Питер Страуб - Возвращение в Арден Страница 27

Алисон. Она сигналит мне. Она ждет меня где-то здесь. Где-то дальше в темноте.

Довольно скоро я понял, что заблудился. Не совсем, потому что уклон показывал мне дорогу к полям и людям, но достаточно, чтобы не знать, где я нахожусь. Еще хуже, что я упал, ударился о заросший лишайником корень и потерял направление. Лес вокруг был слишком густым, чтобы разглядеть вдали огоньки фермерских домов. Где-то через полмили я вышел на поляну, но она была вверху, а не внизу. Тем не менее деревья вокруг казались мне знакомыми. Эту поляну я тоже где-то видел, как и черное выжженное пятно в ее центре. Похоже, я никуда не уходил, а кружил на одном месте, пока не заблудился.

В самом деле, я помнил это все – огромный дуб позади меня, причудливое сплетение его ветвей, толстое лежащее бревно, о которое я споткнулся. Я крикнул имя моей кузины.

И тут меня охватило поистине литературноеощущение, воспитанное Шекспиром, и Джеком Лондоном, и Готорном, и мультфильмами Диснея, и братьями Гримм – чувство жути, переходящее в дикий страх. Вероятно, этот страх был вызван самим лесом, его чуждой, безжалостной природой. Меня окружало зло. Не дарвиновское безразличие, а настоящая, неприкрытая враждебность. Никогда раньше я не испытывал подобного чувства, чувства человеческой песчинки под ногой могучей и страшной силы. Алисон была частью этой силы, она завлекла меня сюда. Я знал, что если не убегу тут же, меня схватят ужасные корявые руки – сучья, меня раздавят камни и бревна, мои рот и глаза забьются мхом. Я умру, как умерли те девушки. Как глупо было думать, что их убили обычные люди!

Наконец через какое-то время ужас отпустил меня, и я побежал куда глаза глядят. Ветки цеплялись мне за одежду и пытались пропороть живот; камни скользили у меня под ногами. Много раз я падал. Когда я в очередной раз поднялся, отряхиваясь от иголок и листьев, я увидел, что Бог сжалился надо мной. Зло исчезло. Через заросли просвечивал огонек человеческого жилья. При виде его ко мне начал возвращаться разум. Искусственное освещение – гимн разумности, лампочка отгоняет демонов. Я испытывал теперь не больше страха, чем если бы гулял по расчерченным садам Версаля.

Даже мои комплексы вернулись ко мне, и я почувствовал обиду. Обиду на призрака Алисон, который завлек меня и бросил в самый решительный момент. С этим тигарденским чувством я подошел к дому и понял, наконец, где я очутился. Когда я подходил к крыльцу, мое тело все еще сотрясала дрожь облегчения.

Она стояла на крыльце в мужской куртке с рукавами, свисающими ниже кончиков пальцев. На ней по-прежнему были высокие резиновые сапоги.

– Кто тут? Майлс? Это ты?

– Конечно, я. Я заблудился.

– Ты один?

– Вы у меня постоянно это спрашиваете.

– Но я слышала двоих. Я уставился на нее.

– Заходи, заходи. Я поставлю кофе.

Я вошел, чувствуя на себе ее изучающий взгляд.

– Майлс, да что с тобой такое? Ты весь в грязи. И одежда порвана, – она поглядела на мои ноги. – Сними-ка туфли, прежде чем идти на кухню.

Я стащил туфли – два комка грязи. Только сейчас у меня начали болеть многочисленные мелкие порезы и ушибы да еще нога, как раз в том месте, где я ее ударил, когда накануне падал в подвал вместе с креслом.

– Майлс, что ты тут делаешь в такое время?

Я упал в кресло, и она пододвинула мне чашку кофе.

– Тетя Ринн, вы уверены, что слышали в лесу кого-то, кроме меня?

– Ну, может, это была курица. Они иногда удирают, – она сидела в старом кресле рядом со столом. Ее длинные белые волосы падали на плечи серой твидовой куртки. Пар из чашек сонно вился между нами. – Дай-ка я займусь твоим лицом.

– Не беспокойтесь, – начал я, но она уже мочила тряпицу в раковине. Потом она взяла с полки горшочек и вернулась ко мне. Мокрая тряпка приятно холодила лицо.

– Я не сказала тебе сразу, Майлс, но тебе лучше уехать из долины. С тобой случилась беда, когда ты был здесь раньше, и теперь тебя подстерегает еще большая беда. Но если ты останешься, я хочу, чтобы ты оставил дом Джесси и перебрался сюда.

– Я не могу.

Она открыла горшок и стала мазать мои раны густой зеленой микстурой. В ноздри мне ударил запах леса.

– Это мазь из трав, Майлс. Так что ты здесь делаешь?

– Ищу кое-кого.

– В лесу ночью?

– Да, кто-то разбил стекла в моей машине, и мне показалось, что он побежал в лес.

– А почему ты дрожишь?

– Не привык бегать, – ее пальцы продолжали втирать мазь в мое лицо.

– Я могу защитить тебя, Майлс.

– Мне не нужна защита.

– Тогда почему ты так испуган?

– Это просто лес. Темнота...

– Иногда темноты нужно бояться, – она сердито посмотрела на меня. – Но не нужно мне лгать. Ты искал не того хулигана. А кого?

Я подумал о деревьях, нависающих над домом, о тьме, окружающей этот маленький круг света.

Она сказала:

– Тебе нужно собрать вещи и уехать. Возвращайся в Нью-Йорк. Или поезжай к своему отцу во Флориду.

– Не могу, – лесной запах дымкой висел надо мной.

– Ты погибнешь. Тогда хотя бы перебирайся ко мне.

– Тетя Ринн, – сказал я. Мое тело опять начинало дрожать. – Некоторые думают, что я убил тех девушек. Поэтому они и разбили мою машину. Что вы можете им сделать?

– Они никогда сюда не придут. Никогда не ступят на эту тропинку, – я вспомнил, как меня пугали в детстве подобные ее фразы и этот взгляд. – Они городские. Им нечего делать в долине.

В маленькой кухне стало очень жарко, и я увидел, что печка пылает, как костер.

Я сказал:

– Я хочу рассказать вам правду. Я почувствовал тут что-то ужасное. Что-то очень враждебное, чистое зло. Оттого я и дрожу. Но это все из книг, да еще те хулиганы в Ардене и Белый Медведь – вот я и испугался. Я читал о том, как это происходит.

– Кого ты ждешь, Майлс? – спросила она просто, и я знал, что вилять больше нельзя.

– Я жду Алисон. Алисон Грининг. Мне показалось, что я увидел ее с дороги, и я побежал за ней в лес. Я видел ее три раза.

– Майлс, – начала она.

Часть третья

Я жгу мосты

Шесть

– Я не пишу больше свою диссертацию. Мне нет до этого дела. Я все сильней и сильней чувствую ее приближение, знаю, что она скоро придет.

– Майлс...

– Вот, – я достал из кармана смятый конверт. – Говр думает, что я писал это сам, но это ведь ее почерк, правда? Потому он и похож на мой.

Она снова хотела заговорить, но я поднял руку:

– Вы ее не любили, и никто ее не любил, но мы с ней всегда были похожи. Я любил ее. И до сих пор люблю.

– Она была твоей ловушкой. Капканом, который ждал, когда ты в него наступишь.

– Она остается такой, но мне нет до этого дела.

– Майлс...