Кассандра Клэр - Механическая принцесса Страница 28

Обложив как зверя, лишили жизни…

Эти слова постоянно крутились у него в голове. Он, Сумеречный охотник, убил монстра, этому его учили едва ли не с самого рождения. Монстра – не Бенедикта. Отец просто уехал куда-то и в любой момент может вернуться… Габриэль закрыл глаза и увидел, как отец идет по аллее в развевающемся на ветру плаще; на фоне неба четко выделяется его профиль.

– Габриэль, – голос брата вырвал его из тумана воспоминаний, – Консул задал тебе вопрос.

Юноша вздрогнул. Вейланд буравил его взглядом. Экипаж катил по Флит-стрит, здесь было оживленно, во все стороны сновал народ – крючкотворы-адвокаты, журналисты, уличные торговцы.

– Я спросил, понравился ли тебе оказанный в Институте прием, – пророкотал Консул.

Габриэль посмотрел на него в недоумении. Он мало что помнил. Шарлотта, положившая ладони на его плечи… Гидеон, смывающий кровь с рук… Лицо Сесилии, напоминающее яркий цветок…

– Скорее да, – ответил он бесцветным голосом. – Да, но это не мой дом.

– О, понимаю тебя, дом Лайтвудов просто великолепен, – сказал Консул. – Если бы не одно «но» – он выстроен на крови и грабежах.

Габриэль уставился на него, ничего не понимая. Гидеон смотрел в окно, на лице его читалась легкая досада.

– Мне казалось, вы хотите поговорить с нами о Татьяне…

– Я прекрасно знаю Татьяну, – усмехнулся Консул. – Ни отцовского ума, ни материнской доброты. Боюсь, для нее ситуация складывается не лучшим образом. Ее требование выплатить компенсацию, полагаю, будет отклонено.

Гидеон недоверчиво уставился на Консула:

– Но если вы ни в грош не ставите все россказни нашей сестрицы, то почему мы здесь?

– Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз, – ответил Консул. – Отдавая Шарлотте Институт, я полагал, что, если бразды правления возьмет в свои руки женщина, это пойдет только на пользу. Гренвилл Фэйрчайлд был одним из самых суровых людей, когда-либо встречавшихся мне на жизненном пути. Отец Шарлотты правил Институтом в полном соответствии с Законом, но при этом превратил его в холодное, негостеприимное заведение. Здесь, в Лондоне, величайшем городе мира, ни один Сумеречный охотник не мог чувствовать себя как дома. – Консул пожал плечами. – Я думал, Шарлотта сможет справиться с этой проблемой.

– Шарлотта и Генри, – поправил его Гидеон.

– Генри не играет ровным счетом никакой роли, – усмехнулся Консул. – Каждому известно, что у них в семье всем заправляет Шарлотта. Я думал, она будет во всем следовать моим пожеланиям. Но она глубоко разочаровала меня.

– Но вы выступили на ее стороне против нашего отца, – выпалил Габриэль и, перехватив укоризненный взгляд брата, тут же пожалел об этом.

Консул вопросительно поднял бровь:

– Неужели вы думаете, что ваш отец стал бы меня слушаться? Из двух зол я выбрал меньшее. Тогда я еще надеялся, что смогу контролировать ее. Но теперь…

– Сэр, – вежливо перебил его Гидеон, – зачем вы нам об этом рассказываете?

– Вот мы и приехали, – произнес Вейланд, выглядывая в исполосованное струями дождя окно. Затем постучал в переднее окошко и громко распорядился: – Ричард! Останови у «Серебряных покоев».

Габриэль бросил на брата вопросительный взгляд, но тот озадаченно пожал плечами. «Серебряные покои» были знаменитым мужским клубом, и располагался он на площади Пикадилли. Его посещали дамы сомнительной репутации, кроме того, ходили слухи, что заведение принадлежит обитателям Нижнего мира и по вечерам там устраивают «волшебные представления» с использованием настоящей магии.

– Мне приходилось бывать здесь с вашим отцом, – сказал Консул, когда они ступили на мостовую.

Братья посмотрели на безвкусный, выкрашенный кричащей голубой краской фасад. На фоне более скромных строений он выделялся, как бельмо на глазу.

– Когда-то полиция отозвала у прежнего владельца лицензию… за то, что здесь разрешали танцевать канкан. С тех пор заведением управляют примитивные, и это намного лучше. Зайдем?

Тон Консула не допускал возражений. Вслед за ним они вошли в сводчатую арку, отдали деньги и купили билеты, выполненные в форме рекламных листков, обещающих лучшие увеселения во всем Лондоне!

– Чудеса силы! – прочитал Габриэль, когда они двинулись по длинному коридору. – Дрессированные животные, женщины-силачи, акробаты, забавные цирковые трюки и комические куплеты.

Гидеон пробормотал что-то сквозь зубы.

– Смотри-ка, и люди-змеи! – весело воскликнул Габриэль. – Похоже, сейчас мы увидим женщину, которая может встать ногами себе на…

– Здесь ненамного лучше, чем в дешевом борделе, – буркнул Гидеон.

Они вошли в просторное помещение. Потолок был расписан в духе великих мастеров итальянского Ренессанса. Среди прочих там была недурно выполненная копия «Рождения Венеры», правда, закопченная и облезлая. С золоченой лепнины свисали газовые рожки, из которых струился неровный желтоватый свет. Вдоль стен стояли обтянутые бархатом диваны; на них сидели джентльмены в окружении дам в вызывающе узких платьях, смеявшихся слишком громко. Со сцены лилась музыка. Женщина в цилиндре и фраке пела песенку под названием «Греховно, но мило». Глаза ее в свете газовых рожков полыхали зеленоватым огнем.

Оборотень. Волчица, подумал Габриэль.

– Ждите меня здесь, – распорядился Консул и исчез в толпе.

– Хорошенькое дельце, – прошептал Гидеон.

– Никогда бы не подумал, что Консул такой пройдоха, – растерянно произнес Габриэль. – Неужели нельзя было отвезти нас в Безмолвный город и уже после этого пуститься во все тяжкие?

– Он не повезет нас в Безмолвный город, – ответил Гидеон.

– Не повезет?

– Не будь дураком, братишка. Конечно нет. От нас ему нужно что-то другое. Но что конкретно – я пока не знаю. Он привел нас сюда, чтобы выбить из колеи. Консул собирается нас прищучить – и он совершенно уверен, что после этого мы не скажем ни слова о том, где были, ни Шарлотте, ни кому-то еще.

– Может, он и в самом деле любил бывать здесь с нашим отцом?

– Не исключено, но мы-то здесь по другой причине, – задумчиво произнес Гидеон.

Заметив Консула, он сжал локоть брата. В руке Вейланд держал бутылку, в какой обычно продают лимонад, но Габриэль догадался, что там что-то покрепче.

– А нам, значит, ничего? – спросил он и получил тычок в бок от брата.

Консул улыбнулся, и юноша подумал, что он ничего не знает о нем. Есть ли у него семья, дети? Для него он был олицетворением власти, и не более того.

– Вы даже не представляете, какая над вами нависла опасность, – неожиданно услышали они.