Александр Варго - Кристмас Страница 28

Ребята хмуро молчали, каждый переваривал услышанную информацию.

– Несколько десятков лет назад дом местной ведьмы подожгли, но ее останки обнаружены не были. Теперь я знаю, что темные силы специально заманили нашу семью сюда. Что-то я заговорился, – закряхтел инвалид, устраиваясь в кресле поудобнее. – Не буду рассказывать, как душа ведьмы вселилась в тело моей убитой дочери, как колдунья подстроила, что я тоже стал убийцей. Высшие силы, будь они светлые или темные, всегда считают, что человек всего лишь марионетка в их руках. Давайте им покажем, что это не так. Конечно, во мне говорит лишь гордыня! – Он с торжествующим видом потряс ружьем. – Но запомните одно. Вы все приговорены, раз попали сюда. Именно сейчас ведьме нужны шесть душ. Она их частично уже получила. Кто-то из вас не убивал, факт. Вас же семеро! Вне игры находится бывший участковый Аникеев – большой ребенок, попавший, наверное, в яму-ловушку. Он живет здесь уже давно, но колдунья защищает его от преждевременной смерти, как участника важного Ритуала. Знайте: не убивший, но готовый убить, должен свежей кровью первой жертвы начертить пентаграмму – пятиконечную звезду. На ее лучи встанут темные души, и человек, родившийся под определенным положением Луны, должен прочитать заклятие. Этот человек – я. Роли «убийца – жертва» будут разыграны как в лотерею.

Севастьянов изумленно смотрел на инвалида, который как ни в чем не бывало, развалившись в кресле, в свою очередь, глядел на них. Интересно, он серьезно верит в эту ахинею?! И, глядя в безумные, с расширившимися зрачками глаза прокаженного, ответил сам себе: конечно, верит. Еще как верит.

– Вас будут стремиться убить. Колдунья или живые мертвецы, не суть важно, – прошептал он. – Особенно опасны недавно умерщвленные. Их так и тянет к своим бывшим друзьям. – Лицо инвалида, обмотанное желтыми бинтами, исказилось подобием улыбки, которая испугала бы и акулу. – Я полагаю, что они уже где-то рядом. Да, помните еще один момент. Если увидите маленькую девочку, это к перемене погоды. А теперь уходите. Я устал.

Словно в трансе, молодые люди покинули комнату, прикрыв за собой железную дверь, и стали молча спускаться вниз. Тихо скрипела лестница, будто сочувствуя им. Женя сидела как нахохлившийся воробушек, тесно прижавшись к Максу. Увидев спускающихся ребят, она вскочила и тут же села обратно. Севастьянов подошел к ней, обнял и нежно погладил по голове:

– Все нормально. Просто этот дом преподносит неожиданные сюрпризы. – Александр замялся и поцеловал девушку в пухлые губы, однако от той не ускользнуло, что парень был на грани истерики.

– Чего уж там, договаривай! – Бакунин сел за стол и стал с ожесточением расчесывать волосы на голове согнутыми пальцами.

– Эти стоны… – Каждое слово давалось Севастьянову с трудом. – Короче, там, наверху, живет сумасшедший инвалид. Наверное, за ним ухаживал Аникеев, а теперь, когда он пропал, этот… – Александр не нашел нужного определения, – дал о себе знать.

– Ты добавь еще, что у него заряженное ружье и что этот чокнутый пообещал нам скорую смерть от каких-то ведьм или привидений. А стонет не он, там кто-то на кровати лежал, – прибавил Сергей. Он в двух слов рассказал о том, что им передал прокаженный.

– Мне кажется, что это какой-то дурной сон, – тихо проговорила Женя. – Не могу поверить, что мы так влипли. И Виктор с Мариной до сих пор не приехали…

Максим безучастно слушал ребят, его лицо было невозмутимым, как гранит, словно он прекрасно знал, что произойдет.

– Что делать будем? – спросил Александр.

– Я где-то читала, что в общении с психически нездоровыми людьми нужно во всем с ними соглашаться, – проговорила с усилием Женя. – Этого человека нельзя злить, к тому же он вооружен.

– Не забывай, что он болен, – напомнил Бакунин.

– Болен? Чем?

– Он сказал, что у него проказа, – хмыкнул Александр. – Там вонь в комнате стоит несусветная, и он весь в бинтах. Краше в гроб кладут, слыхала такое выражение?

– Но ведь проказа очень заразна, – прошептала Женя. – Боже, мы должны уйти отсюда как можно быстрее!

– Куда? И на чем?! – с раздражением сказал Сергей. – На лошадке?

– Я думаю, что Бояринов с Маринкой нас не бросят, – задумчиво произнес Севастьянов. – Хоть они и сволочи, но не до такой же степени.

– А если этот псих спустится сюда? – спросила Женя и со страхом посмотрела на ступеньки, ведущие на второй этаж.

– Спустится, познакомимся, – сквозь зубы проговорил Максим.

– Самое интересное, что он нас не удерживал, – сказал Сергей. – Наоборот, подначивал, мол, идите, только я вас предупреждал. Значит, тут действительно что-то не так.

Пару минут посидели молча. Неожиданно Александр стукнул кулаком по столу:

– Эх, Боярин-то наш, вот молодец! Завез в какую-то задницу, а сам свалил!

– Скоро ночь, – заметил Сергей. – Приедут за нами или нет, не знаю, но Аникеев пропал, однозначно. Да и скотина не кормлена.

– Какой ты у нас хозяйственный, – Фирсов кисло улыбнулся. – И что же это за скотина такая голодная сидит? Ты, что ли?

Бакунин вскочил, но между ним и Максом выросла внушительная фигура Александра:

– Хватит! Не хватало нам еще здесь драк! Выяснять отношения в городе будете. Все правильно, лошадь не виновата, да и волк с голодухи совсем, наверно, с ума сходит. Человек нас встретил нормально, может, его медведь в лесу загрыз, пока он нашу Ксюшу искал. Мне кажется, что Петрова просто свалила в город, она же своеобразная, со своими тараканами в башке! А ее так называемый труп – просто глюки Аникеева. У него тоже, как я понял, с головой не лады.

– Здесь место ТАКОЕ, – Максим сделал акцент на последнем слове. – На глюки тянет. – И он неожиданно для себя с вызовом сказал: – Мне вот, например, девочка все время мерещится, маленькая.

– Девочка! – чуть ли не выкрикнул Севастьянов и издал истеричный смешок. – Нам этот колясочник наверху тоже втулял про девочку. Подслушал, наверное, и подколоть теперь решил!

– Ребята, – примирительно произнесла Евгения, – хватит нам сумасшедших и привидений. Не надо себя накручивать, давайте лучше ужинать!

Трапеза проходила в непривычно гнетущем молчании. Алексеева попыталась придать обстановке романтическую окраску, потушила верхний свет и зажгла разноцветные свечи.

– Во всем нужно искать позитивную сторону, – сказала она, глядя на золотистые язычки пламени, играющие тенями на потолке. – Если рассказать кому-нибудь потом, как мы встречали Новый год, – не поверят!

– Ты для начала выберись отсюда! – засмеялся Фирсов, но смех был безрадостным. – До трассы отсюда километров тридцать, не меньше, да и на дворе не май месяц.

Он встал, демонстративно вынул из коробки бутылку коньяка и пошел на второй этаж. Уже с лестницы донеслось:

– Спокойной ночи, господа.

Женя вздохнула и сказала вполголоса Севастьянову:

– Мне надо помыться. В бане, наверное, еще тепло. Проводишь?

Тот кивнул, и они стали одеваться.

– Заодно и волку пожрать бросьте, – сказал Бакунин. – Его сарайчик как раз рядом с баней. А я лошадь тем временем наведаю.

– Ну и слух у тебя, Сережа. Просто музыкальный. – Алексеева покачала головой. – Ты там к кобыле смотри не приставай, просто сенца подкинь да водички налей.

– Плоский у тебя юмор, Женечка. Вы лучше глядите, чтобы волчара к вам не пристал, а то точно поимеет обоих, если наружу вырвется. Ему ваш пол по фигу.

Александр и Евгения пересекли двор и подошли к сараю, где был заперт волк. Лесной хищник учуял их и глухо зарычал.

– Я где-то слышала, что дикий зверь, которого приручили, ни за что не возьмет еду из рук чужого, – с сомнением произнесла Женя.

– Вот сейчас и проверим.

Севастьянов кинул палку колбасы в маленькое незастекленное окошко. По сарайчику тут же разнеслись чавкающие звуки.

– Видишь, голод – не тетка, – развел руками Александр. – У него в этом загоне, наверное, даже мышей нет.

– Волк не лиса, чтобы мышей ловить.

Женя посмотрела вверх. Угольное небо, усыпанное звездами, прочертила огненная полоска метеорита.

– Как в августе… Можно загадывать желание, – мечтательно сказала девушка и беззвучно зашевелила губами.

– Уже загадываешь? – спросил Севастьянов и тихо рассмеялся: – Все-таки то, что с нами происходит, – бред чистейшей воды. Мы сидим в какой-то глухомани, чуть ли не на краю света, и кормим настоящего волка сервелатом. Кровавый Макс не играет в компьютер, а глушит в одиночку коньяк. А рядом с ним, в конце коридора, – безумный инвалид, гниющий заживо, с ружьем вдобавок. Дерганый и психованный Бакунин проявляет трогательную заботу о лошади. Наша бухгалтер пропала. Сергей, кстати, говорит, что в том месте, где он ее очки нашел, действительно весь снег кровью был забрызган. Так что загадывай, чтобы побыстрее Бояринов за нами приехал.

– Что-то я замерзла, – поежилась Женя. – Пошли внутрь.