли расспрашивать библиотекаря. Элен с Устрицей ждали в машине.

Библиотекарь – парень с длинными волосами, собранными в хвост. С серьгами в обоих ушах. Такие пиратские кольца. Пиджак из шотландки. Он говорит, что книжка – он проверяет компьютерную базу данных – сейчас на руках.

– Это действительно очень важно, – говорит Мона. – Я брала эту книгу до этого и оставила кое-что между страниц.

Ничем не могу помочь, говорит парень.

– А у кого сейчас книжка, не скажете? – говорит Мона.

И он говорит: извините. Ничем не могу вам помочь.

А я считаю – раз, я считаю – два, я считаю – три...

Конечно, каждому хочется хоть ненадолго стать Богом, но для меня – это работа на полный рабочий день.

Я считаю – четыре, считаю – пять...

Через пару минут у столика библиотекаря появляется Элен Гувер Бойль. Она улыбается, пока парень не отрывается от своего компьютера, и разводит руками с кольцами на всех пальцах.