Игорь Шабельников - Стрелок Страница 28

– А если у ЭТИХ есть свои люди среди военных – тогда это смертный приговор. У вас есть, где спрятаться вне зоны?

– Нет, я ученый, исследователь, а не разведчик!

– Я бы мог вас спрятать в зоне, так что ни одна собака не сыщет. И в шахте можно попытаться побывать, посмотреть, что там и как.

– Каким образом? Я, как вы ведете, под двойным, если не тройным наблюдением.

– Послушайте, профессор. Лебедев может договориться с военными на посещение Кордона на предмет обследования тамошних аномалий?

– Я, думаю, может. А дальше что?

– Войдем днем на Кордон через блокпост со всеми официальными бумагами. Ваши соглядатаи будут довольны – предсказуемое поведение. Зависнем на ночь в хуторе у Сидоровича – это тамошний барыга и пахан. А потом мы растворимся, как тати в ночи. Выйдем в Темную долину, там у меня собственный тайный бункер имеется. Потом всплывем под чужими никами, у меня есть парочка свободных ПДА. Дальше выйдем из зоны и двинем в сторону третьего энергоблока.

– У меня нет столько денег, чтобы оплатить ваши услуги.

– Что вы, профессор. Недокументированный выход на четвертый энергоблок – вот это достойная награда, – про себя подумал, вот она удача – выход на саркофаг, минуя «Выжигатель мозгов».

– По рукам, Гурон!

3. Кордон

Погода была великолепная, ярко светило солнышко. Через КПП на Кордон мы прошли без затруднений, к тому же, почти до самого хутора нас сопровождал армейский патруль. Над бункером Сидоровича камера наружного наблюдения. Надо же! Спустились в бункер.

– Привет, Сидорович!

– Гурон, я восхищен! Так входить в зону! Прямо через КПП, и с армейским эскортом! Я знал, что ты свободно ходишь через бандитские территории. Долг и Свобода не в счет. Поговаривают, что и к Монолитовцам у тебя открытый допуск. Я не удивлюсь, если и среди мутантов, у тебя есть дружки.

– Скажешь тоже – дружки! Так, приятели. Да, что я? Вот, я был у Егеря в Рыжем лесу, так он мне жаловался, заездили, мол, его совсем кровососки. У него их в гареме штук семь.

– Гонишь!?

– За что купил, зато и продаю. Он мне сам это рассказывал. Вот, познакомься – Профессор Каланча.

– Наслышан, наслышан. Что привело Вас в наши края?

– Аномалии.

– Профессор хочет полюбоваться красотами аномалий. А я только сопровождаю. Ты не мог бы связаться с Барменом, что бы он приготовил кое-какое оборудование и оружие.

– А зачем вам Бармен? Какое оружие вам надо?

– Не смеши меня, Сидорович. Дробовики нам не нужны.

Сидорович нагнулся и вынул из-под прилавка Гаусс винтовку. На лице торговца появилась довольная улыбка.

– Сидорович, теперь я восхищен! Может и экзоскелет у тебя найдется? – я сделал восхищенно удивленное выражение лица, как будто я не знаю, что у него может быть, а что нет.

– Для солидных покупателей – найдется! И скидку против цен Бармена сделаю.

– Сидорович, тут может возникнуть проблема. Я знаю, что ты берешь только вперед и наличными.

– Да, никаких проблем! – Сидорович пошарил рукой под прилавком и извлек платежный терминал. Довольный произведенным эффектом, он заулыбался еще шире.

– Батюшки мои! Что творится в зоне! Камеры, терминалы. Скоро и бандиты начнут разгуливать с переносными терминалами, или расставят турникеты на сталкерских тропах и будут взимать плату с помощью пластиковых карточек. Видать, я сильно отстал от жизни!

– Ну, не так уж и отстал. Я выполнил один твой заказик – радиоуправляемый автомобильчик с камерой.

– Ну, спасибо! Вот это удружил! – лицо мое расплылось в довольной улыбке, а сердце сжалось – как некстати. Теперь Сидорович свяжет вместе эти два события – машинку и появление профессора. Наверняка, сделает вывод, что я не просто сопровождающий. Прицепится, клещ. Пошлет по следу ищеек.

– Сидорович, раз уж ты сэкономил нам кучу времени, ты не будешь против, если мы задержимся на хуторе на два-три дня, обследуем хорошенько местные аномалии?

– Да, сколько угодно!

Выйдя из бункера, мы устроились в крайней избе хутора с проломанной стеной – уходить отсюда не заметно будет легче.

– Гурон, а зачем вам экзоскелет, да еще с шести ствольным скорострельным пулеметом? Живой танк – отличная мишень для ракеты.

– А это не мне, это вам. Понимаю, бегать в нем неудобно, зато удобно забрасывать скафандр в аномалию. Дойдем до аномалии «Электра», забросим его туда вместе с вашим ПДА. И всё! Конец профессору, гикнулся, накрылся медным тазом! Никто проверять не полезет. Только вот сегодня, вам придется его потаскать. И ещё, постреляйте вволю, ну там по банкам или бутылкам. Пусть видят, что профессор к чему-то серьезно готовится.

– А это не насторожит ЭТИХ?

– Ещё как! Но днем и здесь они, я думаю, вас не тронут.

– Слушайте, Гурон. Два-три дня – это лишком долго, они столько терпеть не будут. Может быть, уйдем сразу.

– Конечно, профессор. Уходим сегодня ночью. Профессор, посмотрите, как там ваш беспилотник?

Профессор подсоединил свою аппаратуру к ноутбуку и принялся наблюдать.

– Крутится над нами с радиусом в пять километров.

– Ладно, пусть крутится. Профессор, а вы не могли бы с помощью своих приборов пощупать обновки, на предмет жучков.

– Попробовать можно. Есть! Маячок в шлеме экзоскелета. Вытащим? Осторожность – мать успеха!

– Если б была осторожна – не стала бы матерью. Не надо огорчать нашего благодетеля.

– Гурон, а как вы догадались про жучек?

– Я всегда относился с недоверием к распродажам и скидкам. Ничего, вечером схожу, выкопаю из тайника глушилку – пару часов радио невидимости она нам обеспечит.

– Гурон, а какой он – «Ведьмин студень»? – после не долгой паузы, спросил профессор.

– «Студень»? Как вам его описать? Ну, это такой плотный туман, тяжелее воздуха. В темноте светится, как будто спирт горит. Только никакого света он не дает, даже ещё темней становится. И ещё он шевелится, как будто бы дышит. И такие туманные языки, как будто он ощупывает края ямы. Проходит сквозь металл и пластик, как вода через промокашку, но не проходит через бетон и камень. Угнездится в ямке и лежит себе. Убивает всё живое, и вообще поглощает любую органику. Не дай бог в него вляпаться. Страшная штука, профессор, куда там вашей плесени до него.

– Не знаю, не знаю, Гурон. Плесень появилась на земле около двухсот миллионов лет назад. Она приспособилась ко всему, и выживает там, где не выживает ни один другой живой организм. Космический холод её не берет – процветает на космических станциях. А в центре саркофага, где убийственная радиация, плесень чувствует себя великолепно – она мутировала, поменяла химический механизм выработки меланина и живет теперь за счет энергии радиации. Кроме того, плесень умеет не только выживать но, и убивать. И речь идет не только о микроорганизмах, типа бактерий. Смерть от микоза, тому подтверждение.