Алексей Пехов - Мастер снов Страница 28

— В другой раз. Это небольшое дело. Ничего интересного и полезного для обучения не предвидится.

— Ну хорошо, — отозвалась Хэл с некоторым разочарованием. — Кого хоть лечить будешь?

— Одного спортсмена.

Я разделся, лег в постель и, сжимая в ладони заклепку от куртки, закрыл глаза.

А когда открыл их, оказался стоящим по колено в быстро текущей воде. Она была теплой и мутной, кружила вокруг сапог и неслась дальше, беззвучно омывая коряги, сучья и рухнувшие древесные стволы, наваленные вдоль обоих берегов. Над ними возвышались мертвые деревья, лишенные коры, и тянули голые ветви к серому дождливому небу. Было ясно, что рано или поздно они тоже рухнут на безжизненные тела своих соседей, увеличивая завал.

Моей ноги коснулось нечто небольшое и твердое. Я опустил взгляд и увидел дохлую рыбу, всплывшую вверх белым брюхом. Течение немного покачало ее и потянуло следом за собой. Из глубины поднялась еще пара неподвижных тушек, и скоро в темной воде вокруг замелькали десятки бледных, продолговатых пятен с растрепанными, обгрызенными плавниками.

Я ощутил себя попавшим на первые страницы примитивного учебника по толкованию сновидений. Все вокруг буквально кричало: «Болезнь! Болезнь! Болезнь!»

Мутная вода, мертвая рыба, мертвые деревья.

Очень просто и очень подозрительно.

Я осторожно пошел вниз по течению, внимательно глядя по сторонам. Ничего не менялось. Серые скелеты по берегам, серое небо над головой. В полной тишине слышался только тихий плеск моих шагов.

И ни одного живого существа, ни птиц, ни зверей, ни комаров.

Бурелом по берегу смотрелся неприступной стеной. Я, прищурившись, взглянул в его сторону, но переплетение ветвей и стволов даже не пошевелилось. Хотя они должны были расступиться, чтобы пропустить меня на сушу.

Камни на дне были неровными и скользкими. Уровень воды в ручье то поднимался, то опускался. Ничего не происходило, никто не появлялся, безмолвие, разлитое вокруг, оставалось равнодушным.

Я еще раз посмотрел на берег и понял вдруг, что совсем недавно видел это дерево, похожее на человека с поднятыми вверх обрубками рук. Двигаясь вперед, я все время ходил по кругу.

Я остановился, вынул нож из-за голенища, отметив мимоходом, что это небольшой изогнутый серп, и пошел к приметному стволу. Сапоги засасывало в вязкий ил, каждый шаг давался с трудом. Перед лицом с тоскливым жужжанием закружила мошка, но тут же, сложив крылья, упала, натолкнувшись на мой взгляд. Ее покружило и унесло течением.

Моей ноги вновь коснулось что-то. Я посмотрел вниз, ожидая увидеть мертвую плотву, но это было нечто иное.

В каждом порядочном ручье кроме водных обитателей должны быть и водные растения. Здесь у самого берега медленно и величаво колыхались водоросли. Десятки, сотни белых, тонких, вялых рук. Лишенные костей, они изгибались, перебирая вялыми пальцами, путались друг с другом, льнули ко дну и медленно поднимались на поверхность.

«Хорошо, что я не взял сюда Хэл», — подумал я мельком и пошел прямо в белесые заросли.

Они лениво цеплялись за мои ноги, словно пытаясь удержать, обвивались вокруг голенищ, и мне пришлось несколько раз перерезать серпом самые назойливые.

Не слишком благодатное занятие у эпиоса, вечно приходится болтаться по кладбищам и помойкам, чтобы разгребать их. Впрочем, дэймосу приходится ничуть не лучше, но у него гораздо более творческая работа — придумывать все это.

Высохшее дерево на берегу, стоящее по колено в иссохших трупах своих собратьев, заскрипело, покачнулось, послышался тихий смех, звучащий где-то на грани моего сознания. Дно под ногами рухнуло вниз, и я провалился в мутную, темную воду. Волна захлестнула с головой. Вязкая, теплая, душащая темнота обхватила плотным коконом.

Я рванулся наверх и понял, что не могу подняться на поверхность, как будто увяз в смоле. Резанул серпом толщу воды перед собой, она заколыхалась недовольно, я почувствовал свободу, ударил еще раз, услышал отдаленный удивленный возглас, в тот же миг мое запястье оплело нечто упругое, ледяное и поволокло вниз, в полнейшую черноту глубин сна. Я понял вдруг, что задыхаюсь. Голову стянуло тяжелым ободом, а чья-то невидимая рука сжала горло. Глаза заволокло красной дымкой, сердце начало пропускать удары. Тело и разум сковала беспомощность, как в детстве перед кошмаром. Когда тонешь во сне и не можешь вынырнуть… когда падаешь и никак не долетишь до дна…

— Мэтт! Мэтт! — услышал я звучащее вдалеке. — Проснись! Просыпайся!! Слышишь!!

Я рванулся на знакомый голос и открыл глаза.

Встревоженная Хэл сидела на моей кровати, трясла меня за плечи и била по щекам.

— Просыпайся!!!

— Все, хватит. — Я перехватил ее руку, занесенную для очередной пощечины. — Я не сплю.

Тело было покрыто липким холодным потом, даже волосы на голове слиплись. Сердце бухало в груди, словно паровой молот, и в ушах грохотал водопад.

Хэл быстро зажгла свечу, стоящую на столе, взглянула на меня при свете и ахнула:

— Ты весь в крови.

Я провел рукой по лицу. Ладонь окрасилась красным.

— Сейчас, подожди. — Хэл сбегала на кухню, принесла мокрое полотенце и стакан воды.

— Что случилось? Ты стонал и кричал.

— Создатель кошмаров. Очень сильный, гораздо сильнее меня.

— Кто?

— Дэймос. Он нашел меня. Возьми. В моей куртке телефон… позвони, имя Герард.

Она умчалась в коридор, и спустя несколько секунд сквозь тошнотворную пустоту я услышал ее резкий, отрывистый голос:

— Доброй ночи. Вы Герард? Я — Хэлена, ученица Мэтта. У нас проблемы… серьезные. Вы должны приехать. Мэтту плохо… Не знаю. Он сказал — дэймос…

Еще никогда я не был таким слабым, никто не заставлял меня так ощутить слабость. Не знаю, сколько прошло времени, я то погружался в темноту, где плавали алые хлопья снега, то выныривал на поверхность. В один из таких переходов я услышал шаги, хлопанье двери, возглас Хэл и грозный голос:

— Ну что, допрыгался?!

Я приоткрыл глаза и увидел возвышающуюся надо мной громоздкую фигуру. С первого взгляда казалось, будто на госте надето пальто с роскошным черным воротником. Но когда тот начал помахивать хвостом и открыл желтые глаза, стало понятно, что на плечах Герарда возлежит здоровенный кот.

— Дэймос, — с трудом шевеля губами, произнес я, — он меня зацепил.

— Вижу, — сухо отозвался оракул.

Несколько секунд обозревал меня, придавленного беспомощностью к кровати, с высоты своего роста, потом чуть наклонился. Аякс легко стек с его плеч и потопал по мне, проваливаясь в мягком пледе.

— Слушай, Гер, я не знаю, что с тем парнем…