Гордон Макгил - Омен. Последняя битва. Страница 28

Протянув руку к выключателю, Ламонт перекрыла в трубке кислород, отошла к окну и подождала несколько минут. Потом вернулась снова, пустила кислород и заглянула в инкубатор. Ребенок не шевелился.

Она взглянула на мирно спавшего ребенка и возблагодарила Бога. Дважды у нее случались выкидыши, и если бы третья беременность обернулась несчастьем, шансов у нее не осталось бы.

Малыш родился чудесный, весил девять фунтов. Глазами и подбородком он был в отца. Когда вырастет, будет играть за сборную Англии, заявил ее муж на крещении в той самой церкви, где крестилась и она. У ребенка будет все. Они ничего не пожалеют для него.

Вокруг нее в церкви раздавалось пение. Она посмотрела на мальчиков, поющих в хоре, потом на мужа, на своих родителей, перевела взгляд на викария и присоединилась к пению. Крестные отец и мать подошли поближе к купели.

– Возлюбленные чада мои, – заговорил преподобный отец Грэхэм Росс, – вы принесли сюда этого ребенка, дабы окрестить его. И я требую во имя этого дитяти отречься от всего дьявольского, дабы ничто бесовское не смогло соблазнить вас.

– Отрекаемся, – в один голос произнесли родители. Викарий сделал шаг вперед и протянул руки. Мать еще раз взглянула на младенца и передала его викарию. Она вцепилась в руку своего мужа.

– Я нарекаю этого ребенка… – начал Викарий

– Александром-Дэвидом, тихо подсказала мать.

– Благословляю тебя, Александр-Дэвид, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. – Росс повернулся, придерживая левой рукой голову мальчика, а правую опуская в купель, и побрызгал на лицо ребенка водой. Тот пискнул, сморщил носик и расплакался. – Мы принимаем это дитя в лоно церкви Христовой и благословляем его крестным знамением…

Сильные пальцы Росса нащупали на детском темечке мягкий пульсирующий родничок, и ребенок навсегда перестал плакать.

В своей квартире на одном из верхних этажей молодая мать находилась на грани отчаяния. Какие-то варвары опять сломали лифт, и она не могла вывезти младенца на прогулку. Ее муж ушел в плавание, а ребенок заливался днем и ночью, сводя молодую женщину с ума. Его вопли действовали ей на нервы, а сегодня она проворонила молоко, и оно полностью выкипело. Женщина попыталась досчитать до ста. Затем снова принялась укачивать ребенка. В какой-то момент ей захотелось выпрыгнуть из окна, лишь бы избавиться от этого бесконечного крика. А там пусть разбирается полиция.

В прихожей раздался звонок.

Ворча себе под нос, она подошла к двери и открыла ее.

На пороге стояли два бой-скаута и приветливо улыбались. – Доброе утро, миссис, – поздоровался один из них. – Мы пришли, чтобы помочь вам сегодня.

Она молча уставилась на них. – У кого-нибудь из вас есть младшие братья и сестры?

Да, миссис, – ответил мальчик. – И вы знаете, как обращаться с младенцами?

Да, миссис, я знаю, как играть с ними.

Подождите здесь, – попросила женщина и направилась к своему ребенку, блгодаря Бога за то, что на свете существуют бой-скауты. Она взяла младенца на руки и подошла к двери.

«Может быть, теперь, – подумала она, – у меня будет хоть немного покоя…»

Глава шестнадцатая

Когда позвонил Тони и сообщил Барбаре страшное известие, она поначалу никак не могла в него поверить. Потом, переварив, в мыслях случившееся, свалилась в обморок. Придя в себя, Барбара проплакала целый час, а затем побежала к Кэрол. Но та находилась под присмотром врачей, и это продолжалось еще два дня. На третий день ее выписали домой, и женщины наконец встретились. Обнявшись они разрыдались.

И теперь Барбара ежедневно навещала Кэрол, надеясь, что своим присутствием хоть чуть-чуть развеет тоску подруги.

Как только Барбара узнала о происшедшей трагедии, она тут же закатила коляску в гараж и никогда больше не пользовалась ею. Теперь она повсюду носила своего малыша на руках. Одна знакомая предложила ей специальный рюкзак, чтобы носить ребенка на спине, но Барбара отмела и этот вариант.

Несколько раз Барбара изливала свою душу Харвею. Она рыдала в его объятиях, бормоча что-то невнятное.

– Это моя вина, – всхлипывала Барбара, – нельзя было соглашаться пить пиво; если бы я отказалась то, может быть…

Харвей пробовал успокоить жену, но она частенько видела своего ребенка во сне. Он спал в коляске, а та стремительно неслась вниз с холма. Барбара с криком просыпалась.

Харвей ничем не мог ей помочь. Последнее время он был постоянно чем-то озабочен и отдалился от жены.

Барбара Дин возненавидела Лондон.

В этот вечер за ужином они едва обменялись парой слов. Харвей угрюмо уставился в экран телевизора, а Барбара кормила младенца. Показывали какой-то вестерн. Его сменила очередная передача.

«Мир в фокусе», представляемый Кейт Рейнолдс…

Барбара задала себе вопрос, почему Харвею так не нравится эта женщина. Она находила ее довольно приятной. Конечно, несколько напориста, но такова уж ее профессия. А может быть, Харвей просто побаивается ее? Он инстинктивно бежал от агрессивных женщин, как от чумы.

– Добрый вечер, – поздоровалась Кейт, улыбаясь телезрителям. Харвей поднялся со стула, чтобы выключить телевизор.

– Сегодня, первая часть нашей передачи будет посвящена загадочному явлению, которое озадачило на этой неделе и полицию, и врачей.

Харвей потянулся к кнопке. -…загадочная смерть младенцев мужского пола… – Подожди! – воскликнула Барбара, устраиваясь в кресле. Харвей пожал плечами.

– …смерти при ряде обстоятельств, классифицируемых следователями как «несчастный случай».

– Харвей, сядь, мне не видно, – резко бросила Барбара, и Дин подчинился, взяв бокал с вином.

– В одном только Лондоне, – продолжала Кейт, – за последнюю неделю умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях, из Манчестера – о четырех, из Лидса – о двух и из Глазго – о восьми.

Барбара впилась взглядом в экран. – Эти цифры далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд, ибо они означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать процентов. Детали пока не выяснены и четкой картины происшедших трагедий не имеется. За исключением одного факта. – Кейт помедлила. – В каждом случае жертвой стал младенец мужского пола.

Барбара застыла, как изваяние, и вцепилась в сынишку. Дин повернулся к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он рядом и их ребенок в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не сказал и молча вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты.

– Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете предложить на данный момент?